Александр Шокин - Министр невероятной промышленности

• Название: Министр невероятной промышленности
• Автор: Александр Шокин
• Жанр: Биографии и Мемуары

Книга посвящена жизни и деятельности Александра Ивановича Шокина, государственного деятеля, инженера, ученого, министра электронной промышленности СССР, возглавлявшего и создававшего ее с момента выделения в самостоятельную отрасль в течение почти двадцати пяти лет. За это время объем выпускаемой продукции увеличился более чем в сто (!) раз, а Советский Союз стал единственным в мире государством, имевшим возможность создавать самые современные системы вооружения, используя только отечественные электронные компоненты.

По мере того, как общество начинает осознавать истинную высоту вершины достижений, на которую оно так долго и тяжело взбиралось и с которой так быстро свалилось, растет интерес к периоду наибольшего могущества нашей страны, и вряд ли исследователи удовлетворятся только краткими биографическими справками из энциклопедий о тех, кто сумел его достичь.

Книга написана на основе документов, писем из личного архива автора, книг и публикаций в периодике, а также личных воспоминаний, содержит уникальные фотографии.

---

Пока строилась собственная дача лето семья по-прежнему проводила на даче Ивана Акифиевича. Здесь в 1948 году в семье А.И. (члена партбюро аппарата Комитета?3) состоялось важное событие: крещение детей.

Инициатором и организатором всего была бабушка Прасковья Петровна. Произошло это не в церкви, а на даче, в мансарде, где была установлена купель. Священника, совершившего обряд, она пригласила из прихода соседнего села Образцово. Моими крестными стали Алексей Петрович Ярцев, старый товарищ отца и сослуживец по Комитету и Лидия Васильевна Гуринова — знакомая матери.

Муж Лидии Васильевны был актером Малого театра, человеком страстно влюбленным в свою профессию. А.И., любивший слегка подтрунивать над людьми, частенько рассказывал историю о том, как Иван Васильевич пригласил их с женой на спектакль, где был занят, а после его окончания стал интересоваться их мнением о своей игре. Гости были несколько сконфужены и не знали, что ответить. Весь спектакль прождали они появления Ивана Васильевича на сцене, но ни в ком из персонажей так его и не признали. Артист обиделся: "Ну как же, ведь я выходил во втором акте в роли мажордома и зажигал свечи".

После этого случая в нашей семье он получил подпольную кличку "мажордом". Однажды Ивану Васильевичу повезло и он снялся в кино в фильме "Сельская учительница" в роли жандарма, арестовывающего главного героя. Кажется, на этот раз роль была со словами.

Итак, с раннего детства мы с сестрой знали, что нас крестили, знали и своих крестных родителей. Я любил разглядывать свой золотой крестик, хотя не носил его. Мне никогда не говорили, что это нужно скрывать, что со мной совершили что-то, о чем не нужно никому рассказывать. Я и рассказывал.

А.И., в бога не веривший, считал что так на Руси нужно, и все. Мать свою он почитал и перечить ей не стал, отбросив опасения возможных последствий по партийной линии. Впрочем, в тот период отношение к церкви было намного мягче, чем в хрущевские времена, когда гонения на нее достигли наивысшего уровня.

Вообще, он, проживая отдельно от родителей, как мог заботился о них. Он устроил отца на работу начальником тарного цеха завода? 706, помогал деньгами. На почве этой заботы у А.И. ухудшились отношения с братом и сестрой, так как он считал, что те мало думают о родителях. А.И. даже в анкетах писал, что родители находятся частично на его иждивении.

Прасковья Петровна скончалась В 1950 году. Смерть ее от сердечного приступа была легкой — ночью во сне. А.И. сильно переживал эту смерть. Теперь все его сыновни заботы сосредоточились на отце. Иван Акинфиевич по-прежнему был крепок и продолжал работать, правда перейдя из начальников цеха в мастера. А.И. считал для себя недостойным, что его отец продолжал работать, что он как бы не в состоянии обеспечить старость отца, и периодически заводил разговор об уходе на пенсию. Иван Акинфиевич никак этого не хотел, но потом сдался — когда ему было уже семьдесят восемь лет. Уйдя с работы, он тут же начал болеть, и как А.И. не старался лечить его в только что открывшейся в Кунцево больнице 4-го Главного управления при Минздраве СССР, умер, прожив на пенсии всего года полтора. А.И. потом всю жизнь корил себя за свои уговоры.

А.И. был хорошим сыном и сам стал замечательным отцом. Несмотря на занятость, он всегда старался найти время позаниматься с детьми. В сталинские времена видеть их ему приходилось редко, но и тогда — утром за завтраком, или вечером в обеденный перерыв — он любил повозиться, поговорить, рассказать что-либо интересное. Мы всегда ездили с мамой встречать его из командировок, а иногда и провожать (сама она в те годы делала это всегда). Чаще всего он возвращался на "Красной стреле" из Ленинграда. Я ждал какого-нибудь подарка из магазина "Новинка", но дожидался его не каждый раз: значит, было некогда.

Но не это было главным. Когда мы шли по перрону к выходу, то впереди нас ждал паровоз: ИС, или "Победа".

