Елена Озерова - Я иду к тебе

• Название: Я иду к тебе
• Автор: Елена Озерова
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-251-00208-4

Молодая и красивая Ника уже потеряла надежду на счастье — ей фатально не везет в любви! В который раз возлюбленный изменяет ей. Во что бы то ни стало Ника решает вернуть неверного и, изменив свой образ до неузнаваемости, отправляется следом за ним на Рижское взморье. Но случайная встреча, уготованная ей судьбой, превосходит все ожидания девушки…

---

Народу было не очень много, по крайней мере, очереди к кассам не толпились, но свободных мест, похоже, тоже не было. Впрочем, Машу это не волновало: получив свой пакет, она уже проталкивалась к выходу, как вдруг остановилась в изумлении: за столиком справа у окна, спиной к проходу, сидел мужчина, абсолютно похожий на Никиного Андреса. Маша поклялась бы, что это Андрес, если бы Ника ее не уверила, что он в Каунасе. Да нет, ну вылитый Андрес! Тот же светлый ежик волос, та же посадка головы, манера держаться… Даже плащ тот же самый!

Мужчина что-то оживленно обсуждал с худенькой блондинкой в темно-синей куртке. Незаметно, прячась за спинами, Маша постаралась подойти поближе. Через секунду мужчина повернул голову в профиль — точно, так и есть. Это Андрес. Интересно, что он здесь делает и кто эта милая дама?

Первый Машин порыв был — подскочить к нему и потребовать объяснений. Да как он может обманывать Нику! Но потом она взяла себя в руки. Если так поступить, Андрес обязательно отговорится. Это окажется деловое свидание, неожиданно назначенное в интересах его компьютерного бизнеса. Надо действовать хитрее.

Слава Богу, народу в «Макдональдсе» еще было достаточно. Маша подходила все ближе и ближе к интересовавшей ее парочке и наконец очутилась почти у них за спиной — от Андреса ее отделяла только толстая тетка в распахнутом кожаном плаще, шумно уминавшая пирожок со смородиной. Но пока она маневрировала, Андрес и блондинка, кажется, обо всем договорились.

— Значит, здесь же через неделю, в субботу, — негромко сказал Андрес, вставая. — И постарайся до того обработать Битюга.

Блондинка что-то ответила — что именно, Маша не расслышала. Она поспешно направилась к выходу, опасаясь, что Андрес повернется и узнает ее.

По дороге домой, в машине, дальнейший план действий созрел окончательно. Пусть Андрес через неделю встречается опять с этой блондинкой, пусть! Но и они с Никой тоже здесь будут!

8

Перед подъездом большого сталинского дома — «академического», как его называли в народе, — Ника на секунду замешкалась.

— Волнуешься? — спросил Андрес.

— Немного, — со вздохом призналась она. — Я так хочу, чтобы вы понравились друг другу.

— Все будет хорошо. — Он ласково обнял ее и подтолкнул к дверям. — Обещаю.

Однако, когда они стояли у квартиры и Павел Феликсович отпирал свои бесконечные замки, Нику снова стала бить нервная дрожь. Она помнила, как первый раз привела к Старцеву Кирилла, тот вечер стал одним из самых неприятных в ее жизни. Кирилл всячески старался произвести впечатление и блеснуть эрудицией, которой у него не было. Павел Феликсович сначала помалкивал, периодически подергивая себя за бородку, а потом стал отпускать ехидные замечания. Чего-чего, а ехидства Никиному крестному было не занимать. Кирилл так и не понял, что над ним издеваются, и продолжал самонадеянно рассуждать об искусстве, а Нике было за него стыдно. «Ладно, — успокоила она себя, — Андрес — не Кирилл». Однако ее жениху предстояло нелегкое испытание. Павел Феликсович любил Нику как родную дочь и ревниво относился к ее поклонникам. Очевидно, он считал, что ни один мужчина не достоин его маленькой девочки. А если уж она собралась замуж — будущий муж должен быть полным совершенством во всех отношениях.

Наконец с запорами и замками было покончено.

— Ну, здравствуйте, здравствуйте. Проходите, очень рад.

Павел Феликсович, седой и благообразный, в коричневом бархатном пиджаке — ни дать ни взять московский барин девятнадцатого века — стоял на пороге. После церемонного представления они были приглашены в комнаты. Увидев безупречно сервированный стол, белоснежную скатерть, всевозможные серебряные блюда, судочки и соусники, Ника про себя вздохнула. Именно этого она ожидала и боялась. Раз на столе фамильное серебро — значит, на приготовление обеда была мобилизована Анна Григорьевна, а это серьезно. Анна Григорьевна — кухарка и домработница живущего в том же подъезде приятеля Павла Феликсовича, старенького академика Ненашева, — приглашалась только в исключительных случаях, для приема иностранцев или высоких гостей, пожелавших осмотреть его коллекцию.

