Борис Дубровин - О годах забывая

• Название: О годах забывая
• Автор: Борис Дубровин
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1973

Борис Дубровин известен читателям как поэт. «О годах забывая» — первый сборник его прозы. В него вошли две повести: «Вдали и — рядом» и «О годах забывая».

В повестях показана жизнь и боевые дела советских пограничников, их нравственная чистота, высокое чувство долга, дружба и любовь. В самой сложной обстановке, в любых условиях, мужественно действуют воины-пограничники, проявляя беззаветную преданность Родине.

Герои книги сталкиваются не только о вражеской агентурой. Острые конфликты возникают и при решении коренных вопросов службы, воспитания воинов, семейных отношений. Автору удалось психологически верно показать сложный мир своих героев, их высокие душевные порывы.

---

Нина с Анной Максимовной шли к Александру Александровичу поздравить его с переменой фамилии.

Анна Максимовна была в приподнятом настроении. После откровенного разговора с Ниной, после собственного признания в ревности, после мучительных минут стыда в душе царила радость. Она сама себе казалась сейчас веселой девчонкой, готовой дурачиться и шутить. Анна Максимовна первая подошла к двери, постучала:

— Здесь живет Александр Александрович Богодухов?!

Никто не отозвался.

Она постучала еще громче:

— Товарищ Богодухов! К вам гости!

Нина смущенно отвела глаза от двери, понюхала цветы.

— Можно к вам, Александр Александрович? — спросила Анна Максимовна, для смелости потрогала медальон на груди и, на две пуговицы расстегнув пальто, кивнула Нине: «Войдем!»

Они вступили в тишину квартиры. В коридоре под линялым зеркалом на тумбочке белело блюдце с окурками. Зимнее пальто висело все там же. Одиночеством и запустением повеяло снова на Нину. Точно ничего не сдвинулось с места за тот долгий-долгий срок. Неужели ничего? Дощатый пол так же затоптан. Но дверь в комнату распахнута.

— Можно, Александр Александрович?! — шепотом спросила Анна Максимовна, вдруг решив, что вся ее затея с приходом, с поздравлением — нелепа. Или она затеяла это дело, ища предлог для разговора о муже? Ах, пойди разберись в себе. Хотелось сказать Нине: «Нина, давайте уйдем!» И Анна Максимовна прошептала:

— Он спит. Не будем беспокоить.

Нина повиновалась не разуму, а инстинкту, состраданию. Она молча подошла. Ее поразило его лицо с затверделым страданием, высоко взметнувшиеся и перекошенные брови.

Анна Максимовна машинально застегнула пальто на все пуговицы. Подойти к кровати у нее не было сил.

В памяти звенел голос Александра Александровича: «Карету мне, карету!» А он лежал безмолвно.

И обе женщины облегченно вздрогнули, услышав тяжелые шаги за спиной. В комнату вошли Домин, Кулашвили и Чижиков.

Анна Максимовна встретила взгляд мужа, она прочитала безошибочно: «Анечка, я же тебе говорил, я же просил тебя не делать этого».

Михаил Варламович, увидев Анну Максимовну с женой около постели Сморчкова, был озадачен. Домин взял холодную руку Сморчкова, поискал пульс, потом поднял веко.

Приблизившись к постели, Алексей Глебович взял со стола белую мелованную бумагу — последнее письмо.

Алексей Глебович пробежал глазами, передал Домину, тот, прочитав, передал Кулашвили. А Михаил отдал Нине. Анна Максимовна из-за плеча Нины одновременно с ней прочитала эти слова прощания.

— А ведь он… — Михаил, увидев лицо Нины, не сказал слово «контрабандист». — …А ведь он умер!

— Мне очень жалко его, — произнесла Анна Максимовна.

Мужчины сурово молчали.

По железнодорожным путям, извиваясь, неслась поземка, подхлестывал холодный ветер, и поезда точно торопились скорее в путь, будто бы надеясь ускользнуть от крепнущих морозов.

Капитан Домин с платформы смотрел вслед пограничному наряду: Михаил Кулашвили и Евгений Никитин направлялись к паровозу. Вечерняя мгла сгущалась, и фигура человека около паровозной тележки скользнула на миг, подобно призраку.

Не сговариваясь, Кулашвили и Никитин бросились за ним.