Самуил Вермель - Москва еврейская

• Название: Москва еврейская
• Автор: Самуил Вермель
• Издательство: Дом еврейской книги
• Жанр: История
• Год: 2003
• ISBN: 5-98307=004-0

Непросто складывалась история еврейского населения российской столицы. Периоды культурного и экономического роста сменялись новыми притеснениями и вспышками антисемитизма. И все же евреи безусловно внесли ценный вклад в культурно-исторический облик нашего многонационального города. «Москва еврейская» знакомит читателя с малоизвестными материалами о евреях — жителях столицы, обширным исследованием С. Вермеля «Евреи в Москве» (публикуемым по архивной рукописи), современным путеводителем по памятным местам «еврейской» истории города и другими, не менее интересными материалами. Из них становится очевидным, сколь тесно переплетена история Москвы с историей еврейского народа.

---

Что касается евреев, то они были рады перемене подданства. Евреи вообще как-то склонны придавать большое значение всякому слову, исходящему из уст сильных мира сего и имеющему какое-либо к ним отношение, они подхватывают это слово, мудрствуют над ним, строя на нем все свои надежды или, наоборот, впадая в уныние — чаще, впрочем, первое. Екатерина II высказала несколько прекрасных фраз о равенстве перед законом всех ее подданных, о терпимости всех религий, и слуха об этом было достаточно для того, чтобы евреи проникались верой в прочность своего нового политического положения и надеждой на лучшие времена. Не знаем, почему, но современники были уверены, что под скипетром Екатерины для евреев наступила новая, более счастливая эра[328]. Под влиянием подобных чаяний евреи, между прочим, решались приезжать в столицы в надежде, что на их пребывание будут смотреть сквозь пальцы. Конечно, количество этих смельчаков было очень незначительно: какой-нибудь десяток в Москве и столько же в Петербурге. В Москву евреи приезжали из ближайших к внутренним губерниям еврейских поселений, и главным образом из Шклова, этого крупного в то время торгового пункта.

Но кроме нелегальных посетителей Москвы были и такие, которые пребывали здесь на законном основании. Дело в том, что некоторые отношения гражданской жизни сделали необходимым пребывание в Петербурге представителей интересов еврейских общин. Эти представители-ходатаи, предпринимая путешествие в Петербург, посещали лежавшие им на пути русские города, а между ними и Москву. Правда, евреи, отправлявшиеся в Петербург из северо-западной Литвы, выбирали другой тракт, не ведущий на Москву. Но зато путешественники из Белоруссии и юго-западных губерний редко миновали древнюю столицу. Эти путешественники останавливались в Москве ненадолго, лишь для отдыха, после чего продолжали свой дальнейший путь. Посетители этой категории были столь же малочисленны, как и категория нелегальных приезжих.

В 90-х годах прошедшего столетия, в конце царствования Екатерины II, евреи пытались было поставить свой приезд в Москву и свои торговые сношения с некоторыми русскими городами на законную почву. Они подали прошение о приписке их в Московское или Смоленское купечество, рассчитывая, что фискальные соображения возьмут верх над всякого рода другими соображениями. Но попытка оказалась неудачной: евреи не были приняты в купеческое сословие упомянутых городов, а на поданную ими апелляцию Екатерина II дала ответ, что они не имеют никакого права записываться в купечество вне черты их постоянной оседлости[329].

Евреи, в особенности иностранные, пробовали было записаться и в московские мещане. Но и в этом они потерпели неудачу: мещанское сословие оказалось столь же замкнутым, как и купеческое. Когда прусский посол стал хлопотать за одного немецкого еврея, пожелавшего приобрести права московского мещанина, ему ответили, что подобное же ходатайство поступило несколько ранее и от австрийского посла и что после отказа последнему приходится отказать и ему[330].

Таковы были результаты еврейских попыток приезжать и проживать в Москве на законном основании.

Настало царствование Павла I. Если при Екатерине положение евреев в государстве определялось в черте их оседлости прежним польским законодательством, а вне черты — старыми ограничительными нормами, то в царствование Павла I в первый раз возникла мысль о необходимости изучить евреев, исследовать их быт и положение с целью дать им надлежащее правовое устройство. Но, к сожалению, серьезную задачу изучения еврейской жизни и влияния евреев на коренное население поручили известному поэту Державину — человеку не совсем беспристрастному, притом предубежденному против всего иноземного и иноплеменного. Державин изложил результаты своей ученой экспедиции в особой записке[331], в которой рядом с констатированием зловредности евреев рекомендуются и средства, предупреждающие и пресекающие зло. Для нас же, интересующихся здесь жизнью и положением евреев вне черты оседлости, записка Державина любопытна, между прочим, в том отношении, что в ней проектировалось расширить пределы «черты» путем присоединения к последней некоторых других окраин России[332]. Но, как было уже сказано, в царствование Павла I не занимались устройством евреев, а сделана была лишь попытка изучить их, и проекту Державина суждено было лежать под сукном до нового царствования.

