Ури Шахар - Мессианский Квадрат

• Название: Мессианский Квадрат
• Автор: Ури Шахар
• Жанр: Детектив
• Год: 2012

Вышел в свет роман Ури Шахара «Мессианский квадрат», подкидывающий христианству еще одну, еврейскую, версию евангельских событий. Соблазнительная мысль – найти старинную рукопись? «Второзаконие» («Дварим»), «Зоар», «Аналитики» Аристотеля были найдены случайно. Не найдись эти книги, европейская философия и теология стали бы развиваться совсем иначе.

Так же случайно были обнаружены кумранские рукописи, пролежавшие в пещере две тысячи лет. А когда бедуины обнаружили свитки, некому было их всучить. Никто не хотел покупать старую рухлядь. Потом наконец нашелся специалист, профессор Иерусалимского университета. Он купил четыре свитка – и сразу всё понял. А потом еще много лет Ватикан прятал эти рукописи и дрожал над ними, боясь, очевидно, что обнародование свитков переиначит самое христианство... Как говорит один из персонажей романа «Мессианский квадрат», «судьбу рукописи предопределяют духовные запросы людей. Если рукопись не найдется, ее придумают».

Ури Шахар взял да и придумал такую рукопись. Она объясняет все нестыковки священных текстов и соотносит между собой всех Иисусов, живших 2000 лет назад: дает разгадку личности Учителя Праведности из кумранской общины, а также объясняет, кто был Йешу из Нацрата, описанный в Талмуде.

…

---

– А книга Маккоби у тебя есть? – поинтересовался я.

– На английском.

- Ну, на  английском… Она, по-моему, и не переведена.

Я взял также и Маккоби. Решил сделать копию для Андрея.

От Пинхаса я пошел в йешиву, чтобы на другое утро в подобающей обстановке встретить праздник Ошанна-раба. Однако пока во время утренней службы мы молились с пальмовыми ветвями в руках, в Тель-Авиве были зарезаны и задушены семь человек, в основном молодые девушки. Два террориста из Газы заходили в случайные квартиры и там зверски – с помощью ножей, молотков и веревок – убивали тех, кого заставали.

Вечером с исходом Ошанна-Раба начался другой праздник – Симхат-Тора, по веселью, пожалуй, не уступающий Пуриму. Но настроение у всех было подавленное. Медленно двигаясь по кругу со свитками Торы в руках, мы распевали гимны, стараясь не поддаваться унынию. Впрочем, минут через пятнадцать многие уже весело плясали: скакали, кружились, сближались и расходились рядами, водрузив на плечи товарищей. Но я ушел, не дождавшись конца. Так и не смог прийти в себя.

***

Началась учеба. Свободного времени почти не было, но для экспедиции в Каранталь я его все-таки нашел. В первой половине ноября, как только врачи разрешили Андрею передвигаться без костылей, мы дождались хорошей погоды и сразу выехали в поселение Веред-Йерихо. Час Х настал.

Мы долго шли вдоль горной гряды, с опаской озираясь на кое-где подбирающиеся к самому подножию йерихонские дома. Всматриваясь в каждое ущелье и каждую небольшую расщелину, Андрей  растерянно повторял:

– Очень похоже, но вроде не оно,  а потом, как бы оправдываясь,  бурчал под нос, – в тайге и то легче ориентироваться.

Несколько раз мы углублялись в очередное ущелье, но каждый раз это заканчивалось тем, что Андрей с досадой признавался, что эти места ему совершенно незнакомы, и мы возвращались назад.

-     Ну хорошо, успокойся, сосредоточься, – советовал я,    — вспомни, где был Иерихон, когда ты спустился с гор.

– Прямо передо мной и был! Вроде бы... Все как-то в тот раз по-другому выглядело…

Мы тыкались вслепую в каждое углубление, которое замечали, и так провели целый день. Наконец я понял, что очень скоро стемнеет, и скомандовал возвращаться.

– Плохое сейчас время для таких походов. Дожди, и день короткий. Сюда или ранней осенью, или поздней весной надо идти.

-     Как ты себе это представляешь? – ужаснулся Андрей. – Я же уезжаю в декабре, а ты в армию весной идешь.

– В армии существуют отпуска. Подгадаем к ним и снова сюда сходим.

В тот момент я действительно был уверен, что так оно и будет. И что если не весной, то осенью мы сюда обязательно вернемся...

***

На другой день после нашего похода Андрей ушел путешествовать в Галилею. А я в конце декабря, на ханукальные каникулы, уехал с друзьями на Мертвое море – в район Масады и Эйн-Геди. На этот раз я отдохнул по полной: Андрей в моей помощи не нуждался, он и сам где-то странствовал.

Если я теперь и вспоминал о рукописи — то только со скепсисом. Со временем мое отношение ко всей этой истории изменилось. Я пересмотрел ее от начала до конца и почти потерял к ней доверие. В самом деле, как случайный, неопытный в таких делах человек может найти что-то стоящее там, где до него уже прошли десятки, если не сотни, бедуинов и ученых?! Весь район Мертвого моря был прочесан на предмет свитков уже десятилетия назад. Да и как он мог бы отличить древнюю пещеру от «современной», в которой время от времени останавливаются бедуины, — та же утварь: те же горшки, те же корзины?! И если ему попалась на глаза какая-нибудь не имеющая никакой ценности рухлядь, которую бедуины приволокли для растопки, он, человек увлекающийся, мог бы легко принять ее за древнюю рукопись. Да и состояние Андрея в тот день было из ряда вон скверное. Сначала засыпал, сидя на рюкзаке, а потом и вовсе получил сотрясение мозга и потерял память. Трудно было отнестись с серьезностью ко всей этой истории.

