Александр Смоленский - Укрепрайон «Рублевка»

• Название: Укрепрайон «Рублевка»
• Автор: Александр Смоленский
• Жанр: Политический детектив

«Укрепрайон “Рублевка”» – это захватывающий политический детектив, фантастическая версия грядущих событий – новой избирательной кампании президента России. Элитная Рублевка изолирована, олигархи и «сильные мира сего» не желают мириться с подобной ситуацией и активно включаются в предвыборную гонку. Высокопоставленные чиновники, поддерживаемые «силовиками», делают ставку на собственного кандидата. В кремлевских кабинетах и рублевских особняках российского бомонда стремительно закручивается головокружительная интрига...

---

– Посмотрим, – степенно заметил Акимыч. – А за приглашение благодарствую.

Вернувшись в дом, старик услышал, как с парадного входа раздался громкий стук. И уже через мгновение в холл, словно торнадо, ворвался Игорь Чигорин – давний друг внука, еше со времен их школьной жизни в Кутаиси.

– Поздравляю, уважаемый! Многие лета! – громко, так чтоб слышали все в доме, звонко произнес он.

На шум мгновенно отреагировал Михаил. Он быстро спустился по мраморной лестнице и поспешил навстречу другу.

– Пока все не собрались, пройдем в кабинет. Оперативчик пропустим, так сказать... – предложил он.

– Оперативчик? – хмыкнул приятель. – Очень подходящее словцо, главное – теперь весьма актуальное для Рублевки. Когда мы последний раз виделись? Помнишь, когда ты деда встречал в Домодедове...

– Эх, Игорь, Игорь. Знал бы ты, что для меня значит дед. Если бы не он, не было бы меня, ничего не было бы, понимаешь?

– Он что, мессия? Что он такое сотворил?

– Зеленщик он, ты же знаешь. Так вот, в основе всей моей империи лежит его зелень.

– Он что, доллары выращивал?

– Да пусть умрет хозяин шутки, – перейдя на грузинский, сказал помрачневший Миша. В такие минуты он хотел казаться больше грузином, чем сам Саакашвили. – Ты так ничего и не понял. Дед в моей жизни – это самое святое, понимаешь? Ты, например, знаешь, что он при Сталине сидел?

– Пятьдесят восьмая?

– Точно. Подлянку ему устроили. Был тогда такой сталинский лозунг: «Жить стало лучше, жить стало веселее!» И подпись была «И. Сталин». Дед тогда неплохо рисовал, и замполит части, где он служил, кажется, в Тамбове, поручил сделать плакат к первомайскому празднику. Иосиф сделал, а какая-то сволочь к подписи «И. Сталин» прибавила всего лишь букву «у». И вот эта буква обошлась деду в десять лет лагерей.

– Гениально, но не более! – расхохотался Чигорин. – Жить стало лучше, жить стало веселее Сталину. У нас сейчас тоже за такое могли бы посадить.

– За Сталина?

– Почему обязательно за Сталина? Других, что ли, нет? – уклонился Чигорин от прямого ответа.

Тем временем в холле собирались гости. «Точность – вежливость олигархов», – уважительно подумал юбиляр, встречая гостей. Он сразу узнал господина Духона. Тут же уже был отставной генерал Ордынский со своим новым уральским другом, каким-то правнуком известного русского промышленника. Пришел красавец-доктор, которого дед не помнил, что приглашал. Под окнами Иосиф заметил Братеева в компании Самвела и Акимыча.

Духон преподнес старику швейцарские часы. Ордынский, естественно, одарил соседа экспонатом из своей коллекции – инкрустированным серебряной вязью кинжалом, который, по утверждению генерала, некогда принадлежал самому Шамилю. «Соврет – не дорого возьмет», – усмехнулся в усы юбиляр, зная Ордынского лучше других.

Оказавшийся по недоразумению в резервации практически без денег Демидов, чью кредитную карту выплевывал каждый из имеющихся на Рублевке банкоматов, поступил просто. Обнаружив среди затерявшихся в багажнике машины образцов продукции собственной фирмы «Медной горы» замечательную малахитовую шкатулку, он решил, что это весьма подходящий подарок. И лишь доктор Табачников попал в неловкое положение. Его почти силком затащил на юбилей Духон.

Гости с шумом расселись за столом. Зазвенели ножи и вилки, по бокалам разлили вино. Иосиф недоуменно еще раз оглядел гостей и не увидел среди них дам.

– А где же ваши вторые половины? – спросил он, искренне удивляясь столь необычной ситуации. – Без женщин жить на свете, нет, нельзя...

– Уважаемый Иосиф, – вежливо обратился к юбиляру Духон. – У меня, к примеру, сейчас жены нет. У генерала Ордынского жены как таковой быть не может по определению, поскольку антиквариат в юбке встречается ныне крайне редко. Насколько я понимаю, господин Демидов тоже холостяк. Что касается доктора Табачникова, то он сам попал сюда чудом.

– А мой мышоныш, слава богу, с детьми за границей. Так что у нас сегодня мальчишник! – радостно объявил Чигорин.

– Но тогда, может, моя невестка Татьяна украсит стол? – Юбиляр многозначительно посмотрел на внука. Тот, слегка сконфузившись, кивнул и отправился за женой.

