Джеймс Блиш - «Если», 2002 № 06

• Название: «Если», 2002 № 06
• Автор: Джеймс Блиш
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКА
Ежемесячный журнал
Содержание:

Джеймс Блиш. БИ-И-ИП! рассказ

Вл. Гаков. МИССИОНЕР (статья)

Джин Вулф. ПОДМЕНЫШ, рассказ

Шон Макмаллен. БАШНЯ КРЫЛЬЕВ, рассказ

Мэри Терзиллоу. ДЕСЯТАЯ ЖИЗНЬ НЕФЕРТИТИ, рассказ

Видеодром

*Рейтинг

--- Дмитрий Байкалов. ЭЛОИ ПРОТИВ МОРЛОКОВ (статья)

*Премьера

--- Тимофей Озеров. УДАР ПО КАРМАНУ (статья)

*Рецензии

*Экранизация

--- Вл. Гаков. ЧУЖАК В СВОЕЙ СТРАНЕ (статья)

Алексей Калугин. РАССВЕТ ПОТЕРЯННЫХ ДУШ, рассказ

Раджнар Ваджра. ДЖЕЙК, Я И ЗИППО, рассказ

Святослав Логинов. ДОЛИНА ЛОРИЭН, рассказ,

Алексей Зарубин. КРАСОТА ОПЛАЧЕННОГО ДОЛГА, повесть

Кэрол Карр. И ВАМ ЕЩЕ КАЖЕТСЯ, ЧТО У ВАС НЕПРИЯТНОСТИ? рассказ

Дмитрий Володихин. КАРАУЛ УСТАЛ (статья)

Сергей Питиримов. МОРЕ ВОЛНУЕТСЯ РАЗ… (статья)

Рецензии

Олег Дивов. БЕЛЫЙ КВАДРАТ НА ЧЕРНОМ ФОНЕ (статья), стр. 280-291

Владислав Гончаров. ДО АПОКАЛИПСИСА ЕЩЕ ПОЖИВЕМ! (статья)

Виталий Пищенко: «ПРИЯТНО НАЙТИ ПРОРОКА В СВОЕМ ОТЕЧЕСТВЕ»

Курсор

Personalia

_{Обложка Игоря Тарачкова к повести Алексея Зарубина «Красота оплаченного долга».Иллюстрации: А. Балдин, В. Овчинников, А. Филиппов, Т. Филиппова, С. Голосов, С. Шехов, И. Тарачков.}

---

Ради полноты картины можно упомянуть «русский киберпанк» и «техноромантизм», но это, скорее, личные обращения писателей к возможным последователям. Словом, основная «писательская масса» гуляет сама по себе, изредка составляя недолговечные «кружки по интересам».

Профессиональному критику смотреть на подобное состояние среды нестерпимо. И ему волей-неволей приходится хотя бы для себя как-то ее структурировать.

В этой ситуации деление на «волны» становится почти необоримым искушением. Во-первых, сам термин размыт и потому допускает гораздо большую свободу маневра, чем, скажем, направление или течение. Во-вторых, он привязан к временному отрезку, позволяющему объединить писателей если не по возрасту, то по времени вхождения в литературу, что вроде бы привносит в систему элемент объективности. В-третьих, он индифферентен к жанровой принадлежности произведений, что позволяет не слишком углубляться в творчество создателей.

И все эти достоинства систематики превращаются в недостатки, когда дело касается аналитики. Как бы ни хотел классификатор отойти от понятия «генерация», он вынужден учитывать этот фактор. А следовательно, в один «срез» попадают писатели нередко прямо противоположные по литературным позициям, стилистике, проблематике и жанровым пристрастиям. То есть критик, будучи синхронным по отношению к предмету анализа, пытается выступить в роли историка литературы: он жаждет подняться над своим временем и найти единый вектор в разновекторных поисках творцов инодействительности.

И дело даже не в том, что его построения произвольны и субъективны. Беда в том, что подобный метод практически ничего не дает для понимания текущего литературного процесса и тем более для понимания творчества конкретного автора, чем, собственно, и должен заниматься критик.

Нас часто путают приводимые аналогии с англо-американской «Новой волной», представленной зримо и явно писателями одной стилистики и преимущественно одной генерации. Но в том-то и дело, что «Новая волна» — это самоназвание, а не литературоведческий термин. По всем характерологическим признакам писатели «Новой волны» суть представители именно литературного направления, а в чем-то даже школы[12].

Безусловно, любопытно наблюдать за операциями критиков, сводящих и разводящих авторов, интересно следить за логикой их действий, небесполезно сверить свои представления с их схемами. Но по большому счету современнику совершенно безразлично, сколько волн ударило в берег фантастики — семь или девять. В любой литературной схеме читателя интересует не систематика, а типология. Ему важно понять тенденции, увидеть их зарождение и, по возможности, представить их разрешение.

Уязвимость «волновых» построений, видимо, ощущает и Д. Володихин, поэтому самого термина старается избегать. Но суть предложенной схемы именно такова, что, как мне кажется, обедняет анализ и оставляет за его рамками ряд писателей, в схему не вписывающихся. Более того, те интересные наблюдения, которые содержатся в статье, вызваны иным принципом систематики — типологическим. А наложение двух методов неминуемо приводит к противоречиям. В «этиках» оказываются люди, принадлежащие к трем (!) литературным поколениям, чего по теории «волн» быть просто не может. Евгений Лукин, который исследует прежде всего социальную психологию персонажей, вынужденно — по теории — приписан к «этикам». Сюда же по принадлежности определен и Эдуард Геворкян, хотя по своему литературному методу он может претендовать на лидерство среди «логиков».

