Вячеслав Пьецух - Деревенские дневники

• Название: Деревенские дневники
• Автор: Вячеслав Пьецух
• Жанр: Русская классическая проза

---

Разумеется, и сегодня на этот сюжет можно было бы сочинить предлинный роман с описаниями природы, как у Тургенева, с портретами персонажей, распространенными диалогами, где первое слово "здравствуйте", а последнее "до свиданья", только вот, спрашивается, зачем, если литературного вещества тут максимум на рассказ, да еще коротенький, да еще ироничный, как анекдот. Выглядело бы это примерно так...

"Сестры и кандидат

Однажды осенним московским вечером, когда уличное освещение у нас смахивает на свечное, в поезде, следовавшем маршрутом Москва - Таллин, судьба невзначай свела сестер Битюговых, Веру и Леру, учившихся в Тартуском университете, и Сергея Ивановича Мыслева, кандидата юридических наук, который направлялся в Эстонию развеяться и вообще. Долго ли, коротко ли молодые люди познакомились и разговорились о том о сем. Поскольку русские лю-ди не с погоды начинают, а сразу берут быка за рога, сначала потолковали о закате культуры, потом о кризисе монетаризма в России, а потом Сергей Иванович объявил:

- До чего же изменчива жизнь в нашей стране - это просто какой-то мрак! Мой прадед за свободу братьев болгар с турками воевал. Отец был капитаном НКВД. Я, помню, еще в пионерском галстуке ходил и почему-то думал, что Сталин вообще не пользуется уборной. А у моего младшего брата есть вилла на Корсике и израильский автомат!.. Я думаю, эта метафизика объясняется только тем, что русские - самый одаренный народ на свете, в смысле превращений как мастерства.

По той простой причине, что русскую девушку ничем так не обворожишь, как широтой мысли и тароватостью на слова, у обеих вдруг екнуло сердце, и на закате того же дня их осенило, что они без памяти влюблены. Это тем менее удивительно, что в молодые годы не много надо, а чаще достаточно даже одного существительного, вроде "сублимации", или манеры под острым углом вдруг поглядеть на собеседника, чтобы на время приятно сойти с ума. И странное дело: кандидат Мыслев, в свою очередь, тоже почувствовал что-то неладное, будто бы легкий жар, в который иногда бросает человека, если на него внимательно посмотрит милиционер. Скорее всего ему как-то передалась влюбленность сестер Битюговых, как скарлатина передается, ибо так называемое ответное чувство в большинстве случаев возбуждается от источника, а не возникает само по себе, иначе взаимная страсть представляла бы собой слишком большую тайну, даже мучительную для аналитически настроенного ума. Мыслев подумал-подумал и пришел к заключению, что влюблен.

Это новое чувство оказалось особенно мучительным потому, что он никак не мог для себя решить, в которую из сестер именно он влюблен. Посмотрит на Верочку - вроде бы она, посмотрит на Лерочку - нет, она... Такое тоже бывает в жизни, хотя и довольно редко, и в этих исключительных случаях брожение чувств порой достигает таких пределов, что невыносимо бывает жить. Путем описать это состояние невозможно, именно за его исключительностью невозможно, однако известно точно, что коллежский советник Яков Столетов умер во цвете лет не по причине какой-то неизлечимой болезни, а оттого, что он был без памяти влюблен в Пушкина и собственную жену.

После уже, в Таллине, где молодые люди поселились бок о бок, на пятом этаже блочного дома по улице Вабадузе, их тройственное чувство достигло такой степени интенсивности, что и вправду затруднительно стало жить. Когда вечерами сестры Битюговы и кандидат Мыслев сходились вместе за чашкой чая, то всех троих охватывало какое-то внутреннее электричество, и, чтобы рассеять его, Сергей Иванович заводил по обыкновению монолог:

- Как всё нелогично в этом мире,- например, начинал он.- Ну почему в метре сто сантиметров, а в часу шестьдесят минут?..

Собственно, заводил он эти монологи только на тот предмет, чтобы каждый момент общения был наполнен, чтобы, не дай Бог, не образовалась страшная пауза, когда непременно нужно будет сделать глазами: "Я люблю вас, Вера" или: "Я люблю, Лера",- и, таким образом, нанести одной из сестер удар. Кроме того, произнести эти слова значило разрешить неразрешимое, вроде вопроса о вечной жизни, прояснить который в состоянии только смерть.

Кстати, о смерти: в сознании Сергея Ивановича сестры Битюговы давно слились в единое существо, и, сообразив, что его влюбленность принимает формы, близкие к помешательству, он решил бежать или покончить жизнь самоубийством, выбросившись со своего пятого этажа. Дальше захолустной Португалии бежать было некуда, так как в России стояла тогда зима, и поэтому кандидат Мыслев остановился на самоубийстве; принять это малодушное решение ему было нетяжело, поскольку свежие правовые идеи Сергея Ивановича перестали интересовать, в Москве "сгорела" его посредническая контора и отец, служивший в НКВД, наложил на себя руки во время оhно, когда ему стали являться привидения осужденных по делу о диверсии на молокозаводе имени 10-летия Октября. В ближайший понедельник, около полудня, кандидат Мыслев надел выходной пиджак, настежь открыл окошко, постелил на подоконник газету, чтобы не наследить, и, прежде чем ступил на нее ногой, увидел мельком крупно набранное сообщение: маленькая, беззащитная Абхазия подверглась агрессии со стороны воинственного соседа, то есть наконец-то началась очистительная война.

На душе у него вдруг сразу сделалось весело и светло. "Вот ведь как ми

ло! - подумал он.- Наконец-то выпадает возможность послужить настоящему делу, познать сладость риска и завести множество интересных знакомств, потому что под знаменем свободы наверняка соберется масса отчаянных, незанятых мужиков". И ему пришло в голову, что эта война затеялась исключительно для того, чтобы он, кандидат юридических наук Сергей Иванович Мыслев, отложив суицидальные намерения, отправился бы на Кавказ искать славы на поле брани, а тем временем любовный треугольник рассосался бы сам собой. Он тотчас же отправился к сестрам Битюговым, застал их за вторым завтраком и объявил, что личное счастье не может идти ни в какое сравнение с долгом благородного человека и что давно пора показать миру, как русские интернационалисты умеют сражаться и умирать. Сестры были неприятно удивлены, причем Вера всплакнула, а Лера сделала симпатические глаза.

На другой день кандидат Мыслев собрал чемоданы и улетел. Воевал он недолго, недели две, но прижился в Батуми и год спустя умер от дизентерии, напившись сырой воды. В год его смерти Вера Битюгова вышла замуж за биржевого маклера Стрепетова, а Лера за какого-то бандита из Зеленограда, который, правда, вскоре спился с круга, но зато оставил ей порядочный капитал.

Вот таким образом, часа за три, за четыре и выстроился рассказец, обвивший сюжетную линию, выдуманную Тургеневым, и, в сущности, родившийся не из чего иного, как из того, что в наше время длинно писать нельзя. Правда, общечеловеческое значение его гадательно и, возможно, заключается только в том, что он показывает: литература тоже не стоит на месте, а развивается как знание, как наука, как собственно человек, от лабазника до мецената или от романтика до торговца по мелочам.

После трудов праведных выйти на двор продышаться и заодно поглядеть - не найдется ли какого-нибудь мужского, положительного занятия, которое поможет скоротать день. Над деревней висит туман, не туман, а что-то похожее на туман, откуда-то галки поналетели, возле калитки стоит сосед Ефимыч и задумчиво смотрит вдаль.

- Ожидаете кого-нибудь? - спрашиваю его.

- Да нет... Это мне на уколы ехать. Борис Иванович машину сулил прислать.

- Борис Иванович - чуткий человек.

- Борис Васильевич будет чутче.

Между тем мысль работает по инерции, не отпускает, хотя и слегка поутихла, как в другой раз не отпускает ноющая боль в районе четвертого позвонка. Думается: все люди как люди, делом занимаются, на уколы ездят, а ты сидишь за пишущей машинкой с семи часов утра до изнеможения и сочиняешь небылицы, которые нужны ли, нет ли - это еще вопрос. Хотя, с другой стороны, ты, как ни крути, производишь продукцию, несущую в себе высокую потребительскую стоимость, признанную даже на внешнем рынке, ибо Россия по-настоящему ничего не может производить, кроме совершенных инструментов убийства и совершенных же творений духа человеческого в области театра, литературы, музыки и кино. Кроме того, вот еще что нужно принять в расчет: даже когда у нас на каждую статистическую единицу населения будут производить по тонне картошки и по одному гаечному ключу, человек не станет ни счастливее, ни безвредней, и в то же время одному Богу известно, сколько прибавила в объеме твоя душа после того, как ты Чехова прочитал. То есть счастье человеческое намного сложнее, нежели предполагают господа социалисты (Ф. Достоевский), и, может быть, это так кажется, будто на Земле наступит всеобщее благоденствие, как только каждый из нас обретет по гаечному ключу.

Нет, кажется, ничто не требует твоих рук, ну разве что дополнительную дорожку расчистить от заднего крыльца до рябины, а так всё истома, снега, стылость и тишина. И то сказать, январь на дворе: собаки, и те не брешут, коровы, и те молочного не дают. Вообще зимой в деревне... не то чтобы скучно, а как-то именно томно - мужицкой работы нет, телевизора, этого проклятого изобретения Зворыкина, не держим принципиально, угадывая в нем начало конца культуры, и поэтому сколько-нибудь деятельному человеку остается лишь книжки читать вечерами напролет да мудрствовать по гастрономической линии, то есть часами готовить себе более или менее экзотическую еду.