Олег Северюхин - Кольцо фараона

• Название: Кольцо фараона
• Автор: Олег Северюхин
• Жанр: Научная Фантастика

Роман "Кольцо фараона" состоит из семи частей: "Кольцо Эхнатона", "Кольцо Нефертити", "Кольцо России", "Кольцо 2050 года", "Кольцо парадоксов", "Кольцо любви", "Кольцо спасения". Путешествия во времени студента-историка, получившего в наследство кольцо фараона Эхнатона. Герой повествования побывал в древнем Египте, в осажденном англо-французами Севастополе, в ставке Богдана Хмельницкого и на Переяславской Раде, воевал в Первой мировой войне в добровольческой летной части, летал на планету Таркан и был вождем первобытного племени в каменном веке...

---

У меня померкло в глазах и когда я начал что-то различать, то увидел, что мы стоим на улице, на окраине города зимой и без теплой одежды. Вечерело, и где-то вдалеке виднелся огонек. Мы бегом побежали к домику и стали стучать в ворота. Открыл мужик с бородой:

- Кого там несет под вечер?

- Пустите обогреться люди добрые, ограбили нас лихие люди, - заголосил я.

Мужчина посмотрел на нас, покрякал, покачал головой и открыл калитку пошире:

- Заходите. Смотрите, не споткнитесь, там порожек высокий.

Мы вошли в избу. В горнице было тепло. Под потолком висела керосиновая лампа, в красном углу у икон мерцала лампадка, за столом сидела хозяйка с рукодельем, маленькая девочка что-то писала в тетради и девочка постарше, лет четырнадцати читала книгу, вероятно вслух, потому что держала палец на том месте, где остановилась. Я сразу перекрестился на икону, моему примеру последовала и Ольга, точно скопировав мое движение щепотью снизу сначала к правому плечу, а потом к правому.

- Люди добрые, - сказал я, - разрешите нам остаться до утра, а завтра проводить нас к дому купца Николина, где я с вами щедро расплачусь за оказанную помощь.

- Это к какому Николину-то, - деловито поинтересовался хозяин.

- Да к тому, к Николаю Семеновичу, - сказал я.

- Николай Семенович-то сейчас не купечествует, - сказал хозяин, - на покое старец, почитай годов девяносто ему сейчас и в уме здравом, а главным сейчас купец первой гильдии Семен Николаевич, старшой сын его. В самый трудный для них период кто-то помог им, и выросли они, пожалуй, до самых крупных купцов в Сибири. А Вы не в курсе, что сейчас в столицах-то делается? Говорят, волнения идут, царь в ставке, в столице Хабалов какой-то командует, а царица без Гришки Распутина вообще умом тронулась.

- А число-то сегодня какое, - спросил я, - а то после волнений сегодняшних все из головы напрочь вылетело.

- Число-то второе февраля месяца года одна тысяча девятьсот семнадцатого от Рождества Христова с утра сегодня было, - усмехнулся мужик.

- Точно, - сказал я, - все стараются царя-императора от власти отстранить, а что народу от этого будет, никто и ничего не говорит. Когда власти никакой не будет, вот так вот и будут на улице людей раздевать и никакой управы на них не будет.

- Да, без царя-то жизнь будет худая - согласился мужик. - Грамотеям доверять во всем нельзя. Марья, - сказал он хозяйке, - собери-ка людям повечерять, да рюмочки принеси лекарственные, чтобы девушка с мороза не простудилась. А вы, огольцы, - обратился он к детям, - давайте спать укладываться, а книжку твою, Дарьюшка, мы завтра дочитаем, - и он ласково погладил дочерей по головам.

Сытые и согретые щами, "казенкой" и крепко заваренным чаем мы легли на постеленный нам на двух сдвинутых лавках овчинный тулуп, накрылись шубой и провалились в тяжелый сон за сто пятьдесят лет до того времени, где мы были два часа назад.

Нам показалось, что прошло всего пять минут, а нас уже стали будить:

- Вставайте, ночевальщики, - ласково сказала хозяйка, - сейчас хозяин придет, зоревать будем, и поедете к знакомцу вашему в город. А белье-то у тебя, девушка, такое, какие наши барыни не носят.

Мы умылись из рукомойника в уголке за печью, вытерлись чистым рушником и сели к столу, где уже стояли стаканы с чаем и были отрезаны ломти хлеба.

- С богом, - сказал хозяин, и мы приступили к чаепитью. - Хлеб да вода будут всегда, - продолжал балагурить хозяин, как бы пытаясь прикрыть отсутствие сахара, которое в большинстве семей было роскошью и заменялось сушеной свеклой, которая при рассасывании становилась мягкой и вкусной как мармелад.

- Ну, что, - хозяин встал из-за стола, перекрестился на образа, - спасибо этому дому, пойдем к другому, - и стал одеваться.

Нам дали старенькие валенки, мне какой-то треух на голову, Ольге коричневый с белыми полосками шерстяной платок, мне в руки тулуп, на котором мы спали. Мы быстренько вышли на улицу, бросили тулуп в сено на кошеве, хозяин укутал нас тулупом, сел впереди и мы поехали. До города было еще километров пять. Мы подъехали к зимней переправе через реку и переехали примерно в том месте, где сейчас находится основной мост, ведущий в старый аэропорт, и выехали прямо в центр города. Пресекли Любинский проспект, Атаманскую улицу и остановились у двухэтажного деревянного дома с резными наличниками. Дом я узнал сразу и сказал нашему возчику, чтобы подождал здесь. Хозяин привязал лошадь к железному кольцу у ворот, насыпал лошади сена и пошел нас проводить до дверей, чтобы забрать тулуп.

