Александр Шокин - Министр невероятной промышленности

• Название: Министр невероятной промышленности
• Автор: Александр Шокин
• Жанр: Биографии и Мемуары

Книга посвящена жизни и деятельности Александра Ивановича Шокина, государственного деятеля, инженера, ученого, министра электронной промышленности СССР, возглавлявшего и создававшего ее с момента выделения в самостоятельную отрасль в течение почти двадцати пяти лет. За это время объем выпускаемой продукции увеличился более чем в сто (!) раз, а Советский Союз стал единственным в мире государством, имевшим возможность создавать самые современные системы вооружения, используя только отечественные электронные компоненты.

По мере того, как общество начинает осознавать истинную высоту вершины достижений, на которую оно так долго и тяжело взбиралось и с которой так быстро свалилось, растет интерес к периоду наибольшего могущества нашей страны, и вряд ли исследователи удовлетворятся только краткими биографическими справками из энциклопедий о тех, кто сумел его достичь.

Книга написана на основе документов, писем из личного архива автора, книг и публикаций в периодике, а также личных воспоминаний, содержит уникальные фотографии.

---

Электронная промышленность стран Европы, США, Японии, какой бы жесткой ни была конкуренция между фирмами, развивалась в условиях широко развитого обмена достижениями через международную торговлю лицензиями и патентами, документацией на технологические процессы, новейшим технологическим, контрольно — измерительным и оптико — механическим оборудованием, материалами и т. д.

Электронная промышленность нашей страны была полностью лишена такой возможности. США создали специальный международный комитет (КОКОМ), контролирующий все научно — технические и торгово-экономические взаимоотношения с СССР. КОКОМ разработал положение и огромный — в 250 страниц — свод правил, по которым СССР нельзя было продавать не только передовые технологии и изделия, принадлежавшие к области любой высокой технологии и в первую очередь к микроэлектронике и вычислительной технике, но технологическое и измерительное оборудование, материалы, прецизионное станочное оборудование и т. д.

А.И. внимательно следил за тенденциями развития электроники, а особенно микроэлектроники, в США, Японии, Западной Европе, которые вкладывали огромные средства в ее развитие, понимая, что именно она (микроэлектроника) является ключом к прогрессу в научно-технической и промышленной составляющей экономического развития. Как только мог он стремился привлечь внимание высшего руководства страны и смежников к проблемам отрасли, стараясь доказать им, что развитие микроэлектроники силами одной только электронной промышленности было невозможно, что оно требовало усилий всей страны. Более того, мировая практика свидетельствовала, что даже самые развитые и богатые страны в одиночку все проблемы электроники решить не могли.

Одна из таких акций привлечения внимания состоялась на рубеже 67 года. В октябре А.И. принимает в министерстве председателя Госплана Н. К. Байбакова и затем отправляется с ним в Научный Центр в Зеленограде — этот визит был подготовкой к посещению Зеленограда Председателем Совета Министров СССР А. Н. Косыгина. Алексей Николаевич побывал в НИИ Микроприборов и заводе "Компонент", в НИИМЭ и на заводе "Микрон". Наконец, в январе в Научном Центре было проведено выездное заседание ВПК. Руководство МЭП, НЦ, предприятия доказывали, что проблема развития микроэлектроники — это проблема создания высокой технологии нового уровня, основа дальнейшего прогресса многих отраслей нашей страны и решать ее нужно комплексно, рассматривая как национальную задачу. Несмотря на все усилия, надо признать, что польза от них оставляла желать лучшего — поддержки сверху было недостаточно.

Обращения МЭПа в другие министерства, специализировавшиеся в разработке и производстве оптики, контрольно-измерительного оборудования, материалов и т. д., как правило, заканчивались отказом.

Слишком сложное было это дело для них и хлопотное. Даже металлообрабатывающие станки с нужными для электронной технологии точностями станкостроительная промышленность не выпускала. Лучшие в стране токарные и фрезерные станки выпускались Министерством авиационной промышленности — естественно, в первую очередь для своих нужд, — но и они далеко отставали от высочайших требований электронщиков. Иногда удавалось передавать уже отработанную предприятиями МЭП технологию изделия для массового производства в другое ведомство, но это случалось не часто, да и сроки освоения новой продукции затягивались на годы. В результате — запланированное отставание.

