Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Книга 3

• Название: Вельяминовы. Начало пути. Книга 3
• Автор: Нелли Шульман
• Жанр: Исторические приключения

---

— Я видел таких детей в Италии, да, — Хосе перевернул страницу. «А вот это — больной, которого я лечил в Гоа, там очень распространено подобное состояние. Тоже из-за червей».

Мирьям посмотрела на распухшие ноги и спросила: «Но ведь, наверное, им очень больно?»

— Как ни странно, нет, — пожал плечами Хосе. «К сожалению, этого червя мы пока не научились изгонять, но при условии соблюдения гигиены, ежедневных ванн с ароматическими маслами — такие пациенты живут довольно долго».

— Мы еще так много не умеем, — горько сказала девушка. «Моя мама умерла из-за того, что ее беременность развивалась неправильно, ну, вы, знаете, Абу аль-Касим это описывал».

— В трубе, да, — Хосе чуть коснулся руки девушки и тут же отдернул свою — как от раскаленного железа. Он вдруг почувствовал, что сердце начало биться прерывисто, часто — захотелось глотнуть побольше воздуха.

— Мне очень жаль, Мирьям, такое — мы совсем не знаем, как его лечить. Очень жаль, — повторил он.

— Я свою мать совсем не помню — ее застрелили, когда мне три года было. И отца тоже. А ваша мама меня читать учила, — юноша вдруг улыбнулся и, увидев нежный румянец на ее щеках, подумал: «Как будто розовый жемчуг. Хватит уже, скажи ей, не бойся!».

— Мирьям, — он замялся и покраснел, — вы, наверное, подумаете, что я сошел с ума, я ведь вас так недолго знаю…

— Тогда я тоже, — серьезно ответила девушка. «Ну, сошла с ума, Иосиф».

— Господи, — он пробормотал, — правда?

Ее рука все еще лежала на рисунке человека с распухшими ногами. Хосе наклонился, и взяв длинные пальцы, поднеся их к губам, поцеловал — один за одним, медленно, осторожно.

— Вот так молнией, наверное, и бьет, — подумала Мирьям. «Я ведь и встать не смогу, — меня ноги не удержат». Она, было, начала подниматься, но Хосе, остановив ее, смешливо сказал:

«Так удобнее».

Его губы были ласковыми, такими ласковыми, что Мирьям, откинув голову, глядя на него снизу, попросила: «Еще».

— Подожди, — он коснулся губами ее ресниц и шепнул: «Теперь я буду делать это каждый день, всю жизнь».

— Рассказывать о червях? — она подставила ему белую, чуть приоткрытую скромным воротником шею и часто задышала.

— Обязательно, — он заставил себя оторваться от пахнущей травами, нежной кожи и серьезно сказал: «Надо будет подождать, любовь моя. Ну, пока…»

— Сколько угодно, — Мирьям потянула его за руку: «Садись». Когда он устроился на ручке кресла, обнимая ее, девушка подумала: «Все и скажу, ничего утаивать не буду».

Она подняла серьезные, карие глаза и тихо сказала: «Я не девственница».

Хосе вдруг рассмеялся: «Счастье мое, ну неужели ты думаешь, что мне это важно? Я же врач, ученый, а все это — такие предрассудки. Я тебя люблю, ты меня любишь, мы поженимся и будем вместе — до конца наших дней. А что было раньше, — он пожал плечами, — то было».

— Нет, — упрямо качнула головой Мирьям, — я хочу, чтобы ты знал. Все, с самого начала.

Он слушал, взяв ее за руку, а потом, тихо целуя ее, улыбнулся: «Все это прошло и никогда более не вернется. Сейчас миссис Тео родит, мы уедем в Амстердам, и всегда будем вместе. Хочешь, я с ним поговорю? Он ведь хороший человек, и, наверное, любит тебя, не хочется, чтобы он страдал».

Мирьям помолчала и вздохнула: «Он предлагал мне выйти за него замуж. Нет, — она покачала головой, — я сама ему скажу. Поцелуй меня еще, Иосиф».

— Я как раз этим и собирался заняться, — он наклонился и шепнул: «Я косы расплету, ладно?

Ты такая красивая, любовь моя, такая красивая — я все это время глаз не мог отвести, тобой любовался».

— И о червях рассказывал, — Мирьям улыбнулась, и Хосе, поцеловав ее прямо в эту улыбку, заметил: «И это только первая тетрадь, у меня их больше двух десятков».

— С нетерпением жду продолжения, — Мирьям вдруг подумала, прижавшись головой к его плечу: «Господи, так вот оно — счастье, вот оно какое».

Волк открыл глаза и прислушался. «Тео, — сказал он тихо. «Тео, ты спишь?».

Она лежала на боку и Волк, быстро поднявшись, зажег свечу. Кружевная подушка под ее щекой была влажной, и он увидел синеву вокруг открытого рта. Он отбросил одеяло, и, разорвав рубашку, приник ухом к ее груди. Сердце, — он прислушался, — билось редко, медленно, — но билось.

Распахнув дверь в коридор, он закричал: «Миссис Стэнли!».

Акушерка бросила один взгляд на женщину и сказала: «Когда?».