А.И. всегда просил машиниста поднять меня в паровозную будку, и я не помню случая, чтобы ему отказали. Какое это было счастье! Иногда в обеденный перерыв, уже затемно, часов в восемь вечера, он ездил со мной на ближайший к дому Белорусский вокзал специально, чтобы посмотреть на паровозы. Мы покупали перронный билет и шли смотреть работу маневровых "овечек" или на какой-нибудь Су, стоящий во главе поезда. Благодаря отцу я хорошо знал годам к пяти основные части паровой машины: цилиндры, поршни, золотники, шатуны и т. д., и как они работают, знал и такие слова, как сухопарник, эжектор, песочница. Немудрено, что мечтал я стать, когда вырасту, машинистом.

По воскресеньям в зимнее время, когда на дачу пройти уже было трудно, А.И. вызывал машину и вся семья отправлялась на прогулки. Обычно это были Ленинские горы, Подушкинское шоссе в районе Барвихи и Архангельское, где мы — дети катались на санках или на лыжах. Родители этим не занимались. Позднее вошло в обычай устраивать по воскресеньям пешие прогулки по Подушкинскому, или Красногорскому шоссе (8 и 10 километров соответственно), а еще позднее в окрестных Горкам-10 лесам.

А.И. любил посещать музеи, старался делать это во всех своих многочисленных поездках и детей приучал к этой любви. Побывали мы с ним и в Абрамцево, и в Загорске, и в Коломенском (это была еще не Москва), и в музеях Революции и Красной армии (и не по одному разу), и в Историческом и во многих других. И в Мавзолее В. И. Ленина побывали еще при жизни И. В. Сталина, и на выставке подарков И. В. Сталину в музее изящных искусств мы.

Прекрасно запомнилось, как 1 Мая 1952 года отец взял меня на Красную площадь на парад и демонстрацию. Мы долго шли пешком через Никитские ворота и дальше по улице Герцена, миновав многочисленные кордоны с проверкой документов, и вот мы уже на трибуне Б, что ближе к Спасской башне. "Смотри!" — сказал вдруг отец, и показал рукой на Мавзолей. Там стоял Сталин, подошедший к правой стороне трибуны, чтобы поприветствовать нас поднятой рукой. В послевоенные годы он редко бывал на праздниках; тем сильнее была овация тех, кому повезло его на этот раз увидеть.

После смерти Сталина произошло слияние мужских и женских школ и осенью 1954 года я пошел в первый класс уже вместе с девочками и оказался в одной школе с сестрой, которая пошла уже в седьмой класс. Теперь, когда режим работы государственных служащих был нормализован, отец мог уделять внимание нашей учебе. Основную роль играла конечно Серафима Яковлевна, бывшая непременным участником родительского комитета и много общавшаяся с директором новой школы Антоном Петровичем Полехиным, одним из лучших в Москве. Она и познакомила его с А.И…

Дважды, А.И. договаривался с Антоном Петровичем взять сына с собой в отпуск на юг во время учебы во втором и третьем классе. В обоих случаях он сам становился основным моим учителем, и надо сказать, что школьную программу по русскому языку и арифметике мы обгоняли месяца на два, если не на три.

Несмотря на всю свою доброту и ласку, А.И. воспитывал детей в строгости. В отличие от матери, которая иногда в качестве меры воспитания могла применить и ремень, самым страшным без всяких кавычек наказанием с его стороны было молчание. Он переставал разговаривать с провинившимся и это могло длиться днями и даже неделями, и страшнее наказания нельзя было придумать. Характер его был таков, и мы это знали, что без объяснений понимания вины, без покаяния не могло быть и прощения и возврата к прежним отношениям.

Когда упорядочили рабочий день и свободного времени стало побольше, А.И. стал больше внимания уделять даче и саду: копать ямы, сажать плодовые деревья, ухаживать за клубникой и т. д. Он не боялся любой работы, хорошо владел инструментами и многое стремился делать своими руками: дорожки, скамейки и прочее, хотя болезнь, начало которой совпало со строительством дачи, не давали ему развернуться пошире.

Много души и здоровья вложил он в этот участок, создав в густом лесу райский уголок, и впоследствии иногда сетовал на это. Сырой воздух, шедший от заболоченной низины, да и от канала вызывал у него приступы астмы.

Но все же с дачей в Мурашках связано немало хороших, веселых минут в жизни А.И. Здесь они с женой были полноправными хозяевами, лет ему было немного за сорок, в жизни многого удалось добиться. За дачей Папанина жили некоторые из коллег по радиолокации: Валаев, Копусов, Балакирев. На день рождения жены в разгар лета съезжались гости. Иногда приезжали пожить сестра жены или знакомые. Компании собирались шумные. И хозяева, и гости умели быть раскованными и непринужденными настолько, что нам, следующему поколению остается этому только завидовать. Отец мастерски умел вести стол и любил это делать. Сам небольшой любитель до выпивки, он внимательно следил за тем, чтобы гости не уклонялись от своих застольных обязанностей, а те, кто пытался это сделать становились штрафниками. Застолье обычно переходило в прогулку на Клязьму или просто по лесу, а по возвращении пили чай. Однажды А.И. попался в собственную ловушку.