Приведем один параллельный пример. ХХ съезд КПСС знаменит не только докладом Хрущева "О культе личности и его последствиях". На этом съезде было принято решение, подготовленное по заданию Хрущева заместителем Министра путей сообщения Бещевым втайне от своего министра Л. М. Кагановича о переводе железных дорог на тепловозную и электровозную тягу и прекращении производства в стране паровозов. До этого "исторического" решения промышленность СССР полностью обеспечивала потребность МПС в паровозах — неприхотливых машинах, выпускать которые можно было едва ли не в мастерских. А вот после него, вплоть до ликвидации СССР, примерно половину потребности в локомотивах приходилось закрывать импортом, поскольку отечественное машиностроение так и не справилось с задачами обеспечения железных дорог куда более прецизионными и соответственно сложными в производстве тепловозами и электровозами. Где уж тут делать сверхточное оборудование для микроэлектроники!

Трудность решения задачи ускоренного развития электронной промышленности по сравнению с другими состояла еще и в том, что уже на период своего становления как самостоятельной отрасли она имела более 16 тысяч потребителей готовых изделий и огромное число заказчиков на новые разработки, каждый из которых выдвигал свои требования. Номенклатура изделий электронной промышленности была также необычайно велика — к 1970 году она составляла 1 миллион 700 тысяч наименований.

Были сложности и совсем другого толка. Практически сразу выявилось неожиданное и казалось бы невозможное для плановой экономики явление — у многих серийных заводов существовали серьезнейшие проблемы со сбытом полупроводниковых приборов. Хотя усилиями специалистов и рабочих советской электроники были уже разработаны и даже освоены промышленностью транзисторы, работающие в диапазонах радиоволн вплоть до УКВ, в том числе, позволявшие получать высокочастотные сигналы значительной мощности, создаваемый в стране производственный потенциал по их выпуску использовался далеко не полностью, и значительная доля выпуска оставалась невостребованной радиоаппаратными заводами. В рамках ГКРЭ и его взаимодействия с другими госкомитетами по новым разработкам о таком и подозревать было трудно. Со всех сторон раздавалось только одно: "Давай!".

Проведенный в министерстве анализ показал, что в подавляющем большинстве случаев исключительно низкий уровень применения полупроводниковых приборов в промышленной и бытовой аппаратуре происходил отнюдь не из соображений технической целесообразности. Причины находились скорее в тайниках человеческой психики.

Наступление "транзисторной эры" явилось серьезным испытанием для многих радиоспециалистов. Они вынуждены были осваивать новые, можно сказать принципиально новые области физики и электроники. А это, в свою очередь, требовало коренной ломки многих фундаментальных представлений и формирования новых основ инженерного мышления. Например, одной из главных задач при создании аппаратуры всегда было уменьшение числа ламп, а при переходе к транзисторам подобный подход отходил на второй план, зачастую не давая решающих экономических либо конструктивных эффектов — лишний транзистор не мог заметно изменить ни стоимость, ни экономичность карманного радиоприемника. Но зато в транзисторной аппаратуре, существенным стало требование, которое почти не учитывалось при использовании ламп, — в одной и той же схеме должны хорошо работать транзисторы с некоторым разбросом параметров.

Как бы ни восхищала нас своим совершенством технология полупроводникового производства, но даже при самой высокой технологической культуре полупроводниковые приборы сходили (и сходят) с заводского конвейера со значительным статистическим разбросом параметров. Поэтому заключительным циклом производства обязательно являлось измерение основных параметров готовых приборов и разделение их на группы.

Многие из конструкторов радиотехнической и электротехнической аппаратуры при выборе транзисторов почти всегда останавливались на приборах "высших литеров", то есть на приборах с самыми лучшими параметрами. Зачастую это была попытка максимально упростить свою задачу, переложив работу на чужие плечи, в других случаях это было простым проявлением страха, обусловленного недостаточно глубоким пониманием особенностей полупроводниковых приборов и транзисторных схем. В результате не только транзисторы с нестандартными параметрами, но и заметная часть приборов из числа годных не шла в дело и фактически переводилась в брак. С государственной точки зрения было исключительно важно, чтобы были оправданы "без вины виноватые", чтобы транзисторы "нижних литеров" нашли широкое применение. Для преодоления этого психологического барьера понадобилось много нервов, работы, организационных и даже административных мер.

Одной из последних была необходимость для радиоконструкторов согласования обоснованности использования в своих разработках тех или иных приборов со специально созданным Центральным бюро применений полупроводниковых приборов.

Для типономиналов же, которые не были дефицитными, согласования не требовалось, что поощряло к их использованию.

Не меньшие, а может быть и большие трудности психологического характера предстояли при внедрении только что возникших интегральных схем. В предвидении их А.И. договорился с Калмыковым о совместных действиях, и уже в апреле 1965 года в Минрадиопроме вышел приказ, в котором говорилось об обязательном применении ИС начиная с 1966 года во всех новых разработках, где это только возможно. Подобные приказы были изданы и в ряде других министерств.