Анна Малышева - Дом у последнего фонаря

• Название: Дом у последнего фонаря
• Автор: Анна Малышева
• Жанр: Детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-17-07269

Она легко отличает настоящий шедевр от подделки. Она умеет возвращать к жизни старинные произведения искусства. И ей понадобится весь ее опыт реставратора, чтобы восстановить реальную картину преступления…

---

— Мы не встречались?

— Не знаю, — пренебрежительно ответил Лыгин. — Я вас, во всяком случае, не припомню.

Александра разозлилась на себя за то, что задала этот вопрос, и твердо решила молчать, пока речь не зайдет напрямую о деле. «Что за нарцисс! — негодовала она, ступая в прихожую и далее, вслед за хозяином, проходя в комнату. — Что за самомнение! Ведь он не такой уж красавец, скорее, у него неприятное лицо…»

В следующий миг она забыла о своей досаде. Двадцатиметровая комната, куда попала женщина, была сплошь уставлена шкафами и горками, на полках которых теснились старинный фарфор, красный богемский хрусталь и шкатулки. Едва взглянув на них, Александра почувствовала сильное сердцебиение. Шкатулки являлись ее коньком и страстью. Три года назад она начала закупать для антикварных салонов именно этот вид предметов и, преуспев поначалу, была преисполнена самых радужных надежд. После у нее случались как удачи, так и горькие промахи, но со шкатулками неизбежно везло.

— Желаете их продать? — спросила женщина, остановившись у застекленного шкафа, заполненного исключительно шкатулками. — Я охотно возьмусь.

— Еще бы вы не взялись! — фыркнул хозяин у нее за спиной. — Эта коллекция вывезена из Германии после войны одним генералом, которому посчастливилось квартировать в доме барона Карла Варнбюлера фон унд цу Хемминген… Генерал продал мне все это добро в семьдесят третьем году, когда женил внука и решил подарить ему «Волгу».

И снова раздался скрежещущий смешок, который так неприятно подействовал на Александру, когда она разговаривала с коллекционером по телефону.

— Генерал — болван, — язвительно заявил Лыгин. — Шкатулки стоили неизмеримо больше, а любитель не расстался бы с ними и за целый автопарк. Чего стоит вот эта! — Он указал на круглую фарфоровую бонбоньерку, расписанную фиалками и инкрустированную крохотными аметистами по окружности крышки. — Она принадлежала императрице Сисси. Бедняжка хранила в ней свои любимые конфеты, засахаренные фиалки. Только и радостей было в ее жизни, что эти лакомства. На дне — инициалы императрицы. Можете убедиться. Взгляните!

Лыгин открыл дверцу шкафа и, достав бонбоньерку, положил ее на трепещущую ладонь Александры.

— Изумительно… — прошептала она, разглядывая вещицу. — Вы готовы с ней распрощаться?

— Я к ней охладел. Увы, людям свойственно менять пристрастия. Я собираюсь избавиться от всего, что можно продать. А что не продам, то обменяю.

— Я прямо сегодня поговорю с одной своей знакомой, у нее небольшой магазин в центре и множество связей, — взволнованно ответила Александра. — Но неужели вы продаете ВСЕ?

— Все, что вы видите. — Мужчина широким жестом обвел комнату. — Фарфор, хрусталь, шкатулки и табакерки. Игральные и гадальные карты восемнадцатого-девятнадцатого веков. Одна колода, по слухам, принадлежала самой Марии Ленорман, но я не стал бы настаивать на этой версии. В другой комнате пара сундуков с игрушками, пуговицами, позументами и вышивками. Словом, хлам.

Так завязалось самое странное знакомство в жизни Александры. Этим было сказано многое, ведь среди ее окружения встречалось мало заурядных людей. Художники, скульпторы, резчики по дереву, реставраторы, коллекционеры и скупщики антиквариата — эта каста стала Александре родной со студенческих лет, и за ее пределы женщина выходила редко. В такой среде процент чудаков неизбежно выше обычного, но Лыгин выделялся даже из диковинного окружения. Александра назвала бы его страстным коллекционером… Но это была какая-то ледяная страсть. Лыгин становился безжалостным к вещам, к которым охладел, и расставался с ними, даже не гоняясь за большим барышом. Часть коллекции, которую художнице поручили распродать, ушла чуть не за бесценок только потому, что Лыгин торопил с продажей.

— Подождем! Через неделю я встречусь с одним любителем из Питера, который заплатит вдвое больше, — отговаривала его Александра. — Мы потом пожалеем, что пороли горячку!

— Мы? — раздражался Лыгин. — Вы-то пожалеете, понятно, у вас комиссионные получатся меньше. А мне нужно только скорее продать.

