Александр Лопухин - Толковая Библия. Том 1

• Название: Толковая Библия. Том 1
• Автор: Александр Лопухин
• Жанр: Религия

---

Факт, что сириец Лаван удостаивается богоявления, указывает на то, что в душе его было доброе расположение.

25. И догнал Лаван Иакова; Иаков же поставил шатер свой на горе, и Лаван со сродниками своими поставил на горе Галаад. 26. И сказал Лаван Иакову: что ты сделал? для чего ты обманул меня, и увел дочерей моих, как плененных оружием? 27. зачем ты убежал тайно, и укрылся от меня, и не сказал мне? я отпустил бы тебя с веселием и с песнями, с тимпаном и с гуслями; 28. ты не позволил мне даже поцеловать внуков моих и дочерей моих; безрассудно ты сделал

Речь Лавана, дышавшая порывистой страстностью, содержит, однако, некоторые благоприятные для личности Лавана черты:

во-первых, довольно нежную, по-видимому, привязанность к дочерям и внукам: первых он называет сердцем своим (см. еврейский текст: "ты похитил мое сердце") и негодует, что Иаков увел их, как военнопленных (26), не дав возможности Лавану проводить своих дочерей и внуков с торжеством и музыкой, обычною на Востоке при встречах и проводах (ср. 1 Цар. 18:6[941]; Суд. 11:34[942]; toph — ударный музыкальный инструмент, "тимпан", род бубна, kinnor — струнный инструмент, арфа или гусли), и даже лишив Лавана удовольствия поцеловать своих внуков (27-28). На последнее, по Мидрашу, Иаков заметил: это ты можешь сделать это еще и теперь, — Лаван и сделал это при прощании, (ст. 55);

во-вторых, богобоязненность и послушание Лавана повелению Божию (ст. 29): "повеление Божие укротило его пыл, обуздало его ярость, и он относится с кротостью и как бы отеческою любовью к Иакову" (Иоанн Златоуст, 57:616-617).

29. Есть в руке моей сила сделать вам зло; но Бог отца вашего вчера говорил ко мне и сказал: берегись, не говори Иакову ни хорошего, ни худого. 30. Но пусть бы ты ушел, потому что ты нетерпеливо захотел быть в доме отца твоего, — зачем ты украл богов моих?

Но Лаван скоро переходит к угрозе и наконец к обвинению в краже терафимов, называемых им здесь богами. Так, благоговение пред Богом истинным у Лавана омрачалось грубым языческим суеверием, а любовь к детям — эгоизмом и мстительностью.

31. Иаков отвечал Лавану и сказал: я боялся, ибо я думал, не отнял бы ты у меня дочерей своих (и всего моего). 32. (И сказал Иаков:) у кого найдешь богов твоих, тот не будет жив; при родственниках наших узнавай, что (есть твоего) у меня, и возьми себе. (Но он ничего у него не узнал.) Иаков не знал, что Рахиль (жена его) украла их

В апологии своей Иаков сначала кратко и с кротостью отвечает на упрек Лавана в тайном удалении от него: он опасался, как бы Лаван, нерасположенный к нему, не оставил при себе жен Иакова с детьми, как ранее лишал его законной награды. На второе же обвинение — в похищении терафимов — Иаков отвечает предложением произвести в его стане поголовный обыск, именно при свидетелях из числа спутников Лавана. При этом на случай, если бы терафимы нашлись у кого Лаваном в стане Иакова, он произносит — по праву патриарха и главы семьи (38:24[943]) — заклятие на виновного (о похищении Рахили он не знал); по Мидрашу, это было необдуманное слово — Рахиль похитила терафимы и умерла (Beresch. r. Раr. 74, s. 362).

33. И ходил Лаван в шатер Иакова, и в шатер Лии, и в шатер двух рабынь, (и обыскивал,) но не нашел. И, выйдя из шатра Лии, вошел в шатер Рахили. 34. Рахиль же взяла идолов, и положила их под верблюжье седло и села на них. И обыскал Лаван весь шатер; но не нашел. 35. Она же сказала отцу своему: да не прогневается господин мой, что я не могу встать пред тобою, ибо у меня обыкновенное женское. И (Лаван) искал (во всем шатре), но не нашел идолов

Лаван производит обыск в шатрах Иакова и всех жен его (имевших отдельные шатры). Хитрость и находчивость виновницы всего этого, Рахили состояла в том, что, зная древний обычай, известный и другим народам, а в законодательстве Моисея возведенный на степень закона обязательного (Лев. 15:19-20[944]) — женщина нечиста во время менструации, и всякое прикосновение к ней оскверняет, — Рахиль спрятала терафимы под верблюжье седло, и сама села на всем в той уверенности, что Лаван не решится обыскивать ее, как скоро она заявит ему о своем состоянии нечистоты. Замечательно при этом глубокое почтение, с каким дочь обращается к отцу (35 ст.), хотя ни Рахиль, ни Лия не почитали отношения Лавана к ним и Иакову нормальными и справедливыми (ст. 15-16).

