Оксана Обухова - Паника, убийство и немного глупости

• Название: Паника, убийство и немного глупости
• Автор: Оксана Обухова
• Жанр: Детектив
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9524-487

Любовь как тайфун закрутила бизнесмена Петра Воронцова, изменив разом и жизнь его братца, тишайшего бонвивана Виталика. На кон поставлены миллионы долларов в прибыльнейшем бизнесе. Хищники, крупные и помельче, стаями кружат возле братьев.

У Петра ни малейшего шанса сохранить любовь и деньги. Горят важнейшие документы в конторе их нотариуса, на Виталия совершено покушение, гибнут даже случайно оказавшиеся рядом люди. Но тут бабушка Губкина и ее верная подруга Соня берут горе-бизнесменов под свое крыло, с блеском раскручивая дважды безнадежное дело…

---

– Но их может там не быть! Точнее – не в полной мере, гораздо меньше! Петра могли обмануть покупатели. Мы договаривались: если Петр не позвонит до трех часов дня, значит, сделка пошла наперекосяк, я должен передать документы Ирине, та знает, что с ними делать.

– А в милиции не могут знать, что делать с этими документами? – намекнула Софья Тихоновна.

– Нет. Категорически нет. Я должен найти Ирину и передать ей весь пакет документов.

– Чепуха какая-то… – покачал головой Савельев. – Эта Ира что – невидимка законспирированная?!

– Да! – Мусин так разгорячился, что даже привстал со стула. – В этом-то и дело!

Когда дело перестало касаться щекотливого момента – возможного обвинения брата в мошенничестве, – Виталий Викторович стал куда как откровенней. Отрапортовал о любовной связи своего брата по всей форме, с подробностями и собственными умозаключениями.

– И вот теперь я в совершеннейшей растерянности. Ирина осталась без денег и паспортов для сына и мамы, к мужу она вернуться не может… Что делать?!

– А фамилию ты ее не знаешь?

– Нет! Ни фамилию, ни номер телефона, у стойки регистрации на израильский рейс меня должна была встретить блондинка в бежевом пальто. Это – все! И главное, Петр сказал – Ира знает, как поступить с подписанными мною бумагами, как повести дела. Без совета с ней я и шагу не решаюсь делать! Домой возвращаться боюсь, где искать Ирину – не знаю, Петр – пропал.

Мусин огорченно махнул рукой; все взгляды скрестились на Надежде Прохоровне.

Главная специалистка по распутыванию криминальных головоломок выдержала театральную паузу: сняла очки, протерла их носовым платочком…

– Виталий Викторович, ты фильм «Место встречи изменить нельзя» смотрел?

– Смотрел. И что?

Баба Надя покрутила головой, посмотрела на всех печально. Ей в ответ усмехнулся только Вадим Арнольдович. (К слову сказать, профессор. Ученый муж, всячески «остепененный», и вообще большая умница.)

– Где твой брат договорился встретиться с Ириной?

– В «Сосновом бору»… Ой!

– Дошло наконец-то? – ухмыльнулась бабушка Губкина.

– Надежда Прохоровна… – пораженно и благодарно протянул Мусин, – голубушка вы моя… – И бросился целовать руку отставной крановщицы. Уронил на себя бабы-Надин стакан с компотом, облил брюки и, выкрикнув «Простите, я так неловок!», унесся в ванную, а дальше к своему багажу, переодевать штаны.

– Какой воспитанный мужчина, – проводила его взглядом Софья Тихоновна, огромная поклонница культурной речи.

– Растяпа, – пригвоздила баба Надя. – Лентяй и дурошлеп.

– Наденька!

– Что – Наденька? Брат всю жизнь вкалывает, а этот только купоны стрижет. Бездельник!

– Да почему ты решила, что Виталий Викторович бездельник?!

– А как он с мамой и бабушкой все лето на даче мог ошиваться, пока Петька деньги заколачивал?!

– Ты делаешь поспешные выводы. Виталий Викторович мог ездить на работу с дачи.

– Ага. Так я и поверила. У него на физиономии написано – лентяй и прихлебатель.

– На-а-а-дя…

Спорить с Надеждой Прохоровной, за милю чувствующей всяческих ловкачей, Софья Тихоновна не стала. Только, когда Мусин вернулся в гостиную в дорогом домашнем костюме, неловко спросила:

– Виталий Викторович, простите, а кто вы по профессии?

– Я закончил Институт пищевой промышленности, – с готовностью ответил гость. – Несколько лет проработал в НИИ, потом… – развел руками, – бабушка и мама во мне нуждались больше, чем российская наука…

Надежда Прохоровна победно оглядела ближних. Никто не возразил ей даже взглядом. Талант бабы Нади из малейших нюансов собирать полноценный портрет человека снова выступил в полной силе. Никакие душераздирающие истории об умерших папе и маме, о нападениях бандитов не могли сбить с толку приметливую пенсионерку. Алеша – муж внучатой племянницы Софьи Тихоновны и по совместительству местный участковый милиционер, живущий в этой же квартире, – не зря называл бабу Надю «наша московская мисс Марпл».

