Елена Котова - Третье яблоко Ньютона

• Название: Третье яблоко Ньютона
• Автор: Елена Котова
• Жанр: Детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-41958-4

Варя возглавляет русский офис международного Инвестбанка. Она энергично бьется за интересы России. Москва намечает выдвинуть ее на один из ключевых постов в банке. Запад не устраивает, что Россия «слишком широко шагает», и решает «замутить» против Вари дело, которое, начавшись как внутрибанковское расследование нарушений корпоративной этики, превращается в уголовное преследование. Варю обвиняют в коррупции в международном масштабе. Лондонские друзья подыскивают ей известного адвоката, который, к сожалению, не находит ни Варю, ни ее историю интересными для себя. Однако дело разрастается и раскручивается — слежка, прослушка, убийство, — все это заставляет адвоката изменить свое отношение к Варе…

---

— Да, я понимаю.

— Я вас не пугаю. Ситуация хоть и очень серьезная, но вполне типовая. Не вы первая, не вы последняя. Она необычна только для вас, что совершенно понятно. Но для меня она стандартная. Если вы захотите, чтобы я представлял ваши интересы, мы с вами вместе будем над этой ситуацией работать, только и всего.

Мэтью знал, что на этом этапе разговора иногда клиенты начинают говорить о деньгах. Говорят, что подумают, сравнят его, Мэтью, с другими адвокатами. Это бывало не всегда, но когда случалось, раздражало Мэтью до крайности, потому что высвечивало людскую глупость. Во-первых, могли бы прикинуть до встречи, идут ли они к первому встречному или именно к Мэтью Дарси. Во-вторых, могли бы заранее узнать цены и понять, что его ставки не драконовские. Наконец, могли бы сообразить, что в уголовном преследовании дорога каждая минута, а мотаться по адвокатам, прикидывая, как бы не переплатить, — вообще идиотизм, не сумку же выбираешь, а человека, которому доверяешь судьбу. Этой женщине, судя по ее потухшим глазам, было не до шопинга, она сказала:

— Мэтью, я хочу, чтобы вы представляли мои интересы. Вас порекомендовали люди, которых я давно знаю и которым доверяю. Вы сразу откликнулись. У меня нет ни сил, ни оснований искать другого адвоката.

— О’кей. Тогда давайте сначала поговорим, как вам довести это так называемое «собеседование» до конца. Хочу, чтобы вы понимали, что оказались в ситуации, которая хуже положения обвиняемого в криминальном следствии. Вы уже ухватили суть принципа естественного права. Все внутриведомственные расследования основаны на том, что человеку излагают факт или историю, которые потенциально порочат его, и дают возможность изложить собственную версию. А вас подвергли перекрестному допросу. Это техника допроса людей, обвиняемых в преступлении. Даже при предварительном следствии считается некорректным ее применять к подозреваемым. Но обвиняемые имеют право на защиту, на присутствие адвоката, который ограждает допрашиваемого от произвола, от запугивания и запутывания, которому вас подверг сегодня Шуберт. А вас и этого права лишили. Очень интересно!

— Да, все было именно так. Я рада, что вам интересно.

«Надо же, ирония!» — подумал Мэтью, водя ручкой по блокноту и не показывая своему новому клиенту, что услышал подтекст последней реплики. Вслух же сказал:

— Вы сегодня сделали много ошибок. Волей-неволей позволили им втянуть себя в разговор по существу, но без правил, в рамках полной презумпции виновности. Это серьезная ошибка. Если бы я был рядом или если мы встретились бы вчера, многое было бы по-другому. Но теперь это уже не имеет значения. Вы сказали им, как я вас просил, что завтра вы хотели бы начать попозже?

— Да, мы начинаем в одиннадцать.

— Отлично. Значит, в восемь я вас жду. За ночь еще раз прочитаю все, что записал, утром мы все обсудим, и вы пойдете разговаривать с Шубертом спокойная и подготовленная. Устраивает?

