Самуил Вермель - Москва еврейская

• Название: Москва еврейская
• Автор: Самуил Вермель
• Издательство: Дом еврейской книги
• Жанр: История
• Год: 2003
• ISBN: 5-98307=004-0

Непросто складывалась история еврейского населения российской столицы. Периоды культурного и экономического роста сменялись новыми притеснениями и вспышками антисемитизма. И все же евреи безусловно внесли ценный вклад в культурно-исторический облик нашего многонационального города. «Москва еврейская» знакомит читателя с малоизвестными материалами о евреях — жителях столицы, обширным исследованием С. Вермеля «Евреи в Москве» (публикуемым по архивной рукописи), современным путеводителем по памятным местам «еврейской» истории города и другими, не менее интересными материалами. Из них становится очевидным, сколь тесно переплетена история Москвы с историей еврейского народа.

---

Но гангрена русского самодержавия продолжалась, процесс гниения его шел быстрым темпом. Недовольство и негодование росло с каждым днем. Терпение истощилось. Наступил 1917 год. Вспыхнула февральская революция. В марте этого года, ровно через четверть века после знаменитого московского изгнания, отменены были все существовавшие до сих пор ограничения в правах евреев, евреи стали полноправными гражданами. Пришла наконец эмансипация евреев, запоздавшая в России в сравнении с Западом более чем на сто лет.

Ставши юридически полноправными гражданами России, евреи оказались в таком же положении, как люди после пожара или после тяжелой болезни. Надо было собрать сохранившиеся остатки сил и энергии, надо было организовать дезорганизованное еврейство, тем более что для этого, казалось, имелись теперь юридические возможности. Первая мысль была — организовать еврейские общины. И в этом отношении Москва пошла первая. Вскоре после Пасхи, протекшей в радостях и ликовании по поводу уравнения в правах, образована была комиссия под председательством Петра Семеновича Марека для выработки программы по проведению выборов в московскую общину. Работа этой комиссии продолжалась все лето. Спорам и дискуссиям не было конца, выявили свое лицо все многочисленные еврейские партии (сионисты, Бунд, СС[159], поапей-ционисты[160]), организовались новые партии и группы (ортодоксы, беспартийные — бывшие руководители прежнего Хозяйственного правления). По городу запестрели выборные афиши, воззвания, рекламы. Весь город волновался. 1-го октября 1917 г. состоялись эти выборы — равные, тайные и пр. — по всем правилам самого совершенного парламентского кодекса. Результаты их, как можно было и ожидать, дали значительный перевес сионистам, которые и сделались хозяевами положения.

Избранными оказались[161]:

1) от сионистов: Я. И. Мазэ, И. А. Найдич[162], [Г.] Златопольский, [П.С.] Марек, С. Айзенштадт, Л. Яффе, X. Гринберг, [А.] Подлишевский, Левите, Герчековер, [Ц.-Г.] Белковский, Гольберг[163], [М.] Гликсон;

2) от Бунда: Мезовецкий, И. Рубин, Майер;

3) от СС: Л. Е. Мотылев, А. Соколовский;

4) от Поалей-цион: д-р Рабинович;

5) от ортодоксии («Традиция и свобода»): Г. М. Нурок, Рафаил Гоц, Моносзон;

6) от Фолкспартей: М. И. Певзнер, Трайнин, Л. С. Биск, [С.] Каплан-Капланский, С. Р. Коцына;

7) от беспартийных (быв. Хоз. прав.): Д. В. Высоцкий, А. Л. Фукс, С. С. Вермель, М. Г. Понизовский, Л. В. Райц.

Разразилась Октябрьская Революция — и открытие общины было отсрочено. Состоялось оно лишь в ноябре. Председателем был избран Я. И. Мазэ. Произошел любопытный инцидент. Д. В. Высоцкий, мечтавший о председательском кресле, сначала перебежал было к сионистам, а потом, когда председателем был избран Я. И. Мазэ, совершенно отказался от участия в общине. Задуманы были широкие планы работы, организованы разные отделы, снято было большое дорогое помещение. Полились речи без конца. Тон задавали сионисты, которые с помощью разных комбинаций и коалиций добивались большинства. Но надо признаться, что во всей работе общины было больше слов, чем дела. Занимались высокой политикой, например по поводу декларации Бальфура[164], нескончаемыми спорами о языках, организационными вопросами и т. п. Но финансовой базы община не имела, а бюджет ее был большой. К лету 1918 г. наиболее богатые ее члены стали покидать Москву, и община представляла очень жалкую картину. Наконец, она была закрыта летом этого же года, центр тяжести еврейской общественности, временно перенесенный на общину, вновь вернулся на свое старое место, Хозяйственное правление…

Юлий Гессен ЕВРЕИ В МОСКОВСКОМ ГОСУДАРСТВЕ XV–XVII вв.[165]

Отношение Московского государства к иноземцам. — Ересь жидовствующих и еврей Схария. — Сношения великого князя Иоанна III с двумя влиятельными крымскими евреями. — Приезды еврейских купцов в Москву под защитой польского правительства. — Жестокое обращение царя Ивана Грозного с пленными евреями. — Смутное время. — Михаил Феодорович Романов: благоприятное отношение к пленным евреям; появление в Москве оседлого еврейского населения. Московский двор пользуется услугами еврейских купцов. — В конце XVII в. доступ в Москву евреям затрудняется. — Жертвы стрелецкого бунта.

