Джорджина Форсби - Только этот мужчина

• Название: Только этот мужчина
• Автор: Джорджина Форсби
• Издательство: Редакция международного журнала «Панорама»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7024-0398-3

Что может быть общего у всемирно известной фотомодели и незаметной, обремененной семьей служащей универмага? Ни внешностью, ни возрастом, ни положением в обществе главные героини двух романов Джорджины Форсби не похожи друг на друга.

Но обе они одинаково прекрасны в своей душевной щедрости, склонности к самопожертвованию, в стремлении преодолеть все хитросплетения судьбы ради благополучия дорогих им людей.

И в конце концов каждая из них обретает покой и счастье в объятиях того единственного мужчины, без которого жизнь превращается в унылую череду серых однообразных будней.

Для широкого круга читателей.

---

— Я не останусь здесь.

— Боюсь, что тебе придется.

Глядя на Джона, нельзя было сказать, что он мечтал об этом. Голосом, лишенным всякого выражения, он продолжил:

— Ты слышала, что сказал доктор? Полностью ты придешь в себя дня через два. А потом это то, о чем ты мечтала, не правда ли? Судьба дает тебе шанс сблизиться с детьми.

Да, я мечтала об этом, но не в такой ситуации, лихорадочно думала Палома. Это дом Анны, весь пропитанный ее духом. Грусть и вину — вот все, что можно ощутить здесь.

— Я не хочу доставлять тебе неудобства, — сказала она проникновенно. — Лучше я найму сиделку.

— Не будь дурочкой. И к тому же неудобство ты доставишь не мне, а Марте.

— Марта Стерн? Она до сих пор здесь?

— Да, и часто остается в усадьбе по ночам, с тех пор как это произошло. Она помогает мне управляться с девочками.

Палома понимающе кивнула, ресницы ее дрогнули. Вдруг она почувствовала, что невыносимо устала. Подавляя зевок, она откинула голову на подголовник и расслабилась.

— Кроме того, ты в шоке, — спокойно продолжал Джон.

Конечно, что-то в этом роде с нею произошло. Когда Палома выбралась из машины, ноги отказались ей служить. Проклятие, сорвавшееся с ее губ, было едва слышным, но Джон все понял. Сильная рука, обнявшая ее за плечи, помогла устоять.

Он проводил ее в дом. Внутри было тепло, пахло цветами, медом и чем-то еще, как ни в одном другом доме. Этот запах всегда ассоциировался у нее со счастливой семьей. Когда-то она хотела, чтобы у нее в доме пахло так же.

Теперь ей казалось это недостижимым. Она не могла представить себя в окружении мужа и детей. Запас ее чувств истощился здесь, в «Голубином холме».

Джон проводил Палому в ее небольшую спальню с видом на холм. Ничего не изменилось в комнатах, которые она видела раньше, но эта стала совсем другой.

Джон остался стоять в дверях. Его глаза странно блестели, но он только произнес:

— Ну, спокойной ночи. Наверное, утром мы не увидимся. Я уеду по делам. Хорошего тебе сна.

Просидев неподвижно минут пятнадцать, Палома принялась раздеваться. Сняла золотую цепочку с медальоном и стала бороться с одеждой, в которую, казалось, вселился дьявол, потому что она так и норовила задеть ее больное запястье.

Нужно было пойти умыться. Палома сидела на краю кровати и собиралась с силами, когда кто-то тихонько стукнул в дверь. Она мгновенно вскочила на ноги.

— Одну минутку! — крикнула она и, заметив истерическую нотку в голосе, ужаснулась.

Палома заметалась в поисках чего-нибудь, чтобы прикрыть наготу. Она попыталась сдернуть с кровати покрывало, но оно не поддалось. Если бы Джон открыл дверь, то увидел бы ее почти голой.

Схватив шелковую блузку, Палома загородилась ею, как щитом, и приблизилась к двери, намереваясь приоткрыть щелку. Но тут тяжелая деревянная дверь резко отворилась, придавив ей босую ногу. Задержав дыхание, чтобы превозмочь боль, Палома отскочила назад, ударившись при этом коленом о кресло, и повалилась на кровать.

— Какого черта… — Джон шире распахнул дверь, и Палома увидела его рассерженное лицо.

— Ничего страшного, просто моя нога попалась тебе на дороге, — стараясь быть непринужденной, произнесла Палома, не переставая прикрываться блузкой, что, в сущности, было бессмысленно.

Лицо Джона казалось непроницаемым. Окинув ее взглядом, он задержал его на длинных, стройных ногах. По телу Паломы пробежали мурашки. Неуверенно, запинаясь, она пробормотала:

— Все в порядке, спасибо.

Джон держал в руках полотенце и ночную рубашку. Бросив их на спинку кровати, он дотронулся до ее ноги.

— Ну вот, уже синяк. — В его голосе послышалась нотка сострадания.

Прикосновение было теплым и удивительно бережным. Сердце Паломы бешено заколотилось. Скомкав злосчастную блузку в одной руке, она постаралась прикрыться полотенцем.

— Мне не больно, — солгала Палома, глядя на его склоненную голову.

