Клаудия Грос - Схолариум

• Название: Схолариум
• Автор: Клаудия Грос
• Издательство: Амфора
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-94278-934-7, 3-423-20720-5

Кельн, 1413 год. В этом городе каждый что-нибудь скрывал. Подмастерье — от мастера, мастер — от своей жены, у которой в свою очередь были свои секреты. Город пестовал свои тайны, и скопившиеся над сотнями крыш слухи разбухали, подобно жирным тучам. За каждым фасадом был сокрыт след дьявола, за каждой стеной — неправедная любовь, в каждой исповедальне — скопище измученных душ, которые освобождались от своих тайных грехов, перекладывая их на сердце священника, внимающего горьким словам.

Город потрясло страшное убийство магистра Кельнского Университета, совершенное при странных обстоятельствах. Можно ли найти разгадку этого злодеяния, окруженного ореолом мистической тайны, с помощью философских догматов и куда приведет это расследование? Не вознамерился ли кто-то решить, таким образом, затянувшийся философский спор? А может быть, причина более простая и все дело в юной жене магистра?

Клаудии Грос удалось искусно переплести исторический колорит средневековой Германии с яркими образами и захватывающей интригой. По своей тонкости, философичности и увлекательности этот интеллектуальный детектив можно поставить в один ряд с такими бестселлерами, как «Имя розы».

---

— Откуда она взяла деньги, чтобы заплатить за учебу?! — вопил Рюдегер. — Что она скрывала, записываясь под чужим именем? Чем она занималась с де Сверте? Она лжет, уверяя, что он ее принудил. Это необходимо расследовать.

Он стащил бы женщину со скамьи, если бы служитель не удержал его за руку. Ситуация угрожала выйти из-под контроля. Судья тоже поднялся и попросил всех успокоиться, но это не помогло.

— У де Сверте были найдены странные символы и знаки, нацарапанные на железном щите, с ними еще предстоит разобраться. Символы подозрительного толка, если вам интересно мое мнение. Де Сверте был не только алхимиком, но еще и занимался черной магией! — вопил Рюдегер. Его было не остановить.

Брозиус, Иорданус и Хунгерланд сидели как пригвожденные. Бросали отчаянные взгляды на Штайнера, но тот махнул рукой. Она сама виновата. Немного дипломатии, немного униженности и покорности — и они могли бы спасти ее от ужасной участи. Но теперь, когда она выразила сомнение в их компетентности и угрожала выставить их в смешном свете, помочь ей не мог уже никто. Она сама вымостила себе дорогу в ад.

— Спокойствие, — голос настоятеля проник во все уголки зала. — Если вы немедленно не успокоитесь, я велю очистить помещение.

Все снова сели.

— Вранье это, что де Сверте захватил ее в плен. Она сама в союзе с демоническими силами, — сказал один из магистров, дав таким образом сигнал, которого все ждали.

— Но это совсем другое обвинение, — сказал настоятель.

— Да, мы выдвигаем новое обвинение. В демоническом колдовстве.

— Это обвинение не поддержат, — пробормотал Штайнер Иорданусу, тот кивнул:

— Да, если надзиратель, свидетель, не струсит. А вдруг он переметнется? Если он откажется от показаний в пользу Софи Касалл и примется утверждать обратное, потому что здесь полно людей заинтересованных?

Штайнер молчал. Куда подевался Ломбарди? Почему он лазает по каким-то горам, бросив их тут одних?

Было уже поздно, он устроился в своей комнате с бокалом вина и книгой. Но вскоре раздался стук в дверь. Служанка пошла открывать. Он услышал шаги. Потом дверь распахнулась, и появился Ломбарди. Снял плащ, бросил его на спинку стула и без приглашения подсел за стол к Штайнеру.

— Я смотрю, у вас хорошее вино. Ну, чем закончилось заседание?

Штайнер захлопнул книгу.

— Вы были правы. Она глупее, чем я предполагал. Заявила, что заниматься философией смешно. Об остальном можно не рассказывать.

Ломбарди растерянно кивнул. Да, можно не рассказывать.

— А поскольку она настроила их против себя, теперь будет рассматриваться обвинение в колдовстве. Эта женщина утратила разум. Она легко могла выпутаться, с ее-то знанием Аристотеля… — Он взял бутылку и налил Ломбарди вина. — Она нисколько не раскаивалась, как будто у нее в кармане давно лежит ключ, которым она в любой момент может открыть двери тюрьмы. Вы что-нибудь понимаете?

Ломбарди молчал. Попробовал вино, хорошее сухое рейнское вино с легким привкусом смородины. Подумал. Она действительно утратила разум? Или ненависть ее столь велика, что лишила ее способности рассуждать здраво?

— А откуда у нее деньги на учебу? — наконец спросил он. — Я имею в виду, где-то ведь она должна была взять эти деньги.

— Она отказывается об этом говорить… Как провели время в Каленберге?

Ломбарди рассказал о своем дяде и о драконе, в которого люди верят, хотя до сих пор ни разу его не видели.

— Вы думаете, что любовь тоже только образ? — Этот вопрос прозвучал совсем тихо.

Штайнер засмеялся.

— Образ? Подобно дракону? А почему бы и нет? Люди боятся дракона, хотя ни разу его не видели. И чего только они не боятся, когда испытывают любовь, которой тоже никто никогда не видел. Она, как и дракон, есть продукт нашей фантазии или дурных соков, присутствующих в нашей крови и несущих ответственность за странности поведения. Но скажите, у своего дяди вы размышляли только о любви?