Окрыленный надеждой (во всех смыслах) Мусин ерзал на стуле, чего-то там прикидывал…

– Виталий Викторович, а вы не хотите попробовать еще раз связаться с братом по телефону? – спросил Вадим Арнольдович.

– Я думаю над этим, – вновь загрустил Виталик. – Попозже схожу на улицу и попробую дозвониться до него с городского телефона… Но боюсь, Петр не ответит неизвестному абоненту…

– Телефон, который у вас украли, был подключен к какой сети?

– Э-э-э… МТС.

– Хотите, я оформлю для вас дубликат вашей же сим-карты? Жена моего аспиранта работает в офисе этой компании. Думаю, она не откажет в такой мелочи… Дадите мне свой гражданский паспорт?

– Мой бог, конечно! Я буду так признателен! – Виталий Викторович приложил обе ручки к груди, одетой в шикарный фланелевый костюм, благодарно посмотрел на Савельева. – Роман, честное слово, не знаю, как вас благодарить… Вы привезли меня сюда… познакомили с такими великодушными людьми… Я – ваш должник! По гроб жизни! – Тут же закрыл лицо руками, округлые плечи заходили ходуном.

Бывает. Переизбыток эмоций выходит из экзальтированной личности слезами и всхлипами. Добрейшая Софья Тихоновна бросилась успокаивать гостя.

Роман Савельев, сидя на низком пуфике в прихожей, зашнуровывал ботинки. Над согнутой спиной боксера стояла баба Надя и ядовито шептала:

– Это почему же, Ромка, ты своего Виталика к себе домой не везешь, а?! У тебя хоромы царские, места побольше, чем у нас…

Савельев жил за городом в коттеджном поселке вместе с женой Машей и ротвейлером Гвидоном. Встав с пуфика, он поддернул штаны за ремень, посмотрел на бабу Надю сверху вниз и зловредно кивнул:

– Ага. А потом ему через всю Москву от моего клуба снова к вам пилить. Зачем дядя Вадим предложил ему телефонную карту восстановить, а?

– Тьфу! – в сердцах, но тихо плюнула бабушка Губкина. Сняла с тумбы Ромину борсетку и пакет с запакованными кусочком гуся и кашей для Марии. – Вот, не забудь, навязались вы на мою голову…

Сказать по правде, ворчала баба Надя больше для порядку. Еще полчаса назад она сходила в свою комнату и разыскала в шкафу запасное «зимнее» одеяло. Но заставить оправдываться могучего Рому – удовольствие редкое. Вполне обоснованно Надежда Прохоровна ждала от Ромы благодарности.

И дождалась. Поцелуя в морщинистую щеку и слов:

– Что бы я без вас делал, дорогая вы моя Надежда Прохоровна. – Савельев тоже хорошо знал бабу Надю, командирский тон и ворчанье которой вовсе не соответствовали широте ее большого пенсионерского сердца. – Кто лучше вас присмотрит за этим недотепой?

Надежда Прохоровна показательно закатила глаза к потолку, закрыла за Ромой дверь и пошла вставлять «зимнее» одеяло в отутюженный пододеяльник.

Выспался Виталий Викторович неплохо. В основном благодаря помощи снотворного, любезно предложенного Софьей Тихоновной. Снадобье оказалось хорошего качества, никакой вялости наутро Виталий Викторович не почувствовал: легко встал, легко накинул на любимую атласную пижаму любимый шелковый халат с кистями на поясе и эдаким выспавшимся барином с зубной щеткой в кармане вышел из гостиной, где ему постелили на диване.

Постоял, прислушиваясь, в большой зеркальной прихожей, встретился глазами с отражением и тут же почувствовал, как легкость бытия уступает место тоскливой потерянности. В огромной четырехкомнатной квартире было абсолютно тихо, Виталий Викторович почувствовал себя заблудившимся в зеркальном пространстве странником.

Стараясь больше не встречаться с собой в больших зеркалах, прошел по коридору до ванной комнаты и, вытянув шею чуть дальше двери в удобства, увидел на кухне Надежду Прохоровну, примостившуюся у длинного «языка» разделочного стола с чашкой чаю, лицом в окно.

– Кхм, доброе утро, – тихонько привлек к себе внимание.

Надежда Прохоровна отвернулась от окна, посмотрела на Мусина, и тот почему-то вспомнил кошмарную детскую больницу, куда залетел с аппендицитом лет в девять.

По совести сказать, больница та была совсем обычной, советской. Кошмарной в ней была только грузная ворчливая нянечка, любившая попить чайку в узкой коморке с большим окном. Много лет назад маленький Виталик зашел туда вот так же, оторвал санитарку от чаепития – пришел сказать, что разлил на кровати принесенный мамочкой морс, – и через десять минут получил по попе жгутом из мокрой простыни… Подживающий на животе послеоперационный шов, следы от инъекций на заднице отозвались на шлепок болезненно и остались в памяти надолго…

Грозная Надежда Прохоровна напомнила ту нянечку. А в жизни Виталия Викторовича встречалось крайне мало женщин, с которыми не получалось найти общего языка… Обычно воспитанный мамой и бабушкой Маргадон умел расположить к себе любую бабу-ягу. За десять минут разговора и пару поцелуев ручек, покрытых старческой гречкой.