Вдруг она заметила каштановые завитки на его сильной шее, выбивающиеся из строгой, аккуратной прически.

Что-то сладкое и одновременно запретное шевельнулось в глубине ее души, когда пальцы Джона, скользнув по ее ноге, нашли место, которое пострадало от удара двери.

— Почему ты приехала сюда, Палома? — внезапно спросил он серьезным тоном:

— Ты же знаешь: чтобы повидаться с детьми, — рассердилась она.

К несчастью, Палома взглянула на Джона и увидела, что его глаза завороженно взирают на мягкую линию ее губ, длинную женственную шею и молочно-белые плечи.

— Может быть, ты подумала, что теперь, когда Анны больше нет, в этом доме найдется место и для тебя? — И вопрос этот стал продолжением унизительного, безжалостного допроса: — Такой вариант должен казаться отличным решением всех проблем. К тому же возраст уже не позволяет тебе зарабатывать позированием перед камерами. Наверняка ни один из тех мужчин, с которыми ты развлекалась там, в высшем свете, не удостоил тебя предложением руки и сердца. Теперь, когда ты натешилась вдоволь, тебе хочется тишины и покоя. А с кем их можно было бы ощутить, как не с человеком, сделавшим тебя женщиной и волею судеб воспитывающим твоих детей?

— Убирайся вон!

Бешенство и стыд охватили Палому. Она проклинала и Джона, и себя, потому что в его словах была правда. Искренне сокрушаясь о смерти кузины, она подсознательно мечтала занять ее место в жизни дочерей.

Джон хлопнул дверью. Палома содрогнулась от ужаса, ее била дрожь. Ей хотелось согреться, а ночная рубашка оказалась совершенно новой и слишком большой для нее. Палома, не отрываясь, смотрела на темно-синий материал, и вдруг слезы обиды и незащищенности хлынули из глаз. Кое-как она надела рубашку, подпоясалась и, уняв рыдания, пошла в ванную.

Возвратясь, она нашла на тумбочке пакет со льдом. Это было весьма кстати. Палома приложила лед к больной ноге. Стало легче. После этого она забралась в постель, изможденная и дрожащая, но не могла заснуть: все вспоминала откровенно восторженный взгляд Джона. Ей стало стыдно, но вместе с тем приятно. Она знала, как легко вспыхивают желания у мужчин, но все же реакция Джона не давала ей покоя. Вся его нежность, жар поцелуев, страстные, волшебные ласки раньше принадлежали Анне. Это порой было больно сознавать, но изменить Палома ничего не могла. Теперь, кажется, кое-что принадлежало и ей.

Палома попыталась успокоиться, но это удалось ей не сразу. Засыпая, она подумала, почему же никак не могла влюбиться? О, как она хотела этого! Через два года после отъезда из Новой Зеландии она встретила человека, к которому прониклась глубоким уважением. Добрый и умный, он был достаточно привлекательным, но, занимаясь с ним любовью, Палома почти ничего не чувствовала.

Вскоре она распрощалась с ним… Опыт был мучительный, и она поклялась никогда не повторять его. Другие мужчины, с которыми ее видели, знали, что она не хочет близких отношений, и если принимали такие условия, Палома была с ними. Некоторым хотелось показаться на людях с известной моделью, это поднимало их престиж. О необычности их взаимоотношений знали только она сама и ее кавалеры. Палома не афишировала подробностей своей жизни. Даже Джон не должен знать об этом, и пусть думает, что хочет.

4

Утром ее разбудил стук в дверь. Вошла женщина с подносом. Не отойдя полностью от долгого, тяжелого сна, Палома смотрела на нее, пытаясь понять, где находится.

— Доброе утро, Палома! Узнаете меня? — сказала женщина, с интересом разглядывая ее. — Я Марта Стерн. Вы попали в аварию вчера вечером по пути домой, и Джон привез вас сюда.

Палома села в постели, откинула волосы с лица и поморщилась от боли в запястье.

— Конечно, я вас помню, — сказала она, подавляя зевок. — Так приятно снова видеть вас. Как ваши дела? Как Дэн?

Марта поставила поднос на столик у кровати. Привычными движениями она взбила подушки, подложила их под спину Паломы и поставила поднос ей на колени.

— У нас с Дэном все хорошо, спасибо. А вас не надо и спрашивать — вы выглядите просто восхитительно. Джон сообщил мне о том, что вчера случилось. Как ваша рука?

Подвигав поврежденной кистью, Палома сморщилась от боли.

— Болит.

— Думаю, проще всего вам будет съесть тост, согласны?

— Выглядит очень аппетитно. Но вам не обязательно ждать, пока я позавтракаю.

— Джон сказал, что вам нужно выспаться. Я намажу тосты маслом и джемом? Девочки хотели прийти к вам, но я сумела их убедить, что вы еще будете здесь, когда они вернутся из школы. И все же они некоторое время ходили под вашей дверью на цыпочках. Джон уехал по делам, а вам пока нужно отдохнуть и дать покой руке.

— Я и не собираюсь делать ничего особенного, — ответила Палома.

Видимо, лицо Паломы было очень выразительно, потому что Марта сочувственно улыбнулась.