Боюсь, что данная систематика рождена одной целью: поднять повыше знамена группы авторов, которым симпатизирует критик. Но, во-первых, сами они под этими стягами не ходят, поскольку представителями одного литературного направления себя не ощущают. А во-вторых, новая генерация представлена существенно большим числом молодых писателей, и говорить о том, что у нее есть какое-то объединяющее начало, пока рановато. И наконец: в понятие «литературная мода», которое неназвано присутствует в статье, неизбежно в качестве основной составляющей входит популярность, и здесь большинство писателей, которые по мысли критика представляют новую «волну», пока явно уступают тем, кого автор назвал «этиками».

Систематика по принципу «волн» предполагает линейное развитие литературного процесса, что противоречит самой природе литературы. Естественно, и подобный метод можно использовать (при этом четко сознавая всю его условность) — но только в качестве рабочего инструмента. А инструменты публике не демонстрируют.

Не думаем, что мы сумели на этом закрыть тему. Если читателей заинтересовал разговор о принципах классификации, о различных подходах к систематике в фантастике, ждем писем. Ну а мы постараемся сопоставить ваши мнения с представлениями критиков, желающих высказаться по этой проблеме. □

Рецензии

Роберт СИЛЬВЕРБЕРГ

ВОЛШЕБНИКИ МАДЖИПУРА

Москва: ЭКСМО-Пресс, 2002. — 704 с.

Пер. с англ. А. Гришина.

(Серия «Мастера фантастики»).

Тираж 10 000 экз.

________________________________________________________________________

В 1980 году американский фантаст впервые отправил своих читателей в литературное странствие по гигантской планете Маджипур. Этот необъятный мир (в двенадцать раз больше Земли!), населенный не только людьми, но и десятком других разумных гуманоидных и негуманоидных рас, писатель сотворил в трилогии о лорде Валентине — государе Маджипура, свергнутом в результате заговора. В 1983 году вышла в свет последняя часть трилогии, где корональ Валентин стал понтифексом. Казалось, что «тема Маджипура» в творчестве фантаста исчерпана. Однако в 1995 году писатель неожиданно вернулся к описанию планеты-гиганта. В романе «Горы Маджипура» он рассказывает о затерянной цивилизации, возникшей в полярных областях.

И вот в 1996 году фантаст выпустил первый роман из новой трилогии, посвященный истории Маджипура. В книге «Волшебники Маджипура» действие начинается за тысячу лет до правления лорда Валентина. И вновь перед нами заговор: лорд Престимион, возможный преемник короналя Конфалюма, отстранен от власти. С помощью обмана и магии правителем планеты, в нарушение семитысячелетней традиции, становится сын короналя — лорд Корсибар. Престимион поднимает восстание против узурпатора, и в итоге все заканчивается гражданской войной, самой кровавой в истории Маджипура.

Но то ли медленное и плавное вращение огромного мира в воображении автора так повлияло на текст книги, то ли писатель просто схалтурил, добровольно пойдя на эксплуатацию некогда выигрышной темы, но роман получился довольно скучным. В первом романе о лорде Престимионе действие разворачивается со скоростью очень и очень замедленной киносъемки, а характеры у персонажей еще менее запоминающиеся, чем в истории короналя Валентина. Читатель не может понять (и до конца книги так и не понимает), почему он должен сочувствовать одному кандидату на престол, а не другому? В романе якобы положительный Престимион выглядит ничем не лучше узурпатора Корсибара. А уж сцена, в ходе которой корональ приказывает «стереть память» у всех участников гражданской войны после ее окончания, может вызвать у читателя откровенное раздражение. Мы слишком натерпелись за XX век от переписывания истории, от выкидывания из нее событий и персонажей. Даже боевые действия, несмотря на то, что в них принимают участие не только воины, но и волшебники, в романе изображены очень тускло. Перед нами предстали очередные «кости от позавчерашнего бульона» — книга, являющаяся только слабым отражением трилогии о лорде Валентине, коронале и понтифексе.

Глеб Елисеев

Алекс ОРЛОВ

КОНВОЙ

Москва: АРМАДА — Альфа-книга, 2002. — 422 с.

(Серия «Фантастическим боевик»).

22 000 экз.

________________________________________________________________________

Есть авторы, которые всю жизнь пишут одну и ту же книгу. Это еще раз подтвердил российский сочинитель Алекс Орлов, выпустив очередную, шестнадцатую (!), книгу из цикла «Тени войны» — роман «Конвой». Читая произведение, невольно ощущаешь, что оно является частью какого-то гигантского строения. В то же время сюжет отдельно взятого романа оказывается изрядно размытым, незавершенным, неструктурированным. Писатель начинает с классической и прозрачной авантюрной завязки, основанной на желании группы дельцов в очередной раз нажиться за счет государства. Волею судьбы в заговор оказываются вовлеченными разные люди и даже целые миры. Все это сплетается в тугой клубок, распутать который можно лишь столь же радикальным способом, каким Александр Македонский некогда обошелся с Гордиевым узлом. В ход идет последний довод королей — оружие. Начинается невообразимая какофония из звуков Войны. И витают ее Тени. Люди, брошенные в мясорубку из-за нескольких контейнеров с астероидной массой, выдаваемой за танки.