Леэло Тунгал - Товарищ ребёнок и взрослые люди

• Название: Товарищ ребёнок и взрослые люди
• Автор: Леэло Тунгал
• Издательство: КПД
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 9789985899762

Сколько написано книг-воспоминаний об исторических событиях прошлого века. Но рассказывают, как правило, взрослые. А как выглядит история глазами ребёнка? В книге «Товарищ ребёнок и взрослые люди» предстанет история 50-х годов XX столетия, рассказанная устами маленького, ещё не сформировавшегося человека. Глазами ребёнка увидены и события времени в целом, и семейные отношения. В романе тонко передано детское мироощущение, ничего не анализирующее, никого не осуждающее и не разоблачающее.

Все события пропущены через призму детской радости — и рассказы о пионерских лагерях, и о спортивных секциях, и об играх тех времён. Атмосфера романа волнует, заставляет сопереживать героям, и… вспоминать своё собственное детство.

---

— Вытри глаза и нос! Вот так — теперь ты почти похожа на хорошего ребёнка! И не забудь сказать «Тере!» тёте Минни.

Тётя Минни шла от коровника бодрым шагом и догнала нас прежде, чем мы подошли к двери дома. Я бы и так сказала ей «Тере!», но теперь, после напоминания, сказала даже два раза: «Тере! Тере!»

Тётя Минни была женщиной весьма высокой, почти такого роста, как тата. Про неё мама говорила: «Очень работящая и славная сааремааска, всё делает за десятерых!» Тётя Минни была дояркой в колхозном коровнике и время от времени помогала маме стирать белье и гладить его. В её руках всё происходило быстро, и мама благодарила её всякий раз, и совала в карман её пальто немножко денег:

— У тебя работа идёт в десять раз быстрее, чем у меня. Огромное тебе спасибо — теперь мы опять можем какое-то время жить без забот и хлопот!

На это тётя Минни отвечала, широко улыбаясь:

— Не стоит благодарности. Я ведь привыкла работать по-мужски!

Но теперь на круглом лице тёти Минни не было и тени улыбки. Она слегка замедлила свой разбег и пошла рядом с нами.

— Велике, я хотела спросить у тебя одну вещь, — сказала она тате, а её голубые глаза из-под тёмно-синего платка глядели очень горестно.

— Спрашивай, спрашивай, если чего не знаешь! — сказал тата шутливо. — Ведь таких вопросов не бывает, на которые я не смог бы ответить!

— Да ты не шути, я хотела у тебя поподробнее выяснить насчёт того, как рожают, — продолжала тётя Минни серьёзно. — Правда ли это?

Тата остановился, и я, конечно, вместе с ним.

— Насчет родов? Слушай, Минни, это ты должна знать в несколько раз лучше меня, ты — мать двоих сыновей!

— Лембит и Яан — мальчики хорошие, это я могу тебе сказать! — вдруг вспылила тётя Минни. — Ладно, ну покричали они немного поздно вечером, взобравшись на деревья, выходка, конечно, некрасивая. Но мальчишки ведь! И это кино про Тарзана совсем у них в голове всё перепутало!

— Да, мы тоже слыхали, — не удержалась я. — Совсем по-тарзаньи кричали, но у папы этот клич получается ещё лучше!

— Ладно, ладно, — быстро сказал папа. — Знаешь, Минни, я должен сходить к директору, побеседовать с глазу на глаз, так что, будь добра, говори побыстрее, в чём дело, или посиди у нас, пока я не вернусь.

— Ну, про директоршу я и говорю. Ну, могла бы она их в угол поставить. Или, если на то пошло, хотя бы и выпороть, но зачем она над ними так издевается! Не дело то, что эта Людмила мальчикам приказала: ни Лембит, ни Яан не могут завтра прийти в школу, если не приведут с собой всех рожателей!

— Что?

— Да, рожателей! Она у мальчишек спросила, мол, рожатели-то в Руйла, и велела завтра взять всех рожателей с собой, а без них в школу не приходить, иначе выкинут их из школы и отправят в колонию! — озабоченно протараторила тётя Минни.

— Погоди, погоди, тут что-то не так, — сказал тата. — Какое отношение к Тарзану имеют эти рожатели?

— Ну, я тоже удивилась, а мальчишки всё своё твердят, что их завтра выгонят из школы, если не явятся со всеми рожателями! Лембит, он-то, конечно, иногда приврёт ну вроде бы в шутку, но Яан ещё маленький и всегда говорит только правду! — пояснила тёти Минни.

— Ну нет, тут должна быть какая-то заковыка, — сказал тата.

— Да и откуда я могу знать про всех женщин? — продолжала тётя Минни. — Вигисалу Нелли, кажется, на сносях, и Тикенберг Лейда вроде бы ждёт ребёнка, но она такая верующая, что о Тарзане ей и говорить невозможно. Да и как ей туда, в Ярве-Нымме, сообщить, чтобы пришла завтра в школу с моими мальчиками?

— Абсурдное, совершенно абсурдное дело! Не могу никак понять, почему все беременные женщины деревни Руйла должны быть в ответе за то, что твоим мальчишкам нравится играть в Тарзана, — сказал тата, нахмурив брови. И вдруг он стукнул себя кулаком по лбу и радостно воскликнул: — Ха! Понял! Рожатели! Родители! Родители, вот то слово, которое директорша хотела сказать твоим мальчикам! Эстонский язык Людмилы стал за последнее время гораздо лучше, но когда она раздражается, она путает русский с эстонским. Она имела в виду тебя, Минни!