Нас встретила девушка в одежде курсисток того времени.

- Вы к кому? Папа сейчас занят, - спросила она.

- Да мы, собственно, к Николай Семеновичу, - сказал я.

- К деду, - удивилась дедушка, - а по какому вопросу?

- Скажи, милая, что по купецкому делу к нему почетный гражданин Иркутянин Владимир Андреевич с супругой, - сказал я.

- Подождите здесь, - сказала девушка и ушла.

Через какое-то время она вернулась с мужчиной лет за шестьдесят, с окладистой бородой.

- Здравствуйте, - сказал он, - а чем вы докажете, что вы господин Иркутянин, ведь вам лет должно быть столько, сколько и папаше моему.

- Резонный вопрос, Симеон Николаевич, - сказал я, - вот папаша ваш пусть и решит, правду я говорю или нет.

Семен Николаевич хмыкнул, - Симеон, это только папаша меня так называют, ладно, пойдемте со мной.

Глава 33

Комнатка Николая Семеновича располагалась на первом этаже. Старичок был обихожен. Передвигался сам. Был в уме здравом. Когда мы зашли, он стоял на коленях в красном углу и молился. Мы стояли и молчали. Старый купец встал, опираясь на табурет, стоявший рядом, повернулся ко мне, внимательно посмотрел на меня, снова перекрестился и сказал:

- Вот, Симеон, посмотри на спасителя нашего, не изменился ни чуточки. Бог нам его послал, чтобы он спас дело наше своими деньгами, молился я Господу нашему, что не могу отплатить достойно ему, так сподобил Бог еще раз с ним встретиться. Сейчас и помирать можно спокойно, Володюшка.

Старик подошел ко мне, и мы обнялись.

- Что вы, Николай Семенович, - сказал я, - это я вас благодарить должен за то, что приютили меня у себя как дома, хозяюшке вашей за доброту и ласку, и Сёмушка с книжками своими мне все эти годы помнился.

Не люблю я всех этих нежностей, но в комнате плакали все. Плакал старик, слезы текли и у меня, плакал бородатый Симеон, чуть не навзрыд плакала младшенькая Симеонова дочка, подошедшая жена его и Ольга.

- Давай-ка, Симеон, закрывай дела на сегодня и накрывай стол для гостей дорогих. Никого не приглашать и рот на замке всем держать, - строго сказал Николай Семенович, - да гостей переоденьте так, как сегодня одеваются. И справочку Владимиру Андреевичу спроворь в полицейском управлении, что паспорт он потерял. И супружнице его тоже.

Старика посадили в глубокое кресло, и он потихоньку задремал.

Симеон еще раз внимательно посмотрел на меня и сказал:

- Я же вас хорошо помню, как вы мне читали сказку про мальчика Филиппка, который был еще мал, но все равно пошел в школу. Разве можно забыть про это, но и быть такого не может, что прошло почти шестьдесят лет, а вы не изменились нисколько. Даже бородку испанскую сбрили.

- Наташенька, - обратился он к своей дочери, - найми извозчика и проедьтесь с супругой Владимира Андреевича по торговым рядам, подбери Ольге Николаевне модную одежду, а мы уж по-мужицки съездим по магазинам, потом в цирюльню, в баньку и вернемся часам к шести. За сколько сторговали возчика, Владимир Андреевич?

- Отблагодарите мужика как следует, спас он нас, думаю, что полуимпериала будет достаточно, - сказал я.

Все-таки купеческая жилка без торговли не может. Симеон поморщился, но достал золотую монетку и отдал мне. Я сходил и отдал деньги возчику.

- Купи детям подарков, - сказал я, - чем раньше ты это сделаешь, тем лучше вложишь свои деньги в дело.

Ошалевший мужик смотрел на золотую монету и ничего не мог сказать. Поклонившись мне в пояс, он отвязал кошевку и покатил в обратном направлении. Думаю, что не обидел я этих хороших людей.

Я не буду вдаваться в детали приема, оказанного нам в семье моего старого знакомца, скажу только что через неделю мы садились в первый класс транссибирского экспресса, направлявшегося в первопрестольную. Я не появлялся здесь на людях, потому что с этим городом у меня связано очень многое. Я бывал в нем в разные времена и в разных ипостасях. Если читателю будет интересно узнать об этом, то свои записки об этих эпизодах я уже опубликовал в повестях "Кольцо фараона" , Кольцо Нефертити" и "Кольцо распутья" . Если не найдете эти книги в свободной продаже, потому что тиражи раскупались за неделю, то прошу пожаловать на мой сайт и прочитать их там.

Мы сфотографировались перед отъездом, и я с каким-то сложным чувством отметил, что Ольга в своей новой одежде и в своей новой прическе поразительно похожа на одну мою знакомую женщину, которую мне пришлось оставить по истечении времени моей миссии. И я нисколько не изменился в своих вкусах и пристрастиях. И женщин люблю лишь одного типа, хотя однолюбом назвать меня трудно. Конечно, я уже не узнаю ту женщину, с которой был знаком раньше, но если мы встретимся снова, то вряд ли мы узнаем друг друга, потому что она стала на десять лет старше и она не поверит в то, что это тоже я, да и я ей в этом не признаюсь. Николаю Семеновичу я признался только потому, что был не один и находился в сложной ситуации, в которой мне никто не мог помочь.