— Конечно. Спасибо вам.

— Все будет хорошо. Вы молодец. Я вас покритиковал, чтобы вам просто была яснее логика этого следствия. Большинство людей в подобной ситуации сделали бы гораздо больше ошибок. А вы хорошо держали удар. Так что отдохните сегодня, это главное. Сил вам понадобится много, работа будет долгая, так и настраивайтесь. Причин впадать в отчаяние никаких нет, Варя, вы слышите меня? Так что, до завтра? Восемь для вас не рано?

Это Мэтью спросил из чистой вежливости, на автомате. Было видно, что если бы он предложил этой женщине пить чай в его офисе и разговаривать всю ночь, та была бы только рада. Ей было страшно. Но Мэтью видел теперь, что уже не так страшно, как в начале разговора. Ее глаза делались все более осмысленными. Вполне возможно, что она действительно smart.

— Вы кому-нибудь рассказывали об этом расследовании?

— Кроме Мартина, никому, но, конечно, мои сотрудники представляют себе, что происходит.

— А семье? У вас есть муж? Дети?

— Есть. Я им ничего пока не говорила.

— Я вас прошу, обязательно расскажите хотя бы мужу.

— Зачем его нервировать, он же мне ничем не поможет…

— Дело не в его чувствах. Шуберт ему может позвонить, застать врасплох и вынудить отвечать на какие-то вопросы. Надо, чтобы ваш муж был готов к этому и просто отказался бы с ним говорить. В отличие от вас, у него нет обязательств перед банком, и Шуберт для него никто. Что бы он ни сказал, даже самое безобидное, все будет использовано против вас. Объясните ему это.

— Хорошо.

— Ну вот, теперь наконец прощаюсь с вами до завтра. — Мэтью мило улыбнулся. Они встали, дошли до лифта. — Варя, — он протянул ей руку, — рад был познакомиться.

Варя на метро доехала до дома, побродила по квартире, собираясь с духом позвонить Ивану. Сейчас он еще живет, ничего не подозревая, а через минуту она взорвет его мир… Варя набрала вашингтонский номер, хлопнув для куражу стопку текилы. «Вань, только без паники, ладно?…» — она в третий раз в этом разговоре прожила прошедшие сутки. Иван отреагировал по-мужски, спокойно, сказав лишь «бедный Вареныш». Варя не была точно уверена, насколько он прочувствовал катастрофичность ситуации, но если даже и нет, то и к лучшему. Пусть осознает постепенно, от глупостей она его — и себя — оградила с помощью Мэтью. Остальное сейчас не так важно.

Утром она натянула первое попавшееся платье, собрала волосы в конский хвост — укладываться феном не было ни желания, ни времени, — накинула плащ и поехала на Чансери-лейн.

— Варя, доброе утро! — с утра Мэтью выглядел старше, чем накануне, и показался Варе более начальственным. Она приготовилась его слушать, хвататься за каждое его слово, как за соломинку.

Мэтью опять разглядывал своего нового клиента: Варя была пособраннее, чем накануне, но выглядела какой-то серой мышкой. Странное коричневое платье с белой блузкой под ним смотрелось как школьная форма, волосы затянуты в pony-tail, на стуле белый плащ Burberry, другой вид униформы русских. Ни стиля, ни привлекательности. Но что не полная дура, это точно.

— Я окончательно утвердился во мнении, что вам не следует больше о чем-либо говорить. В том, что заключение Шуберта будет плохое, обвинительное, уже сомневаться не приходится. Думаю, оно у него уже вчерне написано. Поскольку вы вчера уже по сути сказали, что не хотите разговаривать без конкретики, а ему страшно хочется услышать от вас еще что-то, что раскрасит его доклад новыми красками, я думаю, он может пойти на какую-то провокацию. Чтобы вас полностью деморализовать и заставить говорить все подряд. Сейчас уже девять? Позвоните-ка в свой офис, узнайте, нет ли новостей. Звоните с этого телефона, не трогайте свой мобильный.

