Дм. Хренков - Александр Гитович

• Название: Александр Гитович
• Автор: Дм. Хренков
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1969

Книга посвящена жизни и творчеству известного ленинградского поэта Александра Гитовича. Д. Т. Хренков, используя личные воспоминания, малоизвестные, а подчас и неизвестные материалы, создает живой облик человека и поэта, рисует окружавших его людей, передает атмосферу времени.

---

Дм. Хренков. АЛЕКСАНДР ГИТОВИЧ Литературный портрет

Предисловие и посвящение

С поэзией Александра Гитовича люди моего поколения познакомились и подружились до войны. Мы были тогда допризывниками, и острое «чувство присяги» жило в нашей крови.

Еще не хлебнув студеных ветров в заснеженной Финляндии, не изведав горечи сорок первого, не научившись «из трехлинейки бить», мы, подобно поэту, больше всего боялись не смерти как таковой, а «смерти в кровати». Великая Отечественная война еще больше укрепила нашу дружбу, и, когда на фронте я наконец лично познакомился с Гитовичем, ему не нужно было рассказывать о себе — все о поэте я знал из его стихов.

Наблюдая жизнь и работу Гитовича в самых сложных обстоятельствах фронта, а потом и в послевоенное время, я понял, что мужество и благородство были отнюдь не темой его поэзии, а самой сутью ее.

Однажды я сказал об этом А. А. Ахматовой.

«Вы непременно должны написать об Александре Ильиче, — сказала Анна Андреевна. — Как это верно — не темой, а сутью! Не откладывайте дела в долгий ящик».

Анна Андреевна тут же развила передо мной примерный план статьи о Гитовиче, обещала извлечь из своих тетрадей записи, которые она вела, общаясь с Александром Ильичом на протяжении двух десятков лет. Она не успела выполнить свое обещание. Но друзья поэта помогли мне собрать материал для этой книжки. Им — моя бесконечная благодарность и прежде всего — вдове поэта, С. С. Левиной, моей доброй помощнице и советчице.

Артель художников слова

Может быть, рассказ о поэзии Александра Гитовича мне нужно было бы начать сразу со стихотворения «Андрей Коробицын». И не только потому, что я сам познакомился с творчеством поэта именно после того, как прочел это стихотворение, но и потому, что с него, как мне кажется, действительно вошел в литературу тот Александр Гитович, которого сегодня знают все любители поэзии. Но коль скоро я пытаюсь сделать набросок литературного портрета, мне придется не ограничиваться личными впечатлениями.

Я рискну пригласить читателя в губернский Смоленск. Здесь в 1909 году родился поэт. Здесь он прожил до совершеннолетия. Смоленск детства и ранней юности Гитовича был городом тихим. Казалось, после бурных событий, прошумевших в веках над ним, он дремал на приднепровских холмах, выставив вокруг уши сторожевых башен.

Великий Октябрь разбудил древний Смоленск, сделал его оплотом советской власти в губернии. С каждым годом огни его становились виднее, притягательнее для всей Смоленщины. Здесь концентрировались культурные силы, работал театр, издавались газеты, здесь всего заметнее были плоды большой созидательной работы советской власти по преображению России. Отсвет городской жизни ложился, как отмечал А. Твардовский в своей статье о Михаиле Исаковском, и на сельский быт. «Я и мои литературные сверстники рвались к той городской жизни, с высот которой, пожалуй, готовы были и попечалиться о прелестях деревни, растроганно вспомнить о „вечернем несказанном свете“, курящемся над ее избушками, — писал он. — Но, живя в избушках, где еще не был забытым предметом домашней утвари и светец для лучины, мы не могли не видеть куда большей поэзии в огнях, проникающих в наши избушки „по медным проводам“, что было в те годы еще редким чудом деревенского быта».

Смоленские поэты, имена которых вошли в летопись советской литературы и с которыми связаны многие крупные успехи нашей поэзии, тогда еще лишь пробовали голос. Литературная жизнь города первых послеоктябрьских лет теплилась в кружках да немногих студиях. Одной из таких студий была артель художников слова «Арена».

В 1923 году Вячеслав Шишков писал в журнале «„Красная новь“: „Арену“ основали и отстроили собственными руками, продав последние сапоги и брюки, два поэта, Николай Лухманов и Борис Бурштын».

Называя «Арену», Шишков имел в виду не саму артель, а только детище ее — Клуб поэтов — место занятий этого литературного объединения.

Более подробные сведения об «Арене» мне сообщил М. В. Исаковский. Он приехал в Смоленск в 1921 году и застал здесь работавшую во всю литературную студию Пролеткульта. Она объединяла всех, кто писал (главным образом, поэтов). Один за другим мелькнули холодным светом два небольших сборничка стихов — «Паяльник № 1» и «Паяльник № 2», да так и погасли, не согрев и не обласкав никого.