— Я не знаю, — он опустился на колени и взял ее руку — прохладную, знакомую до последней жилки. «Я спал, миссис Стэнли. Она тоже, ведь все хорошо было, все хорошо, и голова у нее меньше болела? Почему так?»

Миссис Стэнли ощупала живот Тео, и сказала: «Видимо, судороги начались во сне, мистер Майкл. Не вините себя, так бывает. Идите, приведите ее мать, а я схожу за мистером Джозефом и Мирьям».

— А что теперь? — Волк остановился на пороге и посмотрел на темные, разметавшиеся по спине косы жены.

— Будем вызывать схватки, — вздохнула миссис Стэнли. «Рано еще, конечно, но, если ждать — то умрет и она, и ребенок». Она подошла к мужчине и сказала: «Вы не волнуйтесь, мистер Майкл, дитя живо, двигается. Мы сделаем все, что в наших силах».

Волк спустился на кухню, и, глядя на изящную спину тещи, — она помешивала суп в большом глиняном горшке, что висел над очагом, тихо, откашлявшись, попросил: «Марфа Федоровна, вы поднимитесь наверх, пожалуйста. Там с Федосьей плохо».

Она застыла на мгновение, и, отложив ложку, перекрестившись, встав рядом с ним, ответила: «А ты Богу молись, Михайло Данилович. Тут царские врата не раскрывают, да и нет их у англикан, а все равно — сходи с Данилой в церковь. Если что, я за вами пошлю, у Мирьям ноги быстрые, да и близко тут».

— Марфа Федоровна… — он почувствовал нежные пальцы на своей щеке. «А ну не смей! — строго сказала женщина. «Все в руке Божьей, Михайло, не смей, слышишь! Иди, — она подтолкнула зятя, — а я к ней поднимусь.

Волк ушел, а Марфа, поднеся к губам свой крест, тихо сказала: «Господи, ну сжалься ты над ними. Федосью хоть оставь, так мало они вместе пожили».

— Да, — Хосе разогнулся, — вы правы, миссис Стэнли. Сердце у ребенка бьется, надо вызывать схватки.

— Болотная мята, — тихо сказала Марфа, нюхая сухие листья, вдруг вспомнив тот горький, черный настой, которым она когда-то поила Ефимию. «Давайте, я их заварю».

— Отвар бесполезен, — Хосе рылся в своей сумке. «Она просто не сможет его проглотить, она же без сознания…

— Смотрите, — тихо сказала Миряьм и, мгновенно схватив серебряную ложку, всунула ее между зубами женщины. Землистое лицо Тео задергалось, тело напряглось, изо рта вылилась белая, остро пахнущая пена.

— Сильные судороги, — миссис Стэнли покачала головой. «Нехорошо, мистер Джозеф, может, вашими иглами можно что-то сделать?»

— Можно, — он достал футляр и протянул женщине пузырек темного стекла. «Это масло болотной мяты, я в Болонье научился делать такие экстракты. Давайте ее разденем, у нас есть время до следующей судороги, чтобы поставить иглы. Нанесите масло на ее живот, миссис Стэнли, только…, - Хосе замялся.

— Что? — резко спросила Марфа, вытиравшая влажной тряпкой лицо Тео.

— Это очень сильное средство, миссис Марта, — тихо ответил врач. «И мы не знаем правильной дозы, — он вздохнул и помотал головой: «Ну да все равно, ждать нельзя. Мирьям, помоги мне, пожалуйста, если начнется судорога — держи ее, — он кивнул на Тео.

Марфа посмотрела на пылающее смущением лицо девушки, на ее глаза, что ласково смотрели в сторону Хосе, и невольно подумала: «Ну и хорошо. Все у них ладно, значит.

Слава Богу».

Уже подходя к церкви, Марфа увидела птиц, что летели, перекликаясь с запада. Вечернее небо было чистым, ясным, Темза чуть блестела под солнцем, и Марфа сказала себе: «Ну, может и обойдется еще, Господи».

Женщина открыла тяжелую дверь церкви и взглянула на спину зятя: «Господи, ровно на том же месте стоит, что и Петя когда-то, перед тем, как мы на Москву уезжали».

Дэниел сидел в заднем ряду, уронив голову в руки. Марфа поцеловала внука в русый затылок, и шепнула, вынимая платок, отдавая ему: «Ты бы за Мартой съездил, Дэниел, и Стивена тоже привезти надо».

— Бабушка, — он вытер лицо. «Бабушка, милая…»

— Ну, ну, — Марфа прижала его к себе. «Ну не надо, родной мой, не надо. Привези Марту-то».

— Я тут, — раздался тихий голос. Девушка стояла у двери, держа за руку младшего брата.

Грегори спокойно спал в перевязи. «Я в деревне лошадь взяла, ну, как узнала».

Марфа погладила внучку по голове, и, наклонившись, поцеловав Стивена в лоб, шепнула:

«Ты не бойся, милый, все здесь, и папа тоже».

— Мама, — всхлипнул ребенок, подняв на бабушку большие, зеленые глаза. «Как у Тео, — подумала Марфа, — Господи, Белла-то может круглой сиротой остаться».

Она подошла к зятю, что стоял на коленях, и тихо попросила: «Ты иди к семье, Михайло Данилович, Марта сама приехала и Стивена привезла».