***

Я зашел к Фридманам только первого тевета, за день до отъезда Андрея, перед Новым годом, который он хотел встретить в России, — и к своему удивлению  застал там Сарит.

Она пришла с подарком: принесла Андрею на прощание несколько книг на иврите, чтобы он в Москве совершенствовал язык.

– А я тут делюсь с Сарит галилейскими впечатлениями... – сказал мне Андрей.

– Ну и как? – поинтересовался я.

– Капернаум меня поразил… Его, представляешь, раскопали! Я неподалеку от него, на самом берегу Кинерета, три полных дня провел.

– В палатке что ли?

– Да, в палатке. Молился, Библию читал, да и другие книги. Маккоби, кстати, начал.

– Слушай, а я для нас с тобой назначил на завтра встречу с одним знакомым. Он – историк, археолог, талмудист, знаток раннего христианства и очень интересный человек.

– Ты хоть знаешь, когда у меня самолет?

– Ты сказал, в десять… вечера?

– В десять утра!

– Надо же! – огорчился я. – Слушай, а вдруг он сегодня может?

– Я бы не прочь с ним познакомиться!.. Только хотел напоследок побродить по Старому городу... А ты хочешь пойти? – спросил Андрей у Сарит.

– Ой, конечно! Ужасно хочу с ним познакомиться!

– Я имел в виду пойти со мной в Старый город, – неловко улыбнувшись, поправился Андрей.

Сарит смутилась.

– Конечно, Андрей! Пойдем сейчас погуляем, а потом уже завтра мы с Ури пойдем к историку – правильно, Ури?

Мы поехали в Старый город. По дороге Сарит рассказала, что ее две недели назад вызывали в полицию.

– Поймали террориста?! – оживился я.

– Нет, не поймали. Наоборот, решили закрыть дело. И поэтому снова меня допросили. Ведь получилось, что только по моим показаниям это выглядит как предумышленный наезд. А следователь стал сомневаться в этом...

– Ну и что?

– Не дала им дела закрыть! – гордо сказала Сарит. – Сказала: ищите!

В Старом городе мы пошли к южной стене Храма, точнее к тому, что от нее осталось. На углу, уже с западной стороны, я показал след древней арки.

– Видите? Когда ее римляне обрушили, каменный тротуар повредился… Эта арка служила лестницей на Храмовую  гору, под ней торговали жертвенными животными, мелкими, конечно, козами, голубями.

– Да что ты говоришь? – воскликнул Андрей. – Так это, выходит, то самое место, где Иисус разгонял торгующих? А это, получается, тот самый тротуар, по которому он ходил?

– Чего не знаю — того не знаю. Но то, что здесь ступала нога рабби Йохана бен Заккая, раббана Гамлиэля и других мудрецов тех времен, я тебе ручаюсь.

Совершенно ошеломленный Андрей присел и прикоснулся ладонью к камням.

– Какое счастье, что в византийский период святые отцы не прознали, что это было место торговли! Иначе они непременно возвели бы там церковь, назвали бы ее «Храм Разогнавшего всех торгующих» и совершенно лишили бы людей живой связи с самим местом. Я в Галилее на это насмотрелся. Насколько радуют взор все эти цветистые купола, поднимающиеся над какой-нибудь березовой рощей под Димитровым, настолько они нелепы и неуместны здесь…

– А ты знаешь, Андрей, я первый раз в жизни общаюсь с живым христианином, – призналась вдруг Сарит. – Я всегда думала, что это страшные люди, но теперь вижу,  что ошибалась.

– Да что ты такое говоришь! Чего же в христианах такого страшного?

-     Ну, вся эта инквизиция, все эти крестовые походы, очистившие Святую землю от евреев. О Катастрофе я уже не говорю.

-     Ну и не говори! При чем тут христиане! – возмутился Андрей. – Крещеные пособники Гитлера — не христиане! И нацизм – это неоязыческое явление. Гитлер планировал полностью ликвидировать также и христианство.

– Может быть. Но разве ты станешь спорить с тем, что христианство нередко насаждалось силой? – добавил я. 

– Да, но пафос нетерпимости к неверным как раз из Ветхого завета заимствован. Только язычники бывают толерантны друг к другу, а монотеисты всегда непримиримы.

-     Ну уж извини! – тут уже я резко воспротивился. – Иудаизм не приемлет джихада. Когда царь Шломо молился о том, чтобы в Иерусалимский храм приходили все народы, он вовсе не требовал от паломников отречения от их богов. Это спор рабби Йегошуа и рабби Элиэзера. Рабби Элиэзер считал, что иноверец может наследовать грядущий мир только в том случае, если отречется от ложного служения и примет иудаизм, но рабби Йегошуа, мнение которого приняли все мудрецы, учил, что и язычник может спастись.

– Как это может быть? – оторопел Андрей. – Библия же через слово угрожает уничтожением неверных и описывает истребление целых народов.

– Это ложное впечатление. Бог действительно запретил идолослужение всему человечеству, но наказывает за него только евреев. Рабейну Бехайе еще тысячу лет назад подметил: нигде во всем ТАНАХе Бог не осуждает народы, служащие ложным богам, за исключением тех, которые приносят человеческие жертвы. Именно в этом состоял грех ханаанских народов, и именно за это Бог повелел их искоренить из Святой Земли.