«После того как литературная студия была ликвидирована, настала „эпоха“ „Арены“. Никакой сколько-нибудь четкой идеологической программы у „Арены“ не было. „Арена“ арендовала небольшое помещение, состоящее из зала и небольшой комнатки за сценой. Она очень часто (мне помнится даже, что ежедневно) устраивала вечера, на которых выступали ареновцы со своими произведениями, а другие ареновцы, а также желающие из публики критиковали эти произведения. Вход в „Арену“ был платный. Но плата была очень небольшой и взималась она лишь затем, чтобы оплатить стоимость помещения».

В 1963 году к 1100-летию Смоленска вышла коллективная книга смоленских писателей «Ключ-город». В ней напечатаны воспоминания Б. С. Бурштына, известного любителям поэзии своими переводами (он выступал под псевдонимом Б. Иринин). Бурштын отмечал большую разношерстность «Арены». В нее «проникали люди, ничего общего с советской поэзией не имеющие и пытавшиеся протаскивать с ее трибуны свои глубоко реакционные и враждебные стихи, — писал он. — Непростительная терпимость членов правления артели к любым выступлениям с подмостков клуба, замкнутость наша и изолированность от широкой рабочей общественности, отсутствие четко сформулированных творческих установок — все это, безусловно, было налицо в первый год существования „Арены“ и давало повод подозревать нас и публично обвинять в грехах гораздо более серьезных, нежели те, в которых мы действительно были повинны».

В ноябре 1923 года в «Арене» произошла перестройка. Было избрано новое правление. В его состав вошли коммунисты и комсомольцы, в том числе (правда, несколько позднее) М. Исаковский. На занятия стали приглашать рабочую молодежь, да и сами студийцы искали новые аудитории. Недаром губернская газета «Рабочий путь», столь часто критиковавшая прежде «Арену», вскоре признала: «Клуб „Арены“ уже не вмещает всех желающих быть на ее вечерах. „Арена“ стала авторитетной организацией. Ее приглашают работать к себе Губпартклуб имени Ленина и Дом Красной Армии».

Заметно изменился и характер студийной работы. Теперь здесь не только читали и разбирали прочитанное, но и устраивали диспуты, доклады, посвященные творчеству классиков, проводили турниры острословов, конкурсы экспромтов, а вне клуба — большие литературные вечера, ставшие заметным явлением культурной жизни Смоленска.

Не случайно судьба привела на Маловознесенскую улицу, в Клуб поэтов, школьника Александра Гитовича. В Первой показательной школе он считался признанным поэтом. Вместе со своим закадычным дружком он даже издавал рукописный журнал «Двое». Страницы его были сплошь заполнены их собственными стихами. Чаще всего авторы оказывались и единственными читателями журнала.

В «Арену» Гитович пришел, чтобы приобщиться к настоящей поэзии. Он был беззаветно влюблен в нее, читал стихи утром, днем на уроках в школе, дома за обедом, забывая обо всем другом.

В написанных в 1934 году воспоминаниях того же Б. Бурштына есть любопытные строки:

«14-летний Александр Гитович… был настоящим начинающим поэтом. Поэтому и на письмо, полученное от его родителей и сообщавшее о том, что их сын из-за своего увлечения поэзией перестал учиться и рискует остаться на второй год, мы не могли реагировать так, как этого хотелось бы нашим корреспондентам. Мы, правда, побеседовали с Гитовичем, постарались убедить его в том, что только образованный человек может быть по-настоящему хорошим поэтом, но лишать его права выступлений с трибуны клуба и, тем более, права посещения наших вечеров, о чем просили его родители, мы не сочли возможным».

И дальше:

«Забавным контрастом семидесятипятилетнему Гришечко-Климову являлся на вечерах „Арены“ самый юный поэт Александр Гитович. По его внешнему виду аккуратненького и опрятненького мальчугана — трудно было поверить, что он серьезно и много работает над своими стихами».

Гитович отличался удивительной памятью: как-то в клубе он похвастался, что может одно за другим прочесть сто стихотворений современных поэтов. Ему не поверили, но скептики были посрамлены.

«Арена» страдала многими недостатками. Тем не менее она помогла юному стихотворцу приобщиться к лучшим образцам русской поэзии, на всю жизнь сохранить уважение к строгой, предельно прозрачной форме стиха.

Вскоре рядом с «Ареной» появилось другое литературное объединение. Поначалу оно было не столь многочисленным, не могло похвастать авторитетом среди интеллигенции города. Но именно ему предстояло в ближайшее время задать тон в литературном Смоленске, вывести смоленских поэтов на всероссийскую трибуну. Речь идет о литературном объединении при губернской газете «Рабочий путь». Здесь собрались преимущественно молодые люди, приехавшие в город из деревни. У иных за плечами была активная работа на селе в качестве избачей, активистов сельских комсомольских ячеек, другие еще не знали основ стихосложения, но умели идти за плугом, сеять и жать. Они не могли померяться силами с ареновцами в знании истории литературы, зато отлично разбирались, «в каком идти, в каком сражаться стане». Из их числа вышли Александр Твардовский, Николай Рыленков, Дмитрий Осин. Руководил объединением Михаил Исаковский.