Анна Шехова - Трудно быть ангелом

• Название: Трудно быть ангелом
• Автор: Анна Шехова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-42028-3

Им по тридцать. Самое прекрасное время для женщины, если она счастлива. А если нет?! У каждой из них – свой путь и свои чудовища. Москвичка Ангелина отчаянно играет в «идеальную жену», но много ли радости в спектакле одного актера, если знаешь: у Него есть другая женщина, пусть не столь безупречная, зато более желанная. Анечка живет с нелюбимым человеком и цепляется за нелюбимую работу. Третья их подруга тоже не может набраться смелости и перечеркнуть то, что мешает расправить крылья. Неудачницы они или счастливицы? Говорят, кризис – это не беда, а новые возможности. Кризис «полусреднего» возраста не исключение. И вот подруги организовывают тайный женский клуб и начинают делать вещи, о которых всегда мечтали, но на которые никогда не отваживались. Им предстоят встречи со страхом одиночества и с верой в чудо…

---

Я, не выходя за рамки роли Ангела, заявила, что ни вижу ничего трагичного, если мы пересечемся в одной компании.

– В конце концов, там будет больше двадцати человек.

– Ты не понимаешь! – страдальчески говорил Тим. – Для нее это просто немыслимо! Находиться рядом и не иметь возможности даже подойти ко мне… Она изведется!

– Ну зачем все доводить до абсурда! – вздыхала я. – Ей совершенно не обязательно играть в невидимку. Я не собираюсь устраивать ревнивых сцен, если увижу вас рядом.

– Она очень эмоциональна, и ей трудно контролировать свои действия в моем присутствии, – угрюмо говорил Тим.

– Но не будете же вы там сексом прилюдно заниматься! – восклицала я.

Тим метался, не зная, что делать. Настасья, по его словам, тоже металась, склоняясь к мысли вообще не идти на вечеринку. Чего Тим, а точнее, его чувство вины позволить не могло. Я же уперлась, что, если одну ночь мы трое проведем в одной компании, ничего трагичного не стрясется.

В итоге на этом и остановились.

То, что я совершила одну из самых крупных ошибок в своей жизни, я начала понимать уже часам к двум ночи.

Новогодняя ночь протекала шумно, хмельно и, должно быть, весело – если судить по лицам окружающих. Сама я очень скоро утратила способность адекватно воспринимать происходящее вокруг: наблюдала за всем словно из стеклянной банки, которая приглушает даже звуки. Мне запомнилось хоровое пение старого советского гимна сразу после боя часов с нарочитым пафосом: в компании было несколько роскошных мужских басов. Потом ночь сотрясалась от фейерверков и хохота…

Настасья выглядела прекрасно, я не могла это не признать. Тонкая, хрупкая, в черно-белом облегающем платье, с роскошными рыжими волосами, ниспадающими на узкую спину. Зеркало пыталось доказать, что я выгляжу не хуже, и платье янтарного цвета, обнажающее плечи, очень мне идет. Но его увещевания были тщетны: я все равно чувствовала себя неуклюжей великаншей с развившимися кудрями.

Поначалу Настасья осторожничала и то подходила к Тиму, то удалялась от него, смешиваясь с подругами. Причем она умудрялась скользить в толпе таким образом, что оставалась единственным человеком, с которым я так и не встретилась взглядом. Однако мое спокойствие и выпитое шампанское придали ей смелости, и, начиная с часа ночи, я видела их только вдвоем: моего любимого, пусть и неверного мужа и его рыжую любовницу.

С каждым истекшим часом Настасья смелела. Она липла к Тиму, не скрывая своей радости, садилась рядом, продев руку под его локоть, клала голову ему на плечо. Словом, вела себя как нормальная влюбленная женщина.

А я вела себя как обычный глупый Ангел, сам загнавший себя в ловушку.

Внутри груди разрасталась боль.

Чувствуя себя растерянной и брошенной, как сломанная кукла, я сидела на полу напротив них и пыталась понять – что происходит? Что случилось с моим любимым и честным мужем? Неужели он не видит, что я сижу как на раскаленных угольях, что мне невыносимо больно смотреть на них?

Одиночество – ледяное и жгучее – накрыло меня с головой.

Я ли это? И если я – что делаю в этом кошмаре, почему никакой воли не хватает, чтобы проснуться?

Я чувствовала себя зверьком в клетке, который инстинктивно пытается вырыть в бетонном полу нору и не понимает, почему у него это не выходит. Ведь всегда получалось, всю сознательную жизнь. А теперь – из носа течет кровь, и когти содраны, а в этой странной твердой земле – ни одного углубления…

Все мысли крутились в тупике, как загнанные белки, которым никогда не выбежать из своего колеса. Что делать? Встать и позвать Тима? У всех на глазах это будет равнозначно скандалу, и от одной этой картины горло сжималось в спазме. Нет, я не буду устраивать публичных разборок своему мужу.

Я чувствовала на себе озадаченные взгляды некоторых знакомых, и от них становилось еще более скверно. К боли прибавился стыд – словно меня голой выставили на всеобщее обозрение.

В какой-то момент моя приятельница Алла подсела ко мне на пол и, взяв за руку, прошептала:

– Прости, если лезу не в свое дело, но со стороны Тима – это полное свинство! Как ты это терпишь?

Я пожала плечами, не глядя ей в глаза. Мне не хотелось выслушивать соболезнований.

Я бы встала и уехала домой, но об этом невозможно было и мечтать до утра: еще не ходил никакой транспорт, и почти не было шансов поймать машину в этом районе.

Что мне делать? И в этот момент откуда-то – сверху, или снизу, или изнутри меня – кто-то сказал: «Дыши». И я вспомнила уроки нашего тренера. Есть много способов, которыми вы можете давать поддержку самим себе, и первый из них – дыхание.

Я расслабила тело и сделала несколько глубоких вздохов. Надо вдыхать глубоко и медленно, а выдыхать еще медленнее. Вдох на один счет, выдох – на три. Тогда уходят судорожное напряжение рук и головная боль. Вдох-выдох, вдох-выдох… Когда больше ничего не можешь для себя сделать – дыши. Дыши, девочка, вдыхай этот воздух, пахнущий апельсинами. Тебе нужно продержаться еще несколько часов…

Эти несколько часов тянулись дольше, чем любое другое время в моей жизни. Судя по лицам окружающих, они дивились моему спокойствию. Я могла бы гордиться своей выдержкой, если бы возможность ее продемонстрировать не стоила мне так дорого.

Я сидела на полу, опершись спиной о шкаф и скрестив ноги. Одна моя рука играла оранжевым шелковым шарфом – подарком Тима. Другая покоилась на двухлитровой бутылке кока-колы. Изредка я поднимала бутыль и делала глоток отвратительно-сладкой шипучей жидкости. Мне дико хотелось пить, но воды не было: только спиртное и кока-кола. Поэтому я с отвращением пила этот жидкий наркотик, давясь и ничуть не утоляя жажды.

А вечеринка все тянулась и тянулась. Кто-то разговаривал со мной. Малознакомая дама с лицом художницы предлагала вместе сходить на каток – оказалось, что мы живем в одном районе. Народ обсуждал, на какой фильм пойти завтра днем. Потом появилась и пошла по кругу неизбежная куртизанка – гитара, которую любят все, но никто долго не удерживает.

Тим был растерян: похоже, поведение Настасьи стало для него таким же сюрпризом, как и для меня. И, судя по всему, он мучился тем же вопросом: «Что делать?!» Что делать в этой нелепой ситуации, когда он, как орех между дверью и косяком, зажат между любовью и обидой двух женщин. Оттолкнуть ту, что льнет, – оскорбить ее, указав, как собачке на место. Не оттолкнуть – причинить боль другой.

Глядя на его лицо, я прекрасно понимала все эти мутные сомнения.

Думаю, что выбор был сделан не в мою пользу по одной простой причине: зная нас обеих, Тим счел, что я сильнее, а значит, справлюсь с эмоциями в отличие от Настасьи.

Он ошибся только в одном. Подавить эмоции и справиться с ними – как говорится, две большие разницы.

Я пыталась не смотреть, но даже когда отворачивалась, цепляясь взглядом за что-то другое, перед моими глазами так и стоял их двойной, почти слившийся силуэт. Тонкая фигурка девушки в черно-белом платье, прильнувшая к моему мужу, пряди ее рыжих волос на фоне его белой рубашки…

В комнате собралось больше двадцати человек, стало душно, и кто-то открыл балконную дверь. Повеяло ледяным духом зимней ночи: холод полз по полу, забираясь под ткань платья, но это было приятнее, чем ловить ртом остатки кислорода. Однако через некоторое время кое-кто из девушек, сидящих, как и я, на полу, начали ежиться от холода. Я сама подумывала встать и сходить за палантином.

В этот момент Настасья поднялась и вышла из комнаты. Но едва я, решив воспользоваться моментом, хотела подойти и сказать Тиму: «Не надо, не могу больше!» – как она вернулась. На ее плечах был накинут песочный пиджак Тима. Песочный пиджак – в цвет моего платья и шарфа. Лежал на ее открытых узеньких плечиках, оберегая их от сквозняка, тянущегося из открытой балконной двери.

Вторая встреча клуба

Вторая встреча нашего клуба состоялась в январе, после зимних каникул, в течение которых я чувствовала себя героиней «Кошмара на улице Вязов», что все время трет глаза в попытках проснуться.

С детства меня время от времени мучают однотипные сны. Мнится, что я уже проснулась, усилием воли разлепила веки и даже нашла в себе силы подняться с кровати. Во сне я, пошатываясь, бреду в ванную, чищу зубы, втираю крем в кожу, завариваю чай, ставлю тосты… Словом, занимаюсь привычным набором утренних ритуалов. Но все это я делаю сквозь глубокую сонливость, которая туманит глаза и тяжелит голову. Я тру веки, плещу холодной водой в лицо, пытаясь взбодриться. Бесполезно – предметы погружаются в туман, тело становится вялым и непослушным. Я передвигаюсь как сомнамбула, пытаясь хоть немного оживиться, но все попытки заканчиваются безрезультатно. Я мучаюсь до тех пор, пока не просыпаюсь по-настоящему. И, ощутив сквозь веки прикосновение света, облегченно вздыхаю. Вот оно – пробуждение.

Как правило, эти сны приходят ко мне в периоды глобальной усталости, которая висит на плечах, как старая тяжелая дубленка. Такая усталость поселяется не только в теле, но и в голове, заполняя собой сознание. Мозг лихорадочно работает, а тело начинает упорно сопротивляться его командам. И тогда начинается нашествие мучительных снов как выражение конфликта между разумом и телом.