Тата весело рассмеялся, но тётя Минни оставалась серьёзной.

— Да как же?! У меня уже восемь лет как нет мужа! Я женщина порядочная, вдова, как я могу теперь рожать?

Тата объяснил, продолжая посмеиваться:

— Людмила просто не вспомнила правильное слово. Эго по-русски — родители, а по-эстонски — старшие. Она хотела сказать: «Приведите в школу родителей». Она ведь не знает, что твой муж пропал на войне, поэтому и спросила: живут ли в Руйла родители и велела их привести. Она не могла вспомнить, как будет по-эстонски «родители» и прямо перевела с русского… Ты пойди завтра с мальчиками в школу и не нервничай больше, увидишь, что я прав.

— Ну, спасибочки, — сказала тётя Минни, хотя похоже было, что она тате не очень-то поверила. — Вот… Если бы ты, Велике, сказал ей про Лембита и Яана несколько хороших слов, оно было бы, наверное, вернее…

Тата продолжал посмеиваться ещё тогда, когда входил в комнату и расстегивал на мне пальто. А у меня на сердце стало гораздо легче: может, он уже и позабыл про эту противную трипперную лиловку.

Тата быстренько развёл огонь в плите и принёс из холодной комнаты большую коричнево-лиловую тушу — так выглядел теперь тетерев после того, как тата вечером на крыльце очистил его от перьев, потом зажёг газету и опалил его этим огнем. Он положил в большую жаровню на дно шкурку от сала и на неё тетерева, плеснул туда ковшиком немножко воды и накрыл жаровню крышкой.

— Пусть он теперь потихоньку тушится, а ты ни в коем случае к жаровне не прикасайся, ладно? Будь теперь хорошим ребёнком и посмотри картинки в книжках или просто так поиграй, — сказал тата. — Я схожу, поговорю с тётей Людмилой, а потом устроим с тобой королевский холостяцкий обед!

— Мы разве холостяки? — засмеялась я.

— Решение этого вопрос будет твоим домашним заданием! — сказал тата и ушёл.

Домашние задания, как я знала, задают только школьникам. Тата на уроках физкультуры и рисования домашних заданий не задавал, во всяком случае по вечерам стопок тетрадей я у него не видела, а вот мама приносила в большой сумке стопки школьных тетрадей, в которых были домашние задания учеников. Вот было бы здорово стать школьницей, которой по-настоящему задают домашние задания! А ещё лучше быть учительницей, которая дает задания на дом.

Вместо того чтобы смотреть картинки в книжках, я решила поиграть с Сиркой и Кати в школу. У меня уже имелся букварь, и буквы я тоже знала, только читать не умела — для чтения у меня были «Маленькая Майе» и «Праздник животных», потому что их содержание я знала наизусть с начала до конца. Посмотришь разок на страницу, где нарисован удалой пингвин с бутылкой шампанского в руке, и сразу вспоминаешь, что там написано: «Шипучее вино! — воскликнул пингвин. — Никакого вина! — сердилась божья коровка». В букваре под картинками были только просто буквы, из которых никакой истории или стиха не составишь. Попробуй запомнить какие-то отдельные буквы!

Но ведь Сирка и Кати не знали, что читать я ещё не умею, так что им я вполне годилась в учительницы! Обе были согласны играть в школу: Сирке очень нравилось сидеть на диване, а Кати была вообще хорошим и примерным ребёнком. Голова из целлулоида была гораздо более смирной, чем волосатая собачья морда!

— Начинаем урок, — сказала я громко чётким учительским голосом и раскрыла букварь. — Кто знает, какая это книга?

Кати подняла руку и сказала:

— Букварь.

— Полный ответ, Кати!

— Эта книга — букварь, — ответила Кати деловито, точно как мамины ученицы.

Сирка только позёвывала.

— Скажи, что это за буква? Сирка, я тебя не слышу! Как ты думаешь, может быть, это «А»?

Сирка вильнула хвостом.

— Молодец, Сирка. Да, это «А». Как видите, на картинке «А» — это буква автомобиля, аквариума и апельсина. Вот тут, ученики, другая буква — «X». Это буква хлеба, хвоста и хвороста. Но на страничке «X» есть ещё и другая буква. Кто может сказать, что это за буква?

Кати поняла руку и громко крикнула:

— Учительница, это «А»! Здесь «А» стоит перед «X». АХ!

— Ах! — воскликнула я вместе с куклой. — АХ! Здесь написано «АХ». Ух ты! Действительно, АХ!

Я полистала букварь и нашла, что «У» и «X» рядом — это «УХ!». А если после «у» и «X» кружочек «О», то это — «УХО».

Бот это было открытие! На странице с буквой «Л» я, называя буквы по порядку, нашли имена девочек: Аале, Лууле, Айли, Лейли… На картинке эти девочки держали перед собой книжки-песенники и пели: «Ла-ла-ла!», «Ла-ли-ли!» Конечно, эти «ла» и «ли» ничего не значили, но девочки были такие маленькие, что не умели петь «В Вяндраском лесу»!

Я забыла про своих учеников и стала перелистывать букварь. И оказалось, что в нем много приказывали: «Леэло, пой!», «Спи, Олли», «Инга, спи. Спи!»