Сабатино Москати - Древние семитские цивилизации

• Название: Древние семитские цивилизации
• Автор: Сабатино Москати
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9524-5006-6

Итальянский археолог и лингвист, профессор семитской филологии Римского университета Сабатино Москати в своей книге описывает основные формы и отличительные черты древних семитских цивилизаций (вавилоняне, ассирийцы, хананеи), концентрируя внимание читателя на наиболее интересных фактах и характерных особенностях жизни и мышления людей. Это попытка реконструировать политическую, экономическую и религиозную сферы жизни этого общества, по жизненным обстоятельствам разведенного по разным землям.

---

Для семитских языков характерна система спряжения, совершенно отличная от существующей в индоевропейских языках. В них, строго говоря, вообще нет времен, то есть нет особых форм для настоящего, прошедшего и будущего времен. Различается только вид, то есть в этих языках отличается состояние от действия, привычное или продолжительное действие от завершенного. В качестве примера можно привести систему, используемую в арабском и других западно-семитских языках. Если действие в указанное время, которое необходимо определить по контексту, завершено (было или будет завершено, или автор считает его завершенным), используется перфект. Это может соответствовать английскому Past Perfect, Past Indefinite, Present Perfect (I had written, I wrote yesterday, I have already written), Present, Future Indefinite (I will come when I have written this letter, He will find out when I write to him) или Future Perfect (I shall have written before then). Если, с другой стороны, действие в данное время не считается завершенным, а является незаконченным, обычным или ожидаемым, используется «имперфект». Это может соответствовать английской группе времен Continuous (I am-was-will be writing), грамматическим формам, выражающим обычное, повторяющееся действие (I used to write, I write — wrote — will write every week), или одному из будущих времен (I shall write, I was going to write).

Для семитских языков характерна разница между глагольными и именными конструкциями. В глагольных конструкциях, которые являются обычной формой выражения события или стадии в повествовании, глагол ставится на первое место, а за ним идет подлежащее, например, порядок слов «сказал Саид своему отцу…» правильный, а «Саид сказал своему отцу…» — неправильный.

В именных конструкциях, однако, логическое подлежащее занимает первое место, а остальная часть конструкции представляет собой сложное логическое сказуемое. Принятый, как и во многих европейских языках, глагол to be (быть) подразумевается, например, «Саид мудрый» = «Саид есть мудрый». Логическое подлежащее не обязательно должно быть грамматическим подлежащим, но после формулирования может быть оставлено «в подвешенном состоянии» с точки зрения нормального индоевропейского синтаксиса, и за ним будет следовать глагольная фраза со своим собственным грамматическим подлежащим. Подобные конструкции встречаются, например, в Библии, не только в древнееврейской, но и в греческой. Пример из Нового Завета: he that overcometh, and he that keepeth my works unto the end, to him will I give authority over the nations. («Кто побеждает и соблюдает дела мои до конца, тому дам власть над язычниками») (Откр., 2: 26).

Предложение обычно простое по составу. Говорящие на семитских языках не одобряют придаточных предложений, предпочитая помещать рядом серию высказываний, заставляя читателя догадываться по тексту об их взаимоотношениях между собой (условие, причина, следствие и др.). Даже некоторые обороты, обычно считающиеся придаточными, по своей сути таковыми не являются и не имеют вводных служебных слов. Типичный пример относительного придаточного предложения a book, we took it down… = a book, which we took down… Пример того, как семиты опускают служебные слова, можно найти даже в греческом Новом Завете — в Послании святого Павла римлянам (6, 17): Thanks be to God that ye were servants of sin but became obedient… В английской «Исправленной версии», по смыслу, сказано: Thanks be to God, that, whereas ye were servants of sin, ye became obedient… («Благодарение Богу, что вы, быв прежде рабами греха, от сердца стали послушны…»).

Выше было приведено лишь несколько самых типичных примеров особенностей семитской лингвистики. Они наглядно показывают отличительные черты семитских языков как отдельной языковой группы. Все семитские языки имеют отчетливое сходство друг с другом.

