Коллектив авторов - Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 2

• Название: Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 2
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Поэзия

Во 2-й том антологии «Поэтический форум» вошли стихотворения 200 современных поэтов. Особенностью этого тома является то, что здесь напечатаны также стихи ушедших поэтов, собранные во втором разделе. Несколько наших друзей ушли из жизни уже во время работы над 2-м томом антологии, оставив редколлегии свои рукописи. Их стихи приведены в первом разделе, а перед фамилией поставлен символ ?.

Антологии «Точка отсчёта» и «Поэтический форум» в двух томах можно по праву считать трёхтомником русской поэзии Петербурга, отражающем не только пространство поэзии в его многообразии, но и мировоззрение. Составителем биобиблиографического справочника в названных антологиях является Николай Бутенко.

---

Ёе крестили ветры с грозами,

Букеты молний гром дарил,

И много раз в румянце розовом

Восход ей что-то говорил.

Её ласкают воды вешние,

На ней заря порой горит.

Одна, как будто бы нездешняя,

На косогоре том стоит.

И у тропы, давно нехоженой,

У этой жизни на краю,

Всё ждёт случайного прохожего

Поведать исповедь свою.

* * *

Вышел месяц в караул,

Осветил крылечко,

Звёзды с неба сыпанул

Прямо в нашу речку.

Лунным светом моросит

На холмы, равнины,

Где над заводью висит

Гомон лебединый.

Слышу птичье соло я

Средь ветвей черешен.

Воздух трелью соловья

С мёдом перемешан.

Анатолий Дридзо

* * *

Скиталец, остановленный тобой,

Стеснённый в рамках жизненного круга,

Не обойдён я всё-таки судьбой —

Мы встретились и обрели друг друга.

Мне хватит такта чувством дорожить,

И сколько бы мгновений ни осталось,

Я каждое желаю так прожить,

Чтоб ощутить от радости усталость.

Когда надгробьем вечности скала

Моё чело придавит к изголовью,

Сквозь чёрный слой зеркального стекла

Я буду на тебя смотреть с любовью!

И если через бездну бытия

Я не смогу с тобой соединиться,

То, может быть, хотя бы тень моя

Преодолев барьер, с твоей сроднится.

И снова будет радость каждый день

В прекраснейшем из всех миров на свете,

Где ты живёшь, отбрасываешь тень,

А я лечу с тобою по планете!

Без трепета, без звука, без следа,

От близости блаженства согреваясь,

Ломаясь на изгибах иногда,

Но никогда с тобой не расставаясь!

* * *

По нему огонь не открывают

Даже на контрольной полосе,

По земле открыто он шагает,

Хоть с улыбкой ждут его не все.

Но пройдя сквозь зоны и границы,

И у нас наступит Новый год.

И должно хоть что-то измениться

С той поры, когда он к нам придёт.

Пусть и праздник уж не тот, что прежде,

В «мрачные, застойные года»,

Каждый новый – дарит жизнь надежде,

И осуществляет – иногда.

* * *

Улыбкой глаз ты повергаешь в трепет —

Естественна, изящна и стройна,

И долго в памяти всплывать должна

Того, кто этот взгляд однажды встретит.

В чём сила чар? Кто на вопрос ответит?..

Мне кажется, случайная волна

Тебя внесла в мой мир, где ночь темна,

Из сна! И как луна твой облик светит!

Замкнётся цикл, нахлынет вал опять

И унесёт нечаянное чудо,

Переместив в неведомость отсюда,

И снова нужно к мраку привыкать!

Но буду я признателен судьбе

За трепетную память о тебе.

Анна Дубинская

* * *

Я пробую ветер на вкус,

Глотаю холодные вздохи.

Я – памятник прошлой эпохи —

Придавлена грузом обуз,

Но стойко стою на ветру,

Всё больше на плечи беру:

Заботы, работу и дом —

Оставив себя на потом…

* * *

Тупик в асфальтовых заплатах,

Привычный зонтик под рукой,

А небо в грозовых раскатах

Уже темнеет за Невой.

Я не прошу судьбу иную —

Деревни, горы и леса,

По птичьим трелям не тоскую,

Когда светлеют небеса…

Здесь тесно сдвинутые стены

И разведённые мосты —

Стал Петербург моей Вселенной,

Я с ним с рождения на ты.

Дмитрий Дубков

* * *

Из старых, добрых, умных книг,

От тех, кто судьбы нам пророчит,

Узнали мы, что жизнь – есть миг,

А счастья миг – ещё короче.

Двое расставались у моста

У разлуки суть всегда проста —

Силуэт печали у разлук…

Двое расставались у моста,

Долго так не разжимая рук.

Не было обычного: «Пока!»

Не было привычного: «Прости!»

Двое расставались, и река

Молча грусть пыталась унести.

И безмолвны были облака —

От дождя влюблённых берегли.

И стояли так к щеке щека

Двое, что расстаться не могли.

Уходили в море корабли,

Поезда бежали в города,

Лишь расстаться двое не могли, —

Понимали, это навсегда.

Всё уносит тёмная вода,

Оставляя рябь свою, как след,

На её несказанное: «ДА»,

На его несказанное: «НЕТ».

Сравнения

Помнишь, милый, наши откровенья?