Минут через пятнадцать Татьяна наконец спустилась к гостям. Только тогда юбиляр встал, как бы давая старт застолью.

– Дорогие друзья! Сегодня в день моего юбилея хочу поприветствовать вас и пожелать всего того, что вы сами себе желаете! Скажу прямо, тамадой за этим столом буду я сам, поскольку никому из вас доверить столь почетную миссию нельзя. Разве что Петру Никодимычу? Но он пьет мало, а значит, застолье закончит скоро. Что нас, конечно, не устраивает. Нам надо посидеть, поговорить, повеселиться...

– Что-то я вас не понял, Иосиф Виссарионович! – обиженно воскликнул генерал. – Это почему же я пью мало? Я пью достаточно, но знаю меру. В отличие от некоторых ваших друзей.

– Не надо обид, дорогой генерал, – миролюбиво ответил дед Иосиф. – А свой первый тост хочу предложить за жизнь.

– Жизнь стоит того, чтобы за нее выпить! Но я хочу произнести тост за человека, который эту жизнь украшает. За нашего дорогого юбиляра! – произнес, поднявшись с места, Духон. – Только встретив такого человека, как вы, уважаемый Иосиф, понимаешь, что жизнь все-таки неплохая штука! Спасибо вам за это!

Тут вскочил Чигорин и бросился к столику у стены, на котором лежал принесенный им подарок – цветастый сверток с золотистым бантиком. Под упаковкой был резной деревянный ларец. То, что оказалось в нем, повергло юбиляра в шок. И только невестка Татьяна с восторгом воскликнула:

– Боже мой, какая прелесть!

Эта была с удивительной натуралистичностью отлитая из золота статуэтка фаллоса.

– Это вам от меня! – произнес Чигорин. – Прекрасная иллюстрация к вашему тосту. Вот тот стержень, на котором зиждется вся наша жизнь. Эту вещицу я когда-то приобрел в Бомбее возле храма Фаллоса, – пояснил Игорь. – Так выпьем же за жизнь! – С этими словами Чигорин опрокинул в себя бокал вина.

Гости, многократно выпив за здравие юбиляра и плотно закусив, постепенно расслабились, разговорились...

Ритмичный ход юбилейной трапезы нарушил Самвел. Закончив жарить шашлыки, он неожиданно предстал перед гостями с огромным рогом в руках. Надо ли уточнять, что рог был до краев наполнен вином.

– Этим маленьким сосудом, который я тебе дарю, дорогой грузин, но с большим сердцем я от всего своего армянского сердца хочу поздравить тебя с ебилеем и пожелать... – заплетающимся языком начал свою речь Самвел.

В тот момент у хозяина дома отвисла челюсть: в руках подвального мастера он узнал рог раритетного муфлона, чучело которого он бережно хранил в винном погребе. Оценивался он чуть ли не в сотню тысяч долларов. Чтобы не упасть в обморок, Михаил быстро опустился на стул.

Тем временем Самвел продолжал произносить тост:

– Дорогие гости! Наш Иосиф из тех человеков, который сумел осознавать главный истину, что мы все... – Самвел сделал многозначительную паузу, потрясая воздух указательным пальцем, – ...из одного места вышли. А значит, мы все равны, как при коммунизме...

– Глубоко копнул сантехник, – усмехнулся Духон. – Более демократичного лозунга я, пожалуй, еще не слышал.

– Абсолютно с вами согласен, Александр Павлович, – подал голос Ордынский. – Вообще-то я иногда думаю, что из того места нам и не надо было выходить. Хе-хе...

Все еще находясь в полуобморочном состоянии, хозяин наконец нашел силы спросить у Самвела:

– Где ты взял этот рог?

– Какое это имеет значение, Михаил Давидович, дорогой? Главное, от души...

– А второй рог где?

– Второй тоже сделим. На Пасху, – невозмутимо ответил Самвел.

Не найдя что сказать, хозяин дома отчаянно замахал руками, но, похоже, его никто не понял. Тем более сам Самвел.

Тут неожиданно заговорил молчавший все время доктор Табачников:

– Должен сообщить, господа, что я несколько удивлен вашему веселью. Вокруг происходят такие странные вещи, а у вас тут пир горой.

– А что нам делать? Плакать? Ну не можем мы ездить в Москву. Отдохнем. Через несколько дней и карантин кончится, – попытался возразить Чигорин. – Это я вам как бывший врач говорю.

Но никто из присутствующих его не слушал.

– Что вы хотели нам сообщить, Леонид Михайлович? – обеспокоенно полюбопытствовал Демидов.

– С самого утра ко мне как к врачу обратилось уже человек двенадцать... У одних, простите, не за столом будет сказано, понос.

– Со страху, – беззаботно прокомментировал Чигорин. – Люди боятся неведения. У страха глаза велики.

– У других – нестерпимые головные боли, – никак не реагируя на последнюю реплику, продолжил Табачников. – У третьих – сильный жар. Явился даже хорошо знакомый всем вам господин Никелев и поделился навязчивой идеей пришить вашего коменданта. А одна мадам заявила, что она Софи Лорен, и жаловалась, что где-то потеряла супруга Карло Понти. – Сделав небольшую паузу, доктор задал всем, кто был за столом, прямой вопрос: – А как вы себя чувствуете, господа?