Такая позиция была непонятна женщине. У нее не создалось впечатления, что хозяин коллекций остро нуждается в деньгах. Лыгин ни слова не сказал о том, что у него финансовые затруднения. Люди, продававшие с помощью Александры свои вещи, обычно откровенничали с ней. Скупщик антиквариата — во многом психолог. За три года, которые Александра занималась этим делом, она выслушала десятки исповедей и жалоб. Лыгин не рассказал ничего. Через год она знала о нем не больше, чем в первый день знакомства. Имя, адрес, номер телефона. Есть ли у него семья? Жена, любовница? Дети? Друзья? На пенсии ли он и какова была его основная профессия? Лыгин оставался для Александры загадкой, и загадкой неприятной.

Несмотря на то что женщина недурно зарабатывала, пристраивая его коллекции к новым хозяевам и Лыгин ни разу не остался в претензии, что она продала вещи дешево или возилась долго, ее не радовала эта «золотая жила». Александра откровенничала с давней знакомой, владелицей антикварного магазинчика, практически своей крестной матерью в мире коллекционеров:

— Понимаешь, Альбина, он не то чтобы хамит мне, но умудряется всякий раз останавливаться в миллиметре от прямого оскорбления. Не понимаю, как у него это получается?

— Лыгин — странный тип. — Альбина прикуривала одну сигарету от другой и кивала пегим пучком волос, небрежно заколотым на затылке. — Я о нем слышала, но сама ни разу не встречалась. Он какой-то анахорет. Никто ничего о нем толком не знает. Сын военного, чуть ли не генерала. А может, и нет. И чем ты недовольна? Он дает зарабатывать — спасибо, и точка.

— Как с ним пообщаюсь, хочется топать ногами и плевать в зеркало, в свое отражение за то, что молча слушала и ничего ему не ответила!

— Ну так плюй, но не теряй такого сказочного клиента, — советовала старшая подруга. — Поверь уж мне, старой ведьме, в нашем деле подобные сговорчивые продавцы встречаются реже, чем подлинные Айвазовские. Вообще-то, удивительно, что он пустил тебя в свое логово, позволил продавать все под корень и даже не пытается контролировать. Ему повезло. Если бы он нарвался на маклера без совести, его бы обчистили до нитки. Кстати, кто тебя ему рекомендовал?

Александру и саму занимал этот вопрос, но, когда она задала его Лыгину, тот небрежно ответил: «Я уж забыл». Вероятно, коллекционер лгал. Рекомендация, которой он слепо последовал, должна была исходить от очень близкого друга. Иначе почему он вдруг доверился незнакомке?

А доверие было так велико, что женщина не во всем решалась признаться даже Альбине. Сразу после того, как Александра продала первые вещи и принесла деньги на квартиру, Лыгин ее ошеломил:

— Продолжайте дальше в том же духе, пока не расчистите весь хлам. А я уезжаю на дачу. Ключ вам оставлю. Слишком хлопотно всякий раз встречаться, чтобы передать вещи. За деньгами буду наезжать по мере… мм… надобности.

— Вы хотите оставить мне ключ от этой квартиры?! — Александра испугалась, услышав и осознав это. — Но здесь коллекции… А вы меня совсем еще не знаете…

— Если не возьмете ключ, нам придется расстаться, — перебил Лыгин. — Не думаете же вы, что я собираюсь таскаться в город всякий раз, когда вам понадобится взять отсюда табакерку?!

И Александра приняла ключ, почти не веря в то, что это происходит с ней. Лыгин взглянул в ее искаженное лицо и вдруг заявил:

— Что-то вы слишком волнуетесь. Или задумали меня ограбить?

Александра не успела протянуть ему ключ обратно, как он разразился своим скрежещущим смехом:

— Я пошутил, пошутил! Уж кто меня грабит, так это я сам. Думаете, я не понимаю, что мог бы выручить за коллекции несравненно больше? Но время работает против меня. Продавайте все, и продавайте быстро. Больше я ничего не требую.

И с той поры художница беспрепятственно входила в квартиру на Яузском бульваре. Когда заблагорассудится, выносила вещи, каждый раз чувствуя себя едва ли не воровкой. Изредка хозяин наведывался в Москву и забирал вырученные деньги. Шкафы и полки постепенно пустели. Лыгин обводил их отсутствующим взглядом, а женщина вновь поражалась тому, насколько он непохож на остальных знакомых ей коллекционеров.

— Пойми, — говорила она Альбине, — человек может охладеть к статуэткам и начать коллекционировать, скажем, самовары. Но ему не будет все равно, кому продана коллекция статуэток, да еще продана за полцены, наспех, только бы сбыть с рук! Никогда не будет все равно. Точно так же тебе никогда не станет безразличным мужчина, с которым ты была близка и вдруг порвала отношения. Или уж надо быть совсем бревном!

— Немного же ты знала мужчин, — смеялась приятельница. — Мне шестьдесят, я чуть не вдвое тебя старше, а во сколько раз умнее, уточнять не буду, ты обидчива. Поверь мне на слово — можно охладеть навсегда и к мужчине, и к коллекции. Но только в том случае, если их место займет другое увлечение, более сильное.