I

Московское государство, как известно, охраняя православную веру и патриархальный быт от влияния извне, оберегало русский народ от соприкосновения с иноземцами. Иностранцев боялись и как возможных шпионов, и как насадителей безбожных обычаев. Католики и лютеране почитались еретиками. Торговый же люд видел в иноземцах нежелательных конкурентов. И когда в интересах торговли правительство делало исключения для чужестранных купцов и открывало им доступ в страну, московские торговые люди в заботе о своем заработке выражали недовольство по поводу появления этих конкурентов, и правительству снова приходилось принимать меры, чтобы по возможности оградить страну от пришельцев.

Тем не менее купцы на известных условиях имели доступ в Московское государство. Они могли приезжать без особого разрешения в пограничные города. Только торговля иностранцев внутри государства, преимущественно в Москве, подвергалась целому ряду ограничений и допускалась не иначе, как с особого каждый раз дозволения. При этом чужеземным купцам не разрешалось здесь прочно водворяться. Торговля с иностранцами носила ярмарочный характер, и по окончании торга они должны были уезжать прочь. Купцы из восточных стран могли оставаться в стране не более года, а для западноевропейских гостей был установлен еще меньший срок. Вопреки этим постановлениям, нарушение которых влекло за собою кару, случалось, что иностранцы подолгу живали в России, занимаясь торговлей, «но такое проживание было фактом, а не правом»[166].

Разрешения на приезд в Москву давались подданным определенных государств, купцам известного города, торговым компаниям и отдельным лицам; то одни, то другие получали право приезда, то одни, то другие лишались его. Вообще, особенно в XVII в., считалось необходимым ограничить торговлю иностранцев одними порубежными городами, причем не дозволялось ездить по селениям. Случалось, что даже при наличности торгового договора, предоставляющего подданным данного государства право торговли, последних останавливали в пути и не допускали в Москву. Правительство старалось, насколько возможно, ограничивать право торговли в Москве; о других же городах заботились, как видно, местные торговые люди; иностранцам отказывали в праве приезда, «потому что государевым людям от того будет теснота и большие убытки»[167].

Среди коренного русского населения было много торговцев; по словам иностранцев, русское общество, от больших до малых, чрезвычайно любило торговлю, причем торговля не прекращалась и по праздникам. Малое знакомство с условиями торговли, недоверие к собственным силам и чужой добросовестности заставляли русского купца «обманом предупредить обман»[168]. Противодействие, которое встречали иностранцы в России, вызывалось именно домогательством русских купцов. Даже иностранные купцы, которым удалось получить от московского правительства известные торговые привилегии, также хлопотали об изгнании иностранцев-конкурентов. Иностранцы должны были жить в особых частях города или даже за городом; они обязывались носить свою одежду, отличную от русской, дабы их не принимали за русских. Домашние помещения иностранцев, их яства и питье считались запретными для русских[169].

В этих условиях и евреи не могли рассчитывать на гостеприимство.

В конце 1470 г. свободный Новгород, ввиду притязаний на него московского князя, упросил польского короля Казимира IV прислать как угрозу для Москвы князя Михаила Александровича, или Олельковича, брата польского наместника в Киеве. В Новгороде возникли смуты — боролись две партии: литовская и московская. Но Олелькович, представлявший литовскую партию, не стал дожидаться развязки и удалился из Новгорода (15 марта 1471 г.), а потом Новгород подпал власти Москвы. Этот эпизод, по существу совершенно не связанный с какими-либо религиозными моментами, привел, однако, если верить летописному сообщению, к распространению в Новгороде, а вслед за тем и в Москве жидовствующей ереси.

Вместе с Олельковичем прибыл в Новгород «киевский еврей Схария», о котором говорили, что он изучил астрологию, чернокнижие и всякие чародейства; появились из Литвы и другие евреи: Иосиф, Шмойла, Скарявей (Скаряей), Моисей и Хануш. Быть может, Схария выполнял кое-какие политические или, вернее, финансовые поручения, остальных же евреев сюда несомненно привлекли торговые цели. Как видно, все они оставались здесь короткое время, но память о них сохранилась надолго, и именно потому, что летописец связал с ними факт распространения ереси жидовствующих, видными деятелями которой явились два новгородских священника.