Кэтрин Куксон - Знак судьбы

• Название: Знак судьбы
• Автор: Кэтрин Куксон
• Жанр: Исторические любовные романы

Всех мужчин клана Молленов можно узнать по седой пряди у виска. Обладатель роковой метки редко доживал до старости, и жизнь его всегда обрывалась трагически. Из поколения в поколение передается эта печать проклятия, а вместе с ней – властолюбие, эгоизм, жестокость. Они-то и создают в семье невыносимую обстановку. Но нежная любовь, верная дружба и доброта помогают героям романа выстоять. Умирает тиран рода, и появляется надежда на счастье.

---

Барбара прыснула со смеху, но тут же замолчала и оборвала сестру.

– Тс-с. – Подталкивая Констанцию, она отвела ее в спальню. – Ложись спать.

– А ты не пойдешь на галерею?

– Нет, нет, не пойду. Ложись.

– Да что случилось, Барби?

– Ничего не случилось. Залезай в постель. – Она затолкала сестру в кровать и укутала одеялом.

– Барби, чего ты такая злая?

– Да не злая я, не злая. Спи.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Барбара тоже забралась в постель. Она лежала, уставившись на розовые блики на потолке, которые отбрасывала красная стеклянная ваза, служившая подставкой для ночника. Дядя Томас проделывал такое с мисс Бригмор, а она позволяла ему. Это же грех. Мисс Бригмор сама говорила, что это грех. Но лежала спокойно с закрытыми глазами. Внезапно Барбара вздрогнула всем телом, перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку. Ей удалось прогнать из сознания образы дяди и мисс Бригмор, но их место заняли воспоминания об играх леди и джентльменов, которые она наблюдала с галереи и балкона. Барбара поняла, что существует какая-то связь между теми играми и сценой, свидетелем которой она только что стала. Ее дядя плохой человек, мисс Бригмор тоже плохая. Все леди и джентльмены плохие, хорошие только Мэри Пил, Конни и она сама. Лучше бы сегодня лед провалился на озере и она бы утонула.

Глава 3

– Эй, мой мальчик, какого черта тебе надо, что ты будишь меня в такую рань? – Томас Моллен перевернулся на другой бок, поправил ночной колпак и, прищурившись, посмотрел на часы. Десять минут седьмого. Ради Бога! Что случилось?

– Мне надо поговорить с тобой, отец. – Дик Моллен присел на край огромной кровати и, наклонившись вперед, произнес напряженным голосом: – Я в безвыходном положении. Я… мне немедленно нужно две тысячи. Это вопрос жизни и смерти.

– Ох! – Томас откинулся на мягкие подушки и воздел руки к потолку. – Вопрос жизни и смерти, ему срочно понадобились две тысячи. – Он с тревогой посмотрел на сына и уже серьезным тоном спросил: – Что случилось?

– Я проиграл.

– Но ты всегда проигрываешь.

– Неправда.

– Ладно, я хочу сказать, что ты проигрывал и раньше… но это не было вопросом жизни и смерти. – Томас снова взглянул на часы. – Ты являешься ко мне в десять минут седьмого утра и требуешь две тысячи! Уму непостижимо! – Он сел на постели и, уже окончательно проснувшись, уставился на сына. – Ну, рассказывай.

– Я совершил ошибку.

– Что?

– Я же сказал, что совершил ошибку.

– То есть шельмовал?

– Нет, я же говорю…

– Да, черт побери, шельмовал. Играя против таких парней, как Ленокс и Уир, надо иметь крепкие нервы, чтобы шельмовать. Ты, наверное, рехнулся.

– Я… я не шельмовал. Просто допустил небольшую ошибку.

– Эй, послушай. – Томас многозначительно потряс кулаком. – Я тертый калач, и не пытайся пудрить мне мозги, мой мальчик. Если две тысячи понадобились тебе немедленно, значит ты шельмовал. Кто на тебя давит?

– Уир.

– С него станется, с этого ублюдка!… Ладно, а если не отдашь?

Дик опустил голову.

– Он опозорит меня на весь город… да и вообще повсюду.

– У него есть доказательства?

– Ленокс подтвердит его слова.

– Господи, мальчик мой, ну и дружков ты себе подбираешь. Сколько всего ты им должен?

– Четыре тысячи. Но Ленокс подождет.

– Черт побери, они оба подождут. Успокойся, я сам все улажу.

– Нет! Ты не уладишь! – Дик ухватил отца за плечи и с силой уложил на подушки. – Помоги мне выпутаться! Я обещаю, что это был последний раз. Клянусь Богом!

– Это я уже слышал. Убери от меня свои лапы. – В голосе отца прозвучала угроза, и сын поспешно убрал руки. Томас медленно сел и спустил ноги на пол. Несколько минут, не меняя позы, он массировал пальцами лицо, а потом заявил спокойным тоном: – Вот что я тебе скажу. Я все время выручал тебя из подобных ситуаций, не хотел лишать тебя удовольствия и расстраивать Бесси. Но сейчас я и сам по уши в долгах, у меня нет и четырех сотен, не то что четырех тысяч.

Отец и сын уставились друг на друга. Молчание нарушил Томас.