Их можно подразделить на несколько главных групп, создав основу для классификации говорящих на этих языках народов. Самые первые документальные свидетельства дошли до нас из Аккада, то есть речь идет об аккадской языковой группе — языках вавилонян и ассирийцев. Другая группа языков именуется ханаанской, поскольку на ней говорили в регионе, в Библии названном Ханаан (Палестина и часть Сирии). Ханаанская языковая группа имеет столь же сложную структуру и неоднозначные претензии на то, чтобы считаться отдельной единицей, как и сами хананеи — как народ. К этой лингвистической группе принадлежат и древние евреи. Третья группа языков — арамейская. Это набор диалектов, впервые сформировавшийся в Верхней Сирии, но позднее распространившийся и на соседние районы. Четвертая группа, арабская, известна нам еще до Мухаммеда по надписям, обнаруженным главным образом в Йемене. Это язык Корана и последующей исламской литературы. Пятая, и последняя, группа, эфиопская, — это языки, на которых говорили колонисты в Абиссинии. В древнейшие времена эфиопский был единым языком, и только в Средние века, то есть вне временных рамок этой книги, он разделился на несколько сильно отличающихся друг от друга диалектов.

Мы описали географические условия, в которых жили семитские народы, и общие черты языков, на которых они говорили. Но возникает вопрос: в какой степени оправдано само выделение группы семитских народов. Иными словами, семитские языки, несомненно, обладают сходством и образуют тесную и отличную от других семью. Но можно ли сказать то же самое о людях, говоривших на этих языках?

Вопрос вовсе не простой. Некоторые ученые считают, что понятие «семитский» может использоваться только в области лингвистики и неприменимо к людям или формам цивилизаций. Другие утверждают обратное, указывая на «семейное сходство» социальных и религиозных институтов, созданных людьми, говорившими на семитских языках.

Чтобы прояснить вопрос, необходимо решить, что же такое народ. Для современной этнологии «народ» — это масса людей, которые, хотя могут отличаться по расе или месту рождения, образуют однородную группу благодаря общности среды обитания, языка, исторических и культурных традиций.

«Примерив» это определение к народам, говорящим на семитских языках, мы обнаруживаем, что оно применимо к каждому из них в отдельности, с географической точки зрения нет никаких оснований возражать против однородности группы в целом, а семитская лингвистическая общность совершенно очевидна. Остается доказать применимость определения к историческим и культурным традициям людей, говорящих на семитских языках, и тогда можно будет с полным правом отнести определение «семитский» не только к языкам, но и к говорящей на них семье народов.

В следующей главе мы увидим, что люди, говорящие на семитских языках, пришли из Аравийской пустыни. В исторических источниках существуют свидетельства этих миграций, а экономические и социальные условия, сложившиеся в пустыне, сделали их неизбежными. В образе жизни кочевых скотоводческих племен возникла устойчивая тенденция к ведению оседлого образа жизни в более плодородных районах вокруг пустыни и постепенному переходу к обработке земли. Таким образом, люди, говорящие на семитских языках, образуют один блок не только потому, что географически собраны в одном районе и говорят на разных диалектах одного языка, но также потому, что имеют общие культурные и исторические истоки. А значит, можно не только применять определение «семитский» в лингвистической области, но говорить о семитских народах и семитской культуре.

При этом следует помнить одну важную деталь: народы не обязательно являются семитскими в той же степени, что их язык. Жители пустыни, заселившие окружающие территории, навязали им свой язык. Однако они смешались с населением, которое уже жило в районах, куда они вторглись, и в немалой степени приняли их культуру. Такие народы, семитские по языку, не забыли собственную культуру, помимо общего семитского наследия. Они были независимыми, и семитский элемент в них, пусть весьма существенный и даже доминирующий, все же был не единственным. Таким образом, с некоторым ограничением мы можем назвать их семитскими народами, но было бы неправильным называть всех этих людей без разбора семитами.

Однако внутри семитской группы народов существовало настоящее единство и общность традиций, и потому, изучая эту группу, мы рассматриваем не произвольный набор элементов, объединенных лишь случайно, а картину четко определенного и органичного феномена в политической и культурной истории Древнего Ближнего Востока.

Теперь мы подошли к расовому вопросу, и здесь с самого начала следует отметить, что он не влияет на определение семитских народов в целом: даже для самых компактно расселенных и однородных народов могут быть характерны несходные расовые элементы. Более того, нет никакой необходимости обсуждать теорию о существовании отдельной «семитской расы», которую скорее можно отнести к области устаревшей политической пропаганды, чем к серьезной науке и которая отвергается авторитетными антропологами.