36. Иаков рассердился и вступил в спор с Лаваном. И начал Иаков говорить и сказал Лавану: какая вина моя, какой грех мой, что ты преследуешь меня? 37. ты осмотрел у меня все вещи (в доме моем), что нашел ты из всех вещей твоего дома? покажи здесь пред родственниками моими и пред родственниками твоими; пусть они рассудят между нами обоими. 38. Вот, двадцать лет я был у тебя; овцы твои и козы твои не выкидывали; овнов стада твоего я не ел; 39. растерзанного зверем я не приносил к тебе, это был мой убыток; ты с меня взыскивал, днем ли что пропадало, ночью ли пропадало; 40. я томился днем от жара, а ночью от стужи, и сон мой убегал от глаз моих

Теперь, когда обыск Лавана не привел ни к чему, Иаков, склонный, может быть, видеть в подозрении Лавана клевету на себя, со всей энергией высказывает наполняющие его чувства глубокой горечи против Лавана — как за это последнее обвинение (ст. 36-37), так и за все неправды Лавана в отношении к Иакову в течение всей двадцатилетней его службы Лавану, службы самой тщательной и нередко требовавшей самоотвержения, при крайне бессердечном отношении Лавана. Искушенный опытом пастушеской жизни, Иаков наглядно изображает непривлекательные черты своей пастушеской жизни у Лавана, а вместе и пастушества вообще. На обязанности пастуха было следить, чтобы беременные овцы и козы не выкидывали; Иаков при этом не позволял себе, подобно другим пастухам, брать себе в пищу хотя бы изредка ягненка из стада хозяина (38). Напротив, Лаван беспощадно взыскивает за всякое пропавшее животное, хотя бы даже пропажа случилась не днем, когда опасение стада более благоприятно, но и ночью, когда бдительность пастуха естественно ослабляется (39).

К тяжелым нравственным условиям службы у Лавана присоединялись и неудобства пастушеского быта физического свойства: крайне резкая смена самого высокого зноя днем и нестерпимого холода ночью. По свидетельству путешественников, во всей западной Азии и теперь, особенно в весенние и осенние месяцы, различие между температурой дневною и ночною приблизительно таково же, как в умеренном климате — между летом и зимой. Противоположение дневного зноя и ночного холода нередко в Библии (Иер. 36:30[945]). "Сон убегал от глаз" Иакова — вследствие особой заботливости его о целости стада. "Видишь ли неусыпность пастыря? Видишь ли напряженное старание?" (Иоанн Златоуст, 57:620).

41. Таковы мои двадцать лет в доме твоем. Я служил тебе четырнадцать лет за двух дочерей твоих и шесть лет за скот твой, а ты десять раз переменял награду мою. 42. Если бы не был со мною Бог отца моего, Бог Авраама и страх Исаака, ты бы теперь отпустил меня ни с чем. Бог увидел бедствие мое и труд рук моих и вступился за меня вчера

Тщательное и даже самоотверженное отношение Иакова к обязанностям своей пастушеской службы у Лавана не находило, однако, справедливой оценки у Лавана: напротив, он не прочь был всячески уменьшить заработную плату Иакова (ср. ст. 7). И, по убеждению Иакова, только очевидное и для Лавана попечение Божие о благе Лавана удержало его от совершенного лишения Иакова всего его благоприобретенного имущества. "Так как Богу известно, с каким великим усердием исполнял у тебя службу и какие труды переносил я..., то, призирая на это, Он, как Господь человеколюбивый, вчера обличил тебя, отвратил от меня несправедливые и неразумные покушения с твоей стороны" (Иоанн Златоуст, 57:621). В противоположность политеистическим верованиям Лавана (ст. 30, ср. 53), Иаков (как и в речи своей женам, ст. 5) исповедует Бога вселенной Богом отца и деда своего, причем употребляет параллельные друг другу выражения: "Бог Авраама" и "страх Исаака". Последнее выражение представляет метонимию, обозначая объект страха Исаака, т.е. Бога; такое наименование применено к Богу у пророка Исайи (8:13[946]). "Страхом Исаковым назвал благочестие, т.е. страх Божий; потому что Божий страх носил Исаак в душе" (блаженный Феодорит, вопр. 92). Чувство страха, благоговения пред Богом, неотъемлемое от религии вообще и ветхозаветной по преимуществу, Исааку усвояется, по-видимому, в специальнейшем смысле — в смысле указания на индивидуальную особенность Исаака. По мнению раввинов, названием этим обозначалось или то, что Исаак при принесении его в жертву испытал в особенно сильной степени страх Божий, или то, что Исаак, как еще живущий, неизбежно испытывал чувство страха Божия, и Иаков не мог сказать о живом еще отце: "Бог Исаака" (ср. Н. Grotii, Annotat. іn V. Т., 1.1, p. 39: non dicit Deus Isaaci, quia vivebat adhuc Isaac).