Что касается характера сношений евреев с внутренней Россией, то никаких перемен в этом отношении в царствование Павла I не было. Евреи по-прежнему приезжали в Россию в очень ограниченном количестве, порою на более или менее законном основании, порою же в надежде, что соответствующее начальство не отнесется строго к их приезду. Как это ни странно, но среди московских евреев существует предание, что количество евреев в Москве в конце прошедшего столетия было довольно значительно. Хранители этого предания вдаются даже в подробности и рассказывают о каких-то еврейских лавках в «Панском» ряду. Надо полагать, что предание слишком преувеличивает то, что было в действительности. Если евреи и приезжали в Москву, то ведь это случалось лишь благодаря нестрогому применению к ним ограничительных мер. При таких условиях им немыслимо было располагаться тут как у себя дома, заводить открыто собственные лавки и торговать, совершенно не заботясь о том, что они сами и товары их могут быть в один прекрасный день подвергнуты аресту. Разумеется, не имея права лично открывать торговли в Москве, евреи имели возможность торговать из лавок русских торговцев, сдавая последним свой товар на комиссию. В этом смысле, кажется, и следует понимать предание о еврейских лавках в Москве. Вряд ли верно и то, что количество евреев в Москве было в то время довольно значительно. Правда, Москва привлекала к себе купцов для сбыта и закупки товаров, порою и подрядчиков для взятия казенных подрядов и поставок, изредка даже фокусников и музыкантов для забавы столичного населения, но все эти пришельцы вместе взятые, может быть, составляли десяток-другой, но не более. Некоторые данные говорят, что евреи в конце XVIII века проникали и в более отдаленные русские губернии. Так, в Коломенской епархии (которая в то время стояла особо от Московской) в 1797 г. был крещен 1 еврей, в Казанской —1 еврей, в Тамбовской — 1 еврей[333]. Впрочем, эти данные о крещении евреев дают право делать и другой вывод: может быть, доступ в эти отдаленные губернии был настолько затруднен, что покупался ценою крещения.

В общем, следует заметить, что в столицах к евреям относились более толерантно, чем в провинции. Многие дворяне-помещики, владея в черте оседлости имениями, проживали по делам службы или удовольствия ради в столицах, и евреи, отправляясь в Москву или Петербург, нередко полагались на протекцию того или другого знакомого «пана». Вообще протекция много помогала тогда евреям, как в их частных сношениях со столицами, так и в делах общественных. В царствование Екатерины II некоторым евреям покровительствовал Потемкин[334]. Позже, при Александре I, таким покровителем является, между прочим, Сперанский[335]. Главным образом протекция играла роль в делах с казною. Известный еврейский богач и деятель конца прошедшего и начала текущего столетия, Иошуа Цейтлин[336], не раз пользовался при получении подрядов и поставок содействием Потемкина[337]. В одном месте своей «Автобиографии» Державин упрекает того же Потемкина в том, что он оказал в каком-то деле услугу еврею Штиглицу[338]. Протекция давала также — как мы уже сказали — возможность проживать, хотя и не на законном основании, в столицах. Самой Екатерине II было известно, что один из ее духовников дает у себя пристанище некоторым евреям, нелегально проживающим в Петербурге[339].

Что касается сношений евреев со столицами по своим общественным делам, то и в этом отношении покровительство сильных мира сего играло не менее важную роль. Во второй половине прошедшего столетия, когда еврейство в «черте» было потрясено религиозными неурядицами, враждующие партии неоднократно пытались прибегать к вмешательству правительства или властных особ. В 1768 г. Франк[340] вздумал в пятый раз переменить веру и вместе с собою перевести в лоно православия своих последователей. Заручившись протекцией, он отправил в Москву депутацию к высшему духовенству и по старой привычке заявил, что он и 20 тысяч последователей его, убедившись в превосходстве православия над остальными религиями, готовы присоединиться к Восточной Церкви. Евреи, зная по предыдущим горьким опытам, к чему повел бы переход Франка в новую веру, всячески старались сделать этот переход невозможным. Особенно энергично противодействовал новой затее Франка некто Барух (именуемый Барухом из земли Русской, или Барухом Яваном[341]), который благодаря своим обширным связям в Москве расстроил все планы и действия депутации[342]. Позднее, при Павле I, протекция и связи были пущены в ход для достижения менее благородной цели: миснагиды привлекли на свою сторону представителей администрации и добились заключения в тюрьму главы литовских хасидов р. Шнеура-Залмана Лядского. В ту темную эпоху, когда дела в судебных, административных и других учреждениях тянулись годами, а исход их часто зависел от произвола того или другого чиновника, заинтересованным лицам оставалось лишь одно радикальное средство — воздействие на соответствующее учреждение через более или менее влиятельных покровителей. Недаром евреи упорно отстаивали существовавший для разбора взаимных тяжб раввинский суд как суд более скорый и правый, к которому нередко охотно прибегали даже христиане в тяжбах с евреями[343].