Ломбарди молчал. Он вернулся, осознав, что он безнадежный трус.

— Слушайте, Штайнер, мне нужно с ней поговорить. Я могу вам довериться?

Штайнер устало кивнул головой. Как долго еще он проработает на этом факультете? Сколько сможет продержаться, если канцлер, ректор и магистры повернут время вспять и изгонят из города moderni?

— Оставьте свои планы при себе, Зигер, что бы вы ни собирались сделать. Если хотите ей помочь, то постарайтесь успеть, пока она еще в конвенте. Стоит ей попасть в руки доминиканцев, и выкупить ее нельзя будет ни за какие деньги.

Ломбарди встал. Кивнул Штайнеру и вышел из дома. Улица встретила его прохладным дождем. Башмаки месили жидкую грязь. А вот и маленький домик матери Софи на углу Лунгенгассе. За окном мигала свеча. Он позвонил. Дверь открыла одна из сестер.

— Я могу поговорить с вашей матушкой?

Девушка молча смотрела на него. Стоявшая в прихожей мать спросила, что ему угодно. Денег, ответил он, ему нужны деньги, чтобы подкупить охранника и получить возможность поговорить с ее дочерью. Вдова сходила за мешком покойного супруга и высыпала золотые монеты на стол. Десять, двадцать? У нее их много. Он без слов сунул в карман пятнадцать монет — такой суммы ему не доводилось видеть ни разу в жизни. Быстро попрощался и ушел.

На следующее утро он пришел к старшему пастору и был удивлен царившей во дворе суетой. Монахи взволнованно метались туда-сюда. Неужели Софи уже увезли? Может быть, бросили в одну из башен, где ее уже записали в тюремную книгу как ведьму? Не направляется ли прямехонько сюда сам Папа? Что так всполошило всех? Он решительно обратился к одному из мужчин. Тот посмотрел на него внимательно, а потом ткнул пальцем в здание конвента:

— Вдова Касалл исчезла. Она ведьма, вот и улетела из камеры. Представляете?!

Ломбарди стоял как громом пораженный. Значит, ведьма? Сбежала, несмотря на сильнейшую охрану. Кто-то сзади мягко коснулся его плеча:

— У нее был сообщник. Что вы здесь делаете, Иорданус.

— Я случайно шел мимо и заметил суету. Она действительно исчезла?

— Да. Кто-то пришел ей на помощь, но братия уверяет, что ночью здесь никого не было.

— Может быть, им заплатили.

— Братьям?! Ради Бога! Они ведь все спали у себя в кельях. Но откуда этот самый помощник узнал, где спрятан ключ от камеры вдовы?

В этот момент появился канцлер, он пересек площадь и скрылся в здании.

Ломбарди тихо спросил:

— А кто мог быть заинтересован в том, чтобы освободить ее и не дать участвовать в этом процессе?

Иорданус посмотрел ему в глаза:

— Да, кто? По-моему, под подозрение попадают совсем немногие. Как насчет вас? Говорят, что вы хорошо к ней относились…

— Я не меньше вашего поражен тем, что она исчезла. Ночь я провел в схолариуме, у меня есть свидетели.

Иорданус, наморщив лоб, продолжал наблюдать за суетой, царившей перед зданием.

— Значит, она исчезла, маленькая птичка, — пробормотал он. — Улетела, словно ангел. Что теперь будет?

Если раньше Софи хотели навязать процесс по поводу колдовства, основываясь только на предположениях, то теперь подтвердились самые худшие опасения. У нее явно не было возможности исчезнуть из камеры самостоятельно. Опросили всех, но монахи уверяли, что крепко спали, да и вообще было абсурдным предполагать, что кто-то из них стремился ее освободить. Охранник, которому вменили в обязанность приносить ей еду и заботиться о душевном утешении, был в полной растерянности. После вечерней молитвы он принес ей ужин и еще раз проверил замок. Дверь была закрыта, он готов в этом поклясться, а ключ он забрал с собой в келью, как делал всегда. Ночью к нему никто не заходил, ключи были на месте. У него чуткий сон, он бы услышал, если бы кто-то попытался их выкрасть.

Все собрались в галерее, обсуждая, что предпринять дальше. Канцлер, сев на скамью, вперил взгляд в пустоту.

— Мы ее недооценили, — пробурчал он. — У нее были сообщники… Или у вас есть другое объяснение?

Иорданус был в полной растерянности. В дьявола он не верил, мысль о сообщниках представлялась ему просто абсурдной, потому как взяться таковым было неоткуда. Так что же произошло на самом деле?

Он решил отправиться в схолариум, чтобы получить подтверждение относительно Ломбарди.

После того как карлик сгинул в огне, во главе схолариума встал Ломбарди. Но это, конечно, только временно, пока подбирают нового приора, потому что Ломбарди не является клириком.

Иорданус нашел Ломбарди в рефекториуме, где как раз обедали. Он без слов сел за стол, служанка поставила перед ним тарелку и кружку. Студенты молча жевали, а когда вознамерились встать, чтобы идти в часовню на молитву, Иорданус попросил их задержаться.

— Софи Касалл исчезла… — начал он, хотя все уже об этом и так знали.

Он хотел выяснить, у всех ли есть алиби на прошлую ночь. Студенты растерянно переглядывались. Надзиратель объяснил, что он закрыл двери и хранил ключ за пазухой. Ночью никто не мог выйти.