Словно постигая жизни суть,

Ты во всём любил искать сравненье,

Сравнивал всё что-то с чем-нибудь.

Видимо, в том было упоенье.

На поляне, в море, между скал

Черпал у природы вдохновенье

И везде сравнения искал.

Ты просил – попробуй, угадай-ка,

На кого похожи валуны?

Что отчаянно кричала чайка?

Что напоминает шум волны?

Мне казалось, что со мною – гений,

Кру́гом голова от этих фраз,

Не вздохнуть, не охнуть от сравнений.

И меня ты сравнивал не раз

С ветром, с облаками, или с градом.

Но тебя, мой милый, не виню,

Я таким сравненьям даже рада.

Можно я тебя теперь сравню?

Знаешь, дорогой, я – не гадалка,

Крест такой мне, видно, Богом дан,

Тяжело нести и бросить жалко,

Милый – ты похож на чемодан.

Мудрец и жрец (притча)

У мудреца однажды жрец

Спросил:

– Ты видишь мой дворец?

Там поклоняются богам,

Там счёта нет златым деньгам,

И я, его верховный жрец,

Вершитель судеб и сердец,

И непокорные в огне

Сгорают, коль угодно мне.

А ты, бродяга здешних мест,

Влачишь свой скудный жалкий крест.

Не ведал ты, что значит власть,

Не наслаждался пищей всласть.

Ответь немедля, наконец:

За что тебя зовут – мудрец?

– Ты прав! —

Сказал мудрец жрецу, —

Мне эта почесть не к лицу.

Конечно, скудное добро

В суме моей, не серебро,

Там только хлеб и молоко,

Но на душе моей легко,

Поскольку л ю ду и царю

Я мысли просто так дарю.

Елена Евсеева

Скамейка

Летний сад был не летним. Метался февраль по аллеям.

Ветер лапал деревья и ветви трепал на бегу.

Под столетнею липой, от входа немного правее,

Притулилась скамейка по самые локти в снегу.

Будто Ноев ковчег, затерялась в расхлябанной хмари,

И промёрзлою тушей своей вспоминает во сне,

Как попарно на ней размещались влюблённые твари,

Отплывая в июль на её деревянной спине.

«Оля плюс Николай», чуть пониже – «Наташа плюс Вова».

Заметаются снегом автографы прошлых времён…

И порою мне жаль, что на этой скамейке садовой

Не останется места для наших с тобою имён.

Изнанка

Памяти деда

На изнанке июня – декабрь и холод такой,

Что промёрзлая память мешает и даты, и сроки...

Завершается год. Приближается сорок второй —

Самый страшный из трёх и, наверное, самый глубокий.

На изнанке войны – запах хлеба и липовый мёд.

Кто всё это поймёт, тот способен увидеть воочью,

Как зимою уходят машины под ладожский лёд

И туманом озёрным в июне сгущаются к ночи.

Млечный путь через озеро – снегом присыпанный тракт,

Млечный Путь через небо – он тоже немногим назначен.

А колонны идут. С придорожной позёмкою в такт.

И летят лепестки с белых яблонь на питерских дачах.

Жизнь даётся на срок, как в аренду сдаётся жильё:

Для кого-то на день, а иному – недели и годы.

Неизбежная смерть прорастает в изнанку её

И с изнанки – становится хлебом и липовым мёдом.

Женитьба Фи…

Свинья не выдаст – Бог не съест, а стало быть, услышит…

И если поздняя весна – отдушина души,

Имеет право на отъезд свихнувшаяся крыша,

Плевать, что виза не дана и некуда спешить.

Который раз не в глаз, а в бровь, и не по Сеньке шапка.

Под саркастический прищур насмешницы-зари

Опять несчастная любовь меня сгребла в охапку,

И я отчаянно пищу, не в силах говорить.

Над головой прямой эфир: обрывки и обноски

Небесных тучек и ветров, а прямо в голове —

Безумный день, женитьба Фи… смешенье по-Облонски,

Сплетенье рук, смятенье дров на скомканной траве.

Я за тобой тащусь вослед, как нитка за иголкой.

Не то, чтоб замкнутый, но круг: не муторно, но зря.

Мне крыша шлёт физкульт-привет своею треуголкой

И отправляется на юг – в полёт… до ноября.

Посох Моисея

Сорок лет как в пути! Это ж надо такое придумать!

Он кругами их, что ли, по этой пустыне водил?!

Я рассохся вконец. Я от жажды чуть было не умер,

А ему всё – то сушу, то воду – возьми да роди!

Он, я знаю, такой: что задумал – исполнит, упорный,

И пройдя сквозь пески, донесёт, доведёт до конца…

Но народ-то попался какой-то скандальный и вздорный:

Им не Богу служить, а пасти Золотого Тельца.

И за этих, за них, кто не верил и верить не будет,

Он сжимает меня в истомлённой пустыней руке,

И забьёт мой родник из скалы растревоженных судеб,

И оставит свой след даже в этом бесплодном песке.

И пускай до меня нет ему интереса и дела,

Я пойму, я прощу – лишь бы вместе – в мученьях и зле…

Обопрётся душа на моё деревянное тело

И вдвоём, по пустыне, к обещанной Богом земле!