Ян Отченашек - Хромой Орфей

• Название: Хромой Орфей
• Автор: Ян Отченашек
• Жанр: Проза

---

А не мало нас? Может, прихватить еще, например, всех приличных ребят из цеха? Нет, для начала не надо. Там посмотрим. А кого-бы еще? Леоша? А, у него свои заботы с недостающими лампочками. Густа бешеный какой-то и обиженный на судьбу за то, что ростом не вышел: Богоуш? Нет, труслив больно, а фатер его, говорят, подписал какое-то сволочное воззвание Лиги против большевизма. Да, но Богоуш очень переживает, говорит, отца заставили подписать. Ни хрена не заставили. Но Богоуш ни при чем - он за отца не ответчик. Ну, так кого же? Никого! В том-то и выгода, что нас будет только пятеро, поймите же наконец, черт возьми, и никаких осложнений... Думаете, мы одни такие на заводе? Чепуха, спорить готов, что нет, все эти аварии не сами по себе получаются. Как бы установить связь с другими? А как ты это хочешь сделать? В газетах объявление дай, олух! Хватит трепаться, ребята, думайте! И к тому же, - добавил Милан, не стану я связываться ни с какими горе-патриотами: если не с левыми - так ни с кем! Ясно? Не то лучше брошу это дело. Ребята, не начинайте со ссоры! Сначала будем работать одни, на свой страх, а там увидим. Да, но что мы можем сделать? Пять человек и один пугач! А мы попробуем начать с малого. Потом все больше и больше. Вредить на каждом, шагу, тормозить производство. Воровать! А что? И листовки! Распространять по заводу, пусть люди знают, что фашиги не полные хозяева, что им объявлена подпольная война...

Войта предложил портить машины. В сборочном, на электростанции, короткие замыкания у сверлильных станков... А взрывчатка? Где возьмешь? Кажется, ее можно сделать самим. Кто разбирается в химии? Ладно, посмотрим! Дальше! Отомстить за Пишкота и сотни других! Правильно. Но как? Сделать налет на живодерку? Не сходите с ума, ребята! А если убить Заячью Губу и нагнать страху на всех веркшуцев? Пристрелить Каутце? Или директора-немца с его нацистским значком на лацкане? А чего ты этим добьешься? Кого еще прикончить? Может, самого Адольфа? А вот бы избить Жабу, напугать всех "колобков"... В этом что-то есть!

- Ну, хватит на сегодня, - сказал Милан, протирая глаза, которые щипало от дыма. - Гонза, да не кури ты все время эту гадость, сдохнуть можно!

Шаги в коридоре встревожили их. Где револьвер? Порядок. Павел сунул руку в карман, Гонза успел сгрести все газеты на край стола, Милан бросился к постели, за гитарой.

- Не подавайте виду, пойте.

Он провел пальцами по струнам, простыми аккордами нащупал меланхолический мотивчик. "Вот видишь, Маня, мы с тобой расстались..."

Вошел худощавый человек в куртке, вызывающе заляпанной красками; необычное, какое-то выдуманное лицо. Венчик спутанной бороды придавал ему оттенок исключительности. В нем было что-то от отрешенности Христа, если б в колючих глазах не засело озорство.

Вошедший ухмыльнулся:

- Вокальный квинтет или пакостные разговоры о бабах?

От слов его веяло пренебрежением к этим молокососам, хотя сам он был ненамного старше их.

- Это Лекса, ребята, - чуть ли не виноватым тоном проговорил Милан, он мог бы и не представлять брата, у них было что-то общее в чертах лица и одинаково раскатистое "р". - Лекса, это мои товарищи...

Они собрались было встать, подать руку Лексе, но, как выяснилось, он вовсе не желал утруждать себя проявлением интереса к пятерым козликам; прошел мимо них в соседнюю комнату и только на пороге обернулся к Милану, строго сказал:

- А ты в следующий раз не копайся в моих вещах, не то я тебя отсюда вышвырну, друг любезный!

В наступившей смущенной тишине слышно было, как Лекса посвистывает за дверью, у Милана был такой пристыженный вид, что и всех охватила неловкость. Он опять забренчал было на гитаре, но никто не подхватил напева. Гм... Вскоре художник появился тщательно причесанный, в стареньком вельветовом пиджаке; завязывая на ходу галстук, он снисходительно сказал:

- Через полчаса извольте убраться, лорды. Ко мне придут. Это и тебя касается, Милан, и предлагаю явиться не раньше полуночи. Итак, адье!

Дойдя до входной двери, он обернулся, окинул стол беглым взглядом и ни с того ни с сего, как бы догадавшись обо всем, бросил с усмешкой, показывая на покрасневшего Милана:

- Не советую связываться с ним... - Лекса очень понятным жестом постучал себя по лбу. - Он вас доведет до беды, оглянуться не успеете. Псих!

Хлопнула дверь, шаги, свист Лексы замерли в тишине этого странного дома, а за столом испортилось настроение. Будто ребят окатили ледяной водой.

Милан сидел понурив голову и кусал губы.

