Деймон Найт - Сумерки людей

• Название: Сумерки людей
• Автор: Деймон Найт
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1996

Грустные и потрясающе смешные, исполненные трагического пафоса и язвительной иронии рассказы о путешествиях во времени и пространстве, встречах с инопланетным разумом, памфлеты и скетчи из мира фантастики — вот что скрывается за именем Деймон Найт.

В книгу вошел отдельный роман и подборка короткой прозы автора.

Содержание:

Сумерки людей (роман, перевод М.Кондратьева)

Палка для идиота (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Анахрон (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Художество (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Тяга к непорочности (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Страна милостивых (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Ночь обмана (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Юнга (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Бесславный конец, или Дверями не хлопать (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Рипмав (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Красотка на заказ (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Времени хватит на всё (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Последнее слово (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Прибрежный бродяга (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Станция «Чужак» (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Сюжетный поворот (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Вавилон 2 (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Назад, о время! (рассказ, перевод М.Кондратьева)

На обложке использована работа художника Гари Рудделла

---

Бриллианты.

Джанигян ссыпал драгоценности обратно в ящичек, снова навалил сверху грязных рубашек, закрыл крышку и сел.

— Одо! — сказал он.

На сей раз это значило: "Всего хорошего". Каваноу побрел прочь.

Головная боль, незаметно оставившая фотографа в покое где-то на Сорок второй улице, снова напомнила о себе. Без особого вдохновения изрыгая проклятия, Каваноу направился обратно к такси.

Что же теперь? Не погоняться ли за Хулиганом по Филиппинам, Швеции или Мексике?

А почему бы, собственно, и нет?

Если я его не разыщу, сказал себе Каваноу, то меньше чем через год буду жить в пещере. Стану вшивым троглодитом. Снова на обед у человека будут личинки…

Таксист ждал на углу. Каваноу сердито буркнул ему подождать еще и зашел в табачную лавку на другой стороне улицы. Из толстого слоя валявшихся на полу галстуков, записных книжек и перемолотых в порошок леденцов он вытянул карту пяти районов Нью-Йорка. Затем устало перетащился обратно через улицу и забрался в такси.

Водила смотрел на него выжидающе.

— У твоей мамаши уши мохнатые, — сообщил ему Каваноу.

— Пса-пса? — переспросил водитель.

— И целых три штуки, — добавил Каваноу. Он раскрыл карту на участке Квинс-Лонг-Айленд, сумел отыскать там Флашинг-Бей и нарисовал крестик, который, подумав немного, переделал в жирную точку, там, где должен был располагаться Ла-Гвардия-Филд.

Таксис взглянул на карту, кивнул и вытянул мясистую лапу. Каваноу едва справился с сильнейшим желанием плюнуть туда. Вместо этого он возмущенно нарисовал уже переданный хапуге камень, указал на него, затем на таксиста, затем на карту.

Водила пожал плечами и указал большим пальцем на выход. Каваноу заскрежетал зубами, крепко зажмурил глаза и досчитал до двадцати. Наконец, когда фотограф убедился, что может держать опасную бритву с острого конца, он взял ручку, отыскал на карте район Манхэттена и жирной точкой пометил угол Пятидесятой и Второй авеню. Он также нарисовал другой алмаз и провел от него стрелочки к точке.

Водитель внимательно изучил картинку. Он еще дальше перегнулся через сиденье и ткнул в точку жирным пальцем.

— И ею лубе бу битяуп? — подозрительно вопросил он.

— Предки твоего папы, орангутаны, страдали жуткими болезнями, заверил его Каваноу.

Успокоенный столь многосложным заверением, водитель завел машину.

У себя в квартире, пока водила важно рассиживался в гостиной, Каваноу взял самый мелкий бриллиантик, чтобы заплатить за проезд, и еще двенадцать, от средних до самых крупных, на дальнейшие нужды. Он взял также две банки тушенки, банку бычков, открывашку, ложку и бутылку томатного сока. Все это фотограф положил в бумажный пакет. В тот момент он и думать не хотел о еде, но ведь когда-нибудь поесть придется. Все же лучше, чем личинки…

Все главные магистрали, ведущие из Нью-Йорка, оказались как выяснил Каваноу, забиты транспортом: очевидно, все островитяне старались выбраться на материк, и наоборот. На дорожные знаки никто уже внимания не обращал — и прискорбные результаты такой езды валялись едва ли не на каждом перекрестке.

Два часа ушло у них на то, чтобы вобраться до Ла-Гвардии.

Вокруг машины, припаркованной у здания аэропорта, происходила целая битва. Когда подкатило такси Каваноу, толпа раскололась и хлынула к новой жертве, Каваноу еле успел открыть дверцу и выпрыгнуть. Молниеносно отскочив от капота, он прошелся кому-то по ногам, заехал еще кому-то в поддых, и когда несколькими секундами спустя обрел равновесие, то увидел, как такси разворачивается на двух колесах с распахнутой задней дверью, а туда, будто пчелиный рой, набивается плотная масса пассажиров. Подфарники машины закачались, удаляясь, а несколько отставших штурмовиков яростно бросились за ними вслед.

Каваноу осторожно обошел несколько поредевшую толпу, все еще бьющуюся насмерть у оставшегося автомобиля, и вошел в здание аэропорта. Там он с боями прорвался через зал ожидания, потерял пакет с продуктами, несколько пуговиц рубашки, девять десятых своей решимости, но все же нашел открытые ворота на поле.

Громадная, залитая светом прожекторов площадь представляла собой одно неразделимое смешение людей, собак и самолетов — столько самолетов в одном месте Каваноу еще никогда не видел. Там был их целый лес лайнеры, транспорты, частные самолеты всевозможных размеров и форм.

Еще сложнее было пересчитать собак. Казалось, только совсем рядом с Каваноу их несколько десятков, здоровенных и шумных. Один особенно шустрый дог размером с хорошую пуму, пару раз обежал вокруг Каваноу, а затем встал на задние лапы и положил громадные передние фотографу на грудь. Каваноу рухнул, как обрубленное дерево. Какое-то мучительное мгновение человек и собака глядели друг другу в глаза, затем зверь закрутился, звучно хлеща Каваноу хвостом по морде, и был таков.

Озверев от ярости, Каваноу кое-как поднялся и зашагал дальше по летному полю. Кто-то схватил страдальца за рукав и гаркнул ему в ухо, Каваноу резко отмахнулся от приставалы, развернулся вокруг своей оси и налетел еще на одного господина, который двинул его саквояжем. Некоторое время спустя, с помраченным рассудком и избитым телом, фотограф обнаружил, что приближается к хлипкому на вид монопланчику, на крыле которого сидит невысокий мужчина в кожаной куртке.

Каваноу вскарабкался на крыло и сел рядом с мужчиной, тяжело дыша. Тот задумчиво посмотрел на соседа и поднял левую руку. В ней был гаечный ключ.

Каваноу вздохнул. Успокаивающе подняв руку, он раскрыл бумажник и достал оттуда алмаз покрупнее.

Авиатор чуть-чуть опустил гаечный ключ.

Каваноу стал искать авторучку, но ее не оказалось. Заткнув пальцем ноздрю, из которой текла кровь, он разложил на поверхности крыла контурную карту Северной Америки.

Авиатор слегка поморщился, но наблюдал с интересом.

Каваноу провел между Соединенными Штатами и Мексикой границу и поставил к югу от нее крупную красную кляксу. Затем указал на самолет, на кляксу и протянул бриллиант.

Пилот помотал головой.

Каваноу добавил второй бриллиант.

Мужчина снова помотал головой. Он указал на самолет, изобразил, будто надевает на голову наушники, наклонил голову, как бы внимательно вслушиваясь, и еще раз помотал головой. "Нет радиосвязи".

Затем, выпрямив ладонь, он круто двинул ею кверху, а другой ладонью быстро резанул поперек горла. "Самоубийство".

Затем он изобразил какой-то невоенный салют. "Все равно спасибо".

Каваноу слез с крыла. Следующий пилот дал ему аналогичный ответ, и следующий; и еще один. До пятого Каваноу просто не добрался, так как, срезая себе путь под низким крылом, наткнулся на двух молча боровшихся джентльменов, которые с готовностью перенесли свою размолвку на него. Когда после кратковременной потери сознания фотограф пришел в себя, джентльмены уже куда-то делись, а вместе с ними и его бумажник с алмазами.

Каваноу побрел обратно к Манхэттену.

Время, проведенное во сне под эстакадой где-то в Квинсе, заняло у него двенадцать часов. Вообще говоря, даже орегонский баран сможет найти дорогу в Манхэттен, но сам уроженец Манхэттена потеряется где угодно вне своего острова. Каваноу умудрился пропустить мост Квинсборо, забрел на юг, в Бруклин, сам того не поняв (легче было сдохнуть), и накрутил шестьдесят кварталов лишку, сбившись с курса у Уильямсбургского моста. Так он через улицу Деланси угодил на Ловер-Ист-Сайд, что было не слишком большим достижением.

Следуя по пути наименьшего сопротивления и отчаянно тоскуя по цивилизации (то есть по центральным районам Нью-Йорка), Каваноу двигался на северо-запад по былой коровьей тропке, теперь называемой соответственно Бауэри, Четвертой авеню и Бродвеем. Помедлив только затем, чтобы обшмонать киоск типа "Соки-воды" на Юнион-сквер в поисках холодных котлет, он добрался до Сорок второй улицы в пол-одиннадцатого через двадцать три с половиной часа после прискорбного знакомства с Хулиганом.

Таймс-сквер, и так по утрам действующая на нервы, теперь была совсем печальной и какой-то незнакомой. Скудная струйка транспорта двигалась рывками. Стекла во всех автомобилях были подняты до упора, и не у одного пассажира Каваноу заметил в руках оружие. Толпы на загаженных тротуарах, казалось, не то что никуда не направлялись, они даже и не думали никуда направляться. Все просто слонялись, как бараны.

Книжные лавки пустовали, а их содержимое валялось на мостовой. Галантереи, кафетерии, аптеки… но самое удивительное — там и тут торговля продолжалась. На деньги по-прежнему можно было купить бутылку спиртного, пачку сигарет или банку консервов — все необходимое. Возникали проблемы с оценкой, но они решались достаточно просто и решительно: над каждым прилавком были выставлены основные товары, которыми лавка торговала, каждый с одной-двумя банкнотами. Сигареты Джордж Вашингтон. Литровая бутылка виски — Александр Гамильтон плюс Авраам Линкольн. Банка суррогатного мяса — Эндрю Джексон.