– Ты можешь решить свои проблемы, женившись на Фанни. Я понимаю, у нее слишком длинные зубы, однако ты будешь не первым мужчиной, который женится на женщине старше себя на пять лет. Я тебя не заставляю, но другого выхода просто не вижу. Ты уже попросил ее остаться на…

У Дика вырвался крик, скорее похожий на стон.

– Да! Попросил, но, Боже мой, не потому, что хочу жениться на ней. На ней же клейма ставить негде.

Не обращая внимания на горячность и презрительный тон сына, Томас спокойно возразил:

– Возможно, но у нищих нет выбора. Она – наша единственная надежда. Я скажу тебе еще кое-что, мой мальчик, только слушай очень внимательно. Если ты не женишься на ней, это будет означать крах всей нашей семьи. Все рухнет, черт побери.

Повисла долгая пауза.

– Так… так уж и все? – спросил Дик полушепотом. Судя по выражению лица юноши, невероятное заявление отца буквально потрясло его.

– Да, именно это я и хотел сказать. Последние десять лет я спасался тем, что брал деньги в долг. И продержался столько времени лишь за счет того, что пускал пыль в глаза. Чтобы получить в долг, надо делать вид, что ты состоятельный человек. Но теперь, мой мальчик… – Томас тяжело вздохнул. - …Я устал плыть против течения. Никогда не думал, что мне придется признаться в этом. Но так оно и есть. – Он слегка похлопал себя по большому животу. – Должен тебе сказать, я утратил былой интерес к жизни.

– Что-то не заметно, – съязвил Дик.

– Может, и не заметно, да я и не жалуюсь на жизнь. И хоть у меня огромный опыт, твердо я уяснил для себя только одно: за все надо платить. Рано или поздно за все приходится платить…

– Ох, заткнись, ради Бога! Заткнись! – Дик вскочил с постели и прижал ладонь ко лбу. – Прекрати читать проповеди, да еще в такой момент. Философствование в твоих устах звучит как шутка. И не философия мне нужна. Неужели ты не понимаешь, что эти двое могут сделать со мной? Да я не посмею появиться ни в одном клубе. – Дик скрестил руки на груди, зажав ладони под мышками, как это делают мальчишки, пытаясь согреть замерзшие пальцы. Тело его медленно покачивалось взад и вперед, и это его жалкий вид, лишенный всякого достоинства, заставил Томаса отвернуться. Помолчав несколько минут, он произнес:

– Если я поговорю об этом с Фрэнком, ты обещаешь, что сделаешь Фанни предложение до их отъезда? – Не дождавшись ответа, он поднялся на ноги. – Что ж, дело твое. Но это единственный выход. В данной ситуации ты теряешь больше, чем я, подумай об этом.

Томас вновь взглянул на сына, тот стоял, уронив голову на грудь и безвольно опустив руки.

– Они уезжают около двенадцати. Когда увидишь, что я иду в библиотеку с Фрэнком, тащи Фанни куда-нибудь в уголок. Если Уир действительно намерен выполнить свою угрозу, то тебе надо как можно быстрее уладить вопрос с женитьбой. Не думаю, что со стороны Фанни будут какие-то возражения, она уже не в том возрасте, чтобы выбирать.

Дик стремглав выскочил из комнаты.

Томас проводил взглядом сына, опустил голову и уставился на свой голый живот, торчавший из расстегнутой пижамы. И, словно это зрелище вызвало у него неприязнь, он повернул голову и сплюнул в плевательницу, стоявшую возле кровати.

* * *

Томас, однако, не успел пригласить Фрэнка Армстронга для разговора в библиотеку, да и Дик не воспользовался первой же возможностью, чтобы сделать предложение Фанни. Их планы были нарушены прибывшим в десять часов утра потрепанным экипажем, из которого не спеша выбрались трое мужчин. Один за другим они поднялись по ступенькам крыльца, и возглавлявший процессию джентльмен дернул за ручку, висевшую под головой кабана сбоку от входной двери. В доме звякнул колокольчик; джентльмены многозначительно переглянулись.

Дверь открыл старший лакей Орд. Его надменный взгляд скользнул по незнакомцам, которых он моментально определил как коммерсантов мелкого пошиба.

– Пройдите к задней двери, – небрежно бросил он.

Однако первый джентльмен решительно шагнул вперед, оттолкнул лакея, едва не сбив того с ног. Троица вошла в холл, где они остановились в легком изумлении, оглядываясь по сторонам.

– Мне надо увидеть твоего хозяина, – заявил джентльмен, обращаясь к Орду.

– Хозяин занят. Вы по какому делу?

– Об этом я сообщу твоему хозяину. А сейчас ступай и передай ему, что с ним хотят поговорить представители "Далидж Бэнк".

"Далидж Бэнк". Одно только название этого банка, похоже, грозило неприятностями, и Орд, все с тем же надменным видом, но с тревогой в душе, направился в столовую, где завтракал хозяин. Там он сделал знак приблизиться младшему лакею Уэйту, который помогал носить из кухни тяжелые серебряные блюда, и едва тот подошел, прошептал ему в ухо:

– Скажи мистеру Данну, что он мне нужен по очень важному делу. Приехали парни из банка.