- Как... Как он догадался, ребята? - вертел головой Бацилла. - Мы еще и не начали, а уже все видно...

- Ничего не видно, - хмуро сказал Павел, стукнув по столу костяшками пальцев, - Случайность! Пошли дальше!

И вдруг как-то сразу оказалось, что им, собственно, не о чем больше говорить; воинственный восторг испарился, и сидели они тут мокрыми курицами, будто их застигли врасплох за ребячьим грехом. Гонза вертел в руках продавленный портсигар и отчаянно дымил.

- Вот воображала, - бросил он.

- Нет! - Милан поднял голову, медленно покачал ею. - Нет, ребята! Лекса хороший. Вы его не знаете. Он настоящий художник... хотя это пока никому не известно. Вы должны понять. Он озлоблен и мучается. А насчет меня... тут он прав, да! Я виноват... - Милан с мучительными усилиями выворачивал из себя признание, и голос его срывался от волнения. - Я его подвел один раз, не из трусости, просто глупый был. И он никогда этого не забывает, я знаю...

Слушать это самообвинение было просто невыносимо, хотя никто ничего не понимал. Опять он преувеличивает, - с неприятным чувством подумал Гонза. Видно, оба братца чокнутые немного. Черт знает, что там между ними происходит? А может, Милан бредит?

- ...но если вы думаете, что я и вас подведу... как Лекса сказал... Если вы хоть чуть-чуть сомневаетесь, ребята... Тогда я отойду от дела добровольно...

Да ладно уж! Гонза положил ему руку на плечо.

- Слушай, хватит молоть чепуху, понял?

- Если бы мы так думали, не сидели бы тут, - проговорил Павел.

Милан распрямился от этих слов мужественного доверия и обвел товарищей таким взглядом, будто к нему возвращалась вера в спасение.

- Ну и ладно. И хорошо, - уже спокойно прошептал он, поднимая голову, и снова загорелся. - Я ему докажу! - Он ударил кулаком себя по колену. - Докажу, что он во мне ошибается, ребята! Что он несправедлив! Он хороший, но несправедливый, вы сами видали, как он меня обидел. Он думает, что я никуда не годен... Всю жизнь он бросает это мне под ноги... И сбивает с ног... А я даже не знаю, за что! Завидует мне, что ли? Может, у меня дарование больше... А я страшно уважаю его за все, что он знает, и за то, что он не мещанин... Но я докажу ему, что и я не лыком шит... Что и на меня может положиться мировой пролетариат... даже если придется жизнь отдать...

- Иди ты в болото! - довольно грубо прекратил его излияния Павел. - Нам до всего этого дела нет, и пора уматывать отсюда.

- Еще бы! - язвительно подхватил Гонза, показывая через плечо большим пальцем на нары. - Тут работа предстоит. Живопись, она вдохновения требует...

- Знаете, ребята, - робко заговорил Бацилла, - мне пора домой. Меня ждут к ужину...

- Слыхали? - вдруг оживился Милан. - Ему пора домой! Вот будет он нужен где-то, а что он сделает? Домой побежит! Чтоб мамочка не волновалась. Хорошо же ты начинаешь, Бацилла.

- Я только сегодня, - с несчастным видом отбивался толстяк. - У нее сегодня как раз день рождения, и я обещал ей...

На него махнули рукой, попытались придумать еще что-нибудь, да ничего нового не приходило в голову. Гонза собрал вещи из свертка в бумагу и вызвался подробно изучить их дома. Павел, хмурясь, предложил все остальное обсудить в следующий раз. Как, где? Он сказал свой адрес и объяснил, как приходить, чтобы не внушить подозрения обитателям старого дома. Довольно и десятиминутного интервала, три раза стучать в дверь его чуланчика из коридора. Два удара сразу, третий - погодя: вот так!

- Решено?

Все решено. Но никто не вставал. Переглядывались растерянно, и казалось им немножко неестественным, что вот разойдутся они после такого волнующего заседания, буднично и незаметно, словно собирались перекинуться в картишки. И тот же Милан позаботился о том, чтобы этого не случилось.

- Не можем мы так разойтись, ребята, - провозгласил он с важным видом и, взяв с плиты бутылку недопитого молока, поставил ее на стол. - К сожалению, нет ничего приличного, чем бы запить, у меня есть только это. Но кто хочет глотнуть молока, еще осталось немного...

Он первым сделал глоток, за ним остальные: каждый отпил немножко этой синеватой протекторатной жидкости; все разыгрывалось в благоговейной тишине.

- Так, - удовлетворенно промолвил Милан, когда бутылку снова поставили на стол. - То, что мы тут говорили, может быть, просто слова, брошенные на ветер, но то, что мы собираемся делать, ужасно серьезно. Вопрос жизни и смерти. И прежде чем приняться за дело, надо нам как-то обязаться друг перед другом, что мы не подведем. И что тот, кто хоть как-то, пусть одной лишь болтовней, предаст своих товарищей по борьбе, - тот сам себя осудит и сознательно подчинится приговору остальных. Это главная заповедь всякой конспирации, друзья...