— Ирина, как у вас дела?

— Варвара Васильевна, я как раз писала вам текст, чтобы вы позвонили. — Помощница, несмотря на свою обычную выдержку, говорила крайне нервно. — У нас ночью был обыск в офисе. Все перевернули вверх дном, забрали все компьютеры. В офисе только что пух от вспоротых подушек не летает. Все книги, папки — на полу. Я спросила у IT, в чем дело, а они мне так спокойно сказали: «У вас был обыск, мы сейчас скачаем все с ваших хард-драйвов и вернем компьютеры к обеду». Я спрашиваю их: «А в связи с чем?» — а они мне опять так спокойно: «Потому, что против вашего офиса идет расследование…» Представляете? — Ирина пыталась взять себя в руки, но слышно было, что она на пределе. Варя пересказала разговор Мэтью.

— Я так и думал. Вы и весь ваш офис были в отпуске весь август. Шуберт уже весь офис пять раз мог обыскать. Нет, надо было это еще раз сделать напоказ. Стандартная провокация. Ну, нет худа без добра. Сейчас придете и скажете Шуберту следующее… Поняли?

— Да, я все записала.

— А вечером, — он взглянул в свой календарь, — приезжайте, скажем, часов в пять.

Мэтью снова проводил ее до лифта.

Варя открыла дверь комнаты допроса. Шуберт и его подручный стояли у окна, беседуя. Щуплая девица молча сидела за своим лэптопом.

— Продолжим. Сейчас одиннадцать утра десять минут, мы продолжаем интервью с руководителем российского офиса Варварой… — сказал Шуберт в микрофон. — Мы задали вам вчера перед завершением работы ряд вопросов, которые вы записали. Мы дали вам время на обдумывание, теперь ждем ответов.

— Я проанализировала ваши вопросы, посмотрела свои записи, чтобы дать вам как можно более обстоятельные и правдивые ответы. Эти ответы у меня есть. Однако, к сожалению, утром я узнала, что в процессе вашего расследования за ночь произошла существенная эскалация. Вы произвели обыск без моего присутствия или уведомления. Вы забрали компьютеры, парализовав тем самым работу офиса, преследуя попутно и цель деморализовать, запугать моих сотрудников, которые утром пришли к столам, где были вверх дном перевернуты все документы, все папки. Я сделала вчера ряд заявлений о том, что считаю ваше «интервью» не объективным, не исходящим из презумпции невиновности, предубежденным и нацеленным на то, чтобы получить как можно больше моих высказываний, которые вы используете затем как инкриминирующие меня. События прошедшей ночи лишь утвердили меня в моем убеждении о грубых нарушениях и предвзятости вашего расследования. Исходя из этого, я хочу заявить следующее: я отрицаю какие бы то ни было нарушения внутренних Правил банка, за исключением моей ошибки, допущенной по небрежности, которая состоит в нераскрытии офшорной компании на формулярах банка. За эту ошибку я обязана и готова принести извинения как руководству банка, так и своему руководству в Москве. Вместе с тем заявляю, что в этой компании сосредоточены мои личные финансы. Более того, они раскрывались на формулярах банка все эти годы. Если бы у комплайенса имелись бы вопросы в связи с этими средствами, то у них было время обсудить это со мной. Вы их обсуждать не уполномочены. Иные нарушения внутренних Правил я, повторяю, отрицаю. Надеюсь, что эти слова останутся в стенограмме нашей «беседы». Доказать отсутствие нарушений я не могу, потому что вы не сформулировали ни одного конкретного нарушения. Это само по себе является фундаментальным и намеренным нарушением принципов любого служебного расследования. В этой связи, исходя из собственных интересов, из интересов сотрудников моего офиса и моего российского руководства, я не буду далее отвечать на ваши вопросы.