Ника украдкой бросила взгляд на Андреса, тот был невозмутим, словно каждый день обедал в таких домах.

— Что ж, молодые люди, — радушно сказал Павел Феликсович, беря с массивного буфета пузатый графин, затейливо оплетенный соломкой, — по рюмочке перед обедом?

— Не откажусь, — улыбнулся Андрес.

Несмотря на переживания, Ника чуть не фыркнула: ситуация как в фильме «Иван Васильевич меняет профессию», когда Шурик наливает Ивану Грозному стаканчик… Для полного сходства с Юрием Яковлевым Андресу следовало хлопнуть рюмку и спросить: «Водку ключница готовила?» А что, Анна Григорьевна вполне сойдет за ключницу…

Дальше все пошло на удивление гладко. За закусками мужчины степенно беседовали о жизни, Павел Феликсович деликатно поинтересовался, что за учебное заведение Андрес закончил и в какой области работает. Андрес назвал Рижский политехнический институт, не забыв упомянуть, что ему предлагали остаться в аспирантуре. Ника в беседе участия не принимала, налегая на свою любимую маринованную корюшку, — и откуда только крестный достает эту рыбку! Сильные переживания всегда будили у Ники зверский аппетит.

Потом Павел Феликсович попросил ее быть за хозяйку и принести из кухни горячее, так что Нике поневоле пришлось удалиться, оставив Андреса на растерзание Старцеву. Отсутствовала она минут десять. Пока подогрела кастрюлю с неподражаемой солянкой Анны Григорьевны — настоящей, из семи видов мяса — пока наполнила массивную серебряную супницу… Когда она вернулась в комнату, за столом уже шел разговор об архитектуре классицизма. Но удивительно: говорил-то в основном Павел Феликсович, а Андрес лишь изредка вставлял почтительные замечания. Ника изумилась: она-то знала, что Старцев обычно предпочитает помалкивать, слушать собеседника и задавать провокационные вопросы. Это был его испытанный способ составить мнение о незнакомом человеке. Как это Андресу удалось — применить тактику Старцева к нему самому и за такое короткое время — это для Ники осталось загадкой.

— В чем отличие мастеров русского классицизма от западных? Не только линии, но использование цвета. Какие цвета вдохновляли мастеров того времени на Западе — в Италии, во Франции? Желтый, красный, черный — излюбленные цвета помпеянских росписей. А русские мастера предпочитают в основном различные сочетания синих, зеленых, розовых тонов и почти не применяют оранжевых. Вспомните Павловский ансамбль Камерона: главные цвета там — белый и золотистый.

— Лоукомсли отмечал, что соединение мрамора и бронзы — очень русская особенность, — негромко вставил Андрес.

— Вы читали Лоукомсли, юноша? — вскинул брови Павел Феликсович. — Что именно?

— «Чарльз Камерон». У меня есть лондонское издание 1943 года.

— Но русского перевода не существует! Вы читали в подлиннике? — Изумление Старцева росло.

Андрес улыбнулся:

— Я неплохо владею английским. По крайней мере, читать могу.

— Но зачем это вам? При вашей специальности… То есть я, конечно, не о языке говорю, — поправился Павел Феликсович. — Зачем вам читать Лоукомсли в подлиннике? Это специальная литература, с использованием специальной терминологии…

— Хобби, — опять улыбнулся Андрес. — И скромный инженер-компьютерщик может иметь такое хобби. Кроме того, в студенческие годы я часто наезжал в Питер и почти каждый раз бывал в Павловске. Смею думать, что Павловский дворец изучил неплохо.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Старцев, — и что вы думаете о подборе цветовой гаммы, использованной в отделке помещений?

— Весьма последовательное использование принципа архитектурного начала в распределении функций между отдельными орнаментальными частями. Этим достигается рациональность назначения каждой части, и все в целом получает логическую завершенность.

Ника во все глаза смотрела на своего жениха. Такого она не ожидала. Откуда он все это знает? Как будто долгие годы занимался колористикой… А Андрес продолжал:

— В орнаментах росписей подчеркнута тектоника композиции: вертикальные линии четко пересекаются горизонтальными, и все это строго симметрично. Интересно решение, подчеркивающее плоскость, на которой расположены росписи: коричневый, гризайльный колорит, не передающий материальной фактуры, и гладкий белый фон.

Для Ники все это было китайской грамотой. Нет, она, конечно, не была совершенной невеждой в таких вопросах: благодаря крестному она неплохо знала историю архитектуры, разбиралась в стилях, но вот изучить все до тонкостей…

А Павел Феликсович оживился, получив в собеседники столь сведущего молодого человека, и с интересом спросил: