Деймон Найт - Сумерки людей

• Название: Сумерки людей
• Автор: Деймон Найт
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1996

Грустные и потрясающе смешные, исполненные трагического пафоса и язвительной иронии рассказы о путешествиях во времени и пространстве, встречах с инопланетным разумом, памфлеты и скетчи из мира фантастики — вот что скрывается за именем Деймон Найт.

В книгу вошел отдельный роман и подборка короткой прозы автора.

Содержание:

Сумерки людей (роман, перевод М.Кондратьева)

Палка для идиота (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Анахрон (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Художество (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Тяга к непорочности (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Страна милостивых (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Ночь обмана (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Юнга (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Бесславный конец, или Дверями не хлопать (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Рипмав (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Красотка на заказ (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Времени хватит на всё (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Последнее слово (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Прибрежный бродяга (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Станция «Чужак» (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Сюжетный поворот (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Вавилон 2 (рассказ, перевод М.Кондратьева)

Назад, о время! (рассказ, перевод М.Кондратьева)

На обложке использована работа художника Гари Рудделла

---

— Нью-Йорк вы по крайней мере не очень-то изменили, — заметил Джонни себе в защиту.

Выпученные глаза Глорма, казалось, вот-вот вывалятся.

— Не изменили! — Он фыркнул и повернулся. Его усиленный голос снова зазвенел в ушах: — Donu al mi frugantan kvieton de Nov-Jorko natura!

Произошло какое-то коловращение плывущих фигур вокруг висящей металлической груды. Глорм в нетерпении сжал кулаки. Довольно долгое время спустя пол чаши снова расцвел.

Джонни затаил дыхание.

Иллюзия была столь безупречной, что пол, казалось, куда-то выпал: в тысяче футов под ними, освещенный утренним солнцем, лежал остров Манхэттен; Джонни видел стоящие на якоре в заливе суда и ясные отблески Гудзона и Ист-Ривер, убегающие на север в туманы над Бронксом.

Первое, что бросилось ему в глаза, была беспорядочная шахматная доска заполнявших весь остров низеньких строений; густое скопление небоскребов в южной части и разрозненное в средней отсутствовали.

— Угадай, в который год, — послышался голос Глорма. Джонни нахмурился.

— Около 1900-го? — Нет, не может быть, тут же с тревогой подумал он. Слишком много было мостов — даже больше, чем в его время.

Глорм от души рассмеялся.

— То, что твой смотрит, есть Нов-Йорк 1956 года — до тех, как мы его изменить. Твой думай, это ваши изобресть небоскреб? О нет. Это наши их изобресть.

— Для «Рабов бродвейской зарплаты», — почтительно вставил смуглый. — Первая живучка Глорма. Какое представление!

— Теперь ты понимать? — снисходительно спросил Глорм, — Давным-давным мне хотелось рассказать о том актеру, увидеть его морда. Ну вот — теперь твой понял. — Его тощая физиономия сияла. — Твой есть актер; мой есть продюсер, режиссер. Продюсер, режиссер есть все Актер есть дерьмо! Значит, твой отдаст мне инштрумент.

— Дудки, — вяло ответил Джонни.

— Отдаст, — заверил Глорм. — Твой очень скоро его отпустит.

Тут Джонни потрясение обнаружил, что рука его заметно немеет. Так вот зачем понадобились эти объяснения! А теперь они дождались, чего хотели. Он действительно готов был отпустить кошелек — уже вот-вот. Значит…

— Послушай! — отчаянно выговорил художник. — А как насчет людей в будущем — я имею в виду ваше будущее? Они тоже делают живучки? А если так, то разве ты для них не актер?

Физиономия Глорма вытянулась от ярости..

— Kracajo! — сказал он. — Ну погоди… — Он взглянул на устройство в руке у Джонни и сжал кулаки.

Хватка Джонни ослабла. Скоро ему придется отпустить кошелек — и что тогда? Обратно в свое время? Опять быть посмешищем, неотвратимо приближаясь к…

Рука страшно устала. Вот-вот кулак разожмется.

…И ничего тут поделать Джонни не мог. Ему предвиделась бесконечная цепочка халтурщиков, где на плечах у каждого стояли Глормы — на всем пути в неведомое будущее, которое было слишком велико, чтобы измениться: Все это, подумалось ему, не более пугало и ужасало, чем другие формы вселенской тирании, уже явленные человеческому разуму; с этим можно было бы жить, не будь его роль столь неприятной… Кулак разжался.

Улыбаясь, Глорм протянул руку к повисшему в воздухе кошельку. Пальцы его сделали что-то такое, за чем Джонни уследить не сумел, — и вдруг кошелек опустился прямо Глорму на ладонь.

Там он еще некоторое время трясся и мерцал, будто замедляющийся волчок. Затем внезапно разошелся на коричневую монетку и пенсне. Снова началось мерцание, в какой-то яркой кляксе последовательно появлялись авторучка, записная книжка, часы, зажигалка. Затем оба предмета стабилизировались — металлические, неживые.

Глорм сунул их куда-то в складки своего одеяния.

— Bona, — безразлично бросил он через плечо, — Resendution al Nov-Jorkon.

Отчаяние развязало Джонни язык. Он заговорил, еще сам толком не понимая, что же, собственно, хочет сказать.

— А что, если я не останусь в Нью-Йорке?

Глорм помедлил и раздраженно повернулся к художнику:

— Kio?

— Вы вернули себе устройство, — начал Джонни, когда идея обрела очертания у него в голове. — Хорошо. Но что вы собираетесь делать, если я решу переехать в Чикаго или еще куда-нибудь? Или если меня арестуют и посадят в тюрьму? Я вот о чем. Вы можете перетасовать все вероятности, но если я хорошенько постараюсь, то могу поставить себя в такое положение, где невозможно будет случиться тому, чего бы вам хотелось. — Он перевел дух. — Понимаете, о чем я говорю?

— Plejmalpuro, — сказал Глорм. Судя по выражению его лица, он понял.

— Вот что, — продолжил Джонни. — Мне надо бы уяснить всю картину. Герцог, о котором вы говорили как о главном герое, — это тот Герцог, которого я знаю? — Он получил в подтверждение кивок от Глорма. — И когда он помогал мне убраться из города, это была часть сценария?

— Генеральная репетиция, — сказал смуглый. — Ты плюхаешься в болото во Флориде — и выбираешься оттуда по уши в дерьме и в пиявках. Потрясающая хохма.

Джонни вздрогнул и постарался выбросить из головы пиявок и падения из высотных зданий.

— Я хочу знать вот что: в чем здесь интересы Герцога. Почему он хотел, чтобы я убрался из города?

И ему объяснили. Ответ был дьявольски прост, и Джонни даже показалось, что он знал его заранее.

Художник подождал, пока ногти выйдут у него из ладоней, а затем почувствовал, что снова может говорить разумно. Но тут он вдруг понял, что ему нечего сказать. О чем можно разговаривать с людьми, способными вытворить такое, а потом назвать это искусством или увеселением? Логично было предположить, что культура, чьими вкусами диктовались безжалостные представления Глорма, должна иметь именно такое понятие о «герое». И это ужасало.

Снова время поджимало. Но и ключ ко всему был уже у Джонни в руках.

Что на его месте сказал бы Герцог?

— Ладно, послушайте, — быстро начал Джонни, — мне тут, конечно, только жеваной бумагой харкать, а перед вами я бы и крышку со своего чайника снял, но вот какое дело…

Глорм со смуглым подались вперед с заинтересованными, настороженными выражениями на лицах.

— …Но вот как я все это себе представляю. Вместо того клоунского типа для вашей «разрядки смехом» мы вводим обходительный тип «гражданина мира». Такой сюжетный поворот. Вот это смог бы провернуть, гм, по-настоящему великий продюсер-режиссер. Вот это я понимаю. Возьмем, к примеру… да, покажите-ка мне, где там в сценарии говорится о…

Джонни материализовался на тихой улочке в нескольких шагах от двери своего дома. Чувствовал он только тяжесть и усталость. Солнце все еще висело высоко над крышами старых зданий; около 2.30 — через полтора часа после того, как Герцог покинул его в аэропорту.

Джонни прислонился к перилам и стал ждать. Ну конечно — вот улицу переходит Мэри Финиган; волосы ее распущены, а под глазами темные крути.

— Иди домой, Мэри, — сказал ей Джонни.

Девушка изумилась:

— А что случилось — разве его здесь нет? То есть Герцог звонил мне — сказал, что он у тебя.

— Да, и у него там топорик, — заметил Джонни. — Я правду говорю. Он собирался убить тебя в моей квартире моим же туристским топориком. На нем отпечатки моих пальцев.

Когда она ушла, Джонни завернул за угол и вошел в вестибюль. Герцог стоял там, запустив руку в почтовый ящик Джонни. Обернувшись, он выругался, а рука его машинально выдернула из ящика пухлый конверт.

— Джонни, какого черта ты тут делаешь?

— Я раздумал ехать.

Герцог прислонился к стене, ухмыляясь.

— Что ж, каждая новая встреча дает маленькое представление о воскресении. Вот так так! — Он взглянул на конверт у себя в руке, будто только что его заметил. — Так, интересно, и что же тут такое?

— Сам знаешь что, — беззлобно проговорил Джонни. — Пятьдесят баксов, которые мне должен Тед Эдвардc. Именно они и навели тебя на мысль, когда Тед сказал тебе, что отправит долг по почте. Затем подкатило то дельце с Мэри, и ты, наверное, подумал, что сам Бог дает тебе такую возможность.

Глаза Герцога сузились, а взгляд его стал жестким.

— Так ты и про это знаешь? Да? И что же ты собирался тут делать? Не скажешь ли старому приятелю?

— Ничего, — ответил Джонни. — Просто отдай мне расписку, и будем считать, что все улажено.

Герцог выудил из кармана сложенный листок бумаги и отдал его Джонни. Явно не в своей тарелке, он все заглядывал Джонни в глаза.

— Ну-ну. Порядок, да?

Джонни кивнул и направился к лестнице.

— Значит, порядок, — сказал Герцог. Он стоял, подбоченясь, и качал головой. — Да, Джонни, мальчик мой, ну ты и артист!

Джонни бросил на него быстрый взгляд.

— Ты тоже, — заверил он.

Вавилон 2

1

В анфас он немного напоминал Пьяного Хулигана, если вы еще такого помните. В профиль, когда во всей красе представал серебристый гребень, он больше смахивал на помесь Джорджа Арлисса и какаду.