Айя Субботина - Сердце мертвого мира

• Название: Сердце мертвого мира
• Автор: Айя Субботина
• Жанр: Фэнтези

Спели свои песни клинки, отгремела первая битва. Воины Артума отбросили назад орду шарашей, но Северные земли обезглавлены.

А "рхельский шакал" снова заплел интригу, лишив Дасирийскую империю наследника, что носит кровь первых императоров.

Куда теперь занесет судьба Арэна из Шаам, таремскую волшебницу Миэ, карманника Раша, Банру, славного служителя Солнцеликой, и фергайру Хани, Говорящую с духами?

Текст находится на стадии первого черновика. Заранее прошу прощения у читателей за возможные очепятки и описки.

---

  - Мамочка, - потянулся Шиалистан.

  Неведомая сила схватила его за шиворот, потянула вверх. Шиалистан продолжал звать мать, трепыхался, точно пойманный в силок волчонок. Перед глазами появилось лицо отца - все в кровавой росписи. Он облизал кровь с губ и заревел, замахиваясь опять. Шиалистан успел подумать, что если б тот меч, что он едва нес, оказался деревянным, Тирпалиас так просто не взял бы его. Кажется, то была первая мысль, когда он не назвал императора Дасирии отцом.

  - Не тронь его! - Вступился Сарико.

  Он треснул Тирпалиаса по лбу посохом; император опешил, разжал кулак в котором болтался беспомощный Шиалистан.

  - Злость застила тебе разум, - Сарико снова припечатал голову императора тяжелым набалдашником. И делал так до тех пор, пока тот не сел на пол. Глаза Тирпалиаса бегали по сторонам, после он подпол к Бренне и зачем-то потянул ее за волосы.

  Никто не встал между этими двумя.

  - Мальчика мы отправим на воспитание к его настоящему отцу, - говорил голос Сарико, после того, как мир сделал очередной кувырок. - Он мал слишком, чтоб натворить бед. Дитя неповинно, что мать его оказалась пропащей женщиной. В Баттар-Хоре сами решат, что с ним делать, а на сегодня уже достаточно пролитой крови...

  Невидимая рука отпустила край полога в прошлое и воспоминания потускнели. Шалистан сморгнул остатки видений, тронул ладонью лицо, почуяв на губах вкус крови. Пальцы остались чистыми, только в линиях на мокрой ладони, откуда-то взялась грязь.

  "Так это ты спас меня!" - чуть было не выкрикнул рхелец, но какими-то силами сдержал порыв, лишь пристальнее глядя на Сарико. Если бы этот старик тогда, почти три десятка лет назад не остановил Тирпалиаса, отходив его посохом, он, Шиалистан, давно уж был в мертвом царстве, а тело его стало горсткой костей. Замерзшие глаза убитой матери будто глядели на регента со всех сторон. Даже Алигасея теперь была Бренной, только улыбки не хватало, нежной да ласковой.

  Шиалистан еще раз моргнул, рассеянно повернулся, чуть было не позабыв зачем пришел к стенам Храма все богов. Может старик на то и надеялся, напоминая о горьком детстве, пронеслась в голове регента мысль. Верховный служитель взывал к совести, слишком горделивый, чтоб просить прямо.

  - Каждый в этой жизни и в царстве Гартиса получает ровно столько, сколько положено, служитель. - Рхелец не пытался быть любезным. В самом нутре зашевелилась детская обида - трон Дасирийской империи, после полудурка Нимлиса, должен был принадлежать ему! - скажи, старик, - с жаром зашептал Шиалистан, - не в этом ли божье провидение и справедливость? Я не получил престол лишь потому, что кто-то нашептал Тирпалиасу тайну моего рождения, а нынче же сам Лорд справедливость Ашлон посылает мне право восстановить равновесие. И на том все счеты, служитель. Старческая немощь еще не тронула твой слух и очи, служитель? Хорошо ли ты слышишь и видишь, что сейчас творится там, внизу, у подножия храма?

  - Ты верно заметил, рхелец - старость не сделал меня слабоумным. И я достаточно зряч, чтоб видеть. Сколько золота получили первые крикуны? Верно же говорят, что в каждой птичьей стае есть мелкие сторожевые птахи, что поднимают шум, а уж после их голос умножает каждая пернатая тварь.

  - Оставь его, брат, - встряла Алигасея. - Боги справедливы - это он правильно сказал. На все их воля. Провидение послало Дасирии испытание.

  - То самое провидение, что стояло в стороне, пока Тирпалиас размахивал топором, - прошипел Шиалистан. В ноздрях опять поселился запах плавленого воска. - Лучше вам сейчас исполнить волю горячо любимого мною народа, а то как бы не стало хуже. Дасирийцы в ярости, что их так долго обманывали.

  - Ты сам плод греха! - Затрясся от злости Сарико, чем вызвал у регента лишь снисходительную улыбку.

  Несмотря ни на что, Шиалистан не собирался причинять зло старикам. Теперь не собирался. В середке сидел детский страх, что густо сросся с чувством благодарности за то, что старик не дал его убить. Пусть то будут последние счеты меж нами, решил регент.

  - Благословите меня на праведном деле и намерении, - приказал рхелец, мигом сделавшись жестким.

  Глядя на дратова бастарда, который продолжал рыдать, жестом велел Белому щиту увести его. Жрец попробовал противиться, пополз к ногам Алигасеи, но старая женщина отстранилась и отвела взгляд. Стражник сгреб несчастного за шиворот и, не церемонясь, поволок вниз. Черная дева не тронулась с места, молчаливо ожидая указаний. Шиалистан же не торопился отпускать воительницу.

  Послышалась густая брань Белого щита; Шиалистан не стал оборачиваться, зная - то возмущенные горожане набросились на прелюбодея, норовя выместить на нем злость. Регент надеялся, что тот выйдет живым, но даже если и схватить камнем по темени - не велика беда. Кобель свое дело сделал.

  - Ты не хуже нашего знаешь, что одного благословения Верховных служителей Храма всех богов не даст тебе права сидеть на престоле.

  - Знаю, - не стал изворачиваться рхелец. - А еще знаю, что благословение - то уже половина дела. Об остальном, служительница, не печалься. Глубоко любимый мною народ не останется в скорбный час "обезглавленным". Ну, долго мне еще ждать? Или вам мало моих увещаний?

  Хани

  - Будет он жить?

  Хани никогда прежде не видела, чтоб на нее глядели вот так - будто она держала в руках силу править миром. Кажется, она помнила эту девушку - волосы цвета осени, большие глаза.

  - Кто ты ему? - Спросила прямо. Но, не дожидаясь ответа, вдруг поняла. Догадка пришла сама, точно вовремя выуженная из щедрого пруда красная хоротка. - Ты понесла от него.

  Девушка сделалась краснее вареной свеклы.

  - Я... Я... - Заикалась она и теребила густую прядь. - Еще мало времени прошло и тело мое не дало мне знак, фергайра...

  - Я тебе говорю, что понесла, - ответила Хани. Спроси кто: "Откуда прознала?", не нашлась бы что ответить. Точно знала от самих богов. - Мальчика. Будет крепким как отец.

  - О, фергайра... - Та еще больше растерялась, потупила взор, отошла, будто боялась прикоснуться к самому сокровенному. И убежала, пряча лицо в ладонях.

  Хани, между тем, колдовала над снадобьем. Еще раньше она заварила травы, которые могли прогнать из ран воинов порченную скверну шарашей. У многих, кого она успела осмотреть, раны были так глубоки, что жизнь вот-вот готовилась покинуть их истерзанные битвой тела. Они и так отойдут к Гартису нынче, потому девушка недолго задерживалась около них - посылала благословение и улыбку, и уходила. Большего сделать не могла. Послу шла дальше, выбирала тех, кому еще можно было помочь: их оттаскивали в сторону, где воинов поили приготовленным снадобьем. Жрецы Скальда, те немногие, которым удалось выжить и не заразиться самим, перевязывали раны и возносили целебные молитвы.

  Среди раненых Хани нашла и Банру, и Арэна. На Миэ не было ни царапины, будто битва вовсе прошла мимо таремской волшебницы. Банру был плох - на его бедре осталась неглубокая рана от когтя шараша. Рваная кожа свисала с краев, а плоть внутри уже начала чернеть и испускать зловоние. Хани осмотрела его внимательно, несколько раз, под неустанным взглядом волшебницы.

  - Он не будет жить, - только и нашла, что сказать.

  Из четверых чужестранцев, темнокожего жреца Хани знала меньше всех. Кажется, он поклонялся богине солнца и голос его был мягким. Теперь же на жреца стало больно глядеть. Банру сидел, оперевшись на сваленные мешки с песком, глядел в небо и улыбался теплым солнечным лучам. Однако же Хани чуяла в нем страх. Жрец не стал спрашивать, умрет ли или останется жив, наверное, сам догадался и вынес себе же молчаливый приговор.

  - Нет, - одернула ее Миэ, как только девушка покинула Банру и пошла дальше, где на разостланных мешковинах лежал Арэн. - Тебе ведь просто не хочется спасти ему жизнь, да? Послушай меня, девочка - ты спасешь его или я...

  - Не трать угрозы попусту, волшебница, - перебила Хани. - Если бы в моих силах было помочь твоему черненому солнцем другу, я бы помогла. Но кровь шарашей пробралась в его нутро, и только богам под силу исцелить жреца.

  - Тогда зачем ты носишь все эти побрякушки, а?! - Миэ наотмашь ударила ее по косам. Серебряные и каменные амулеты перемешались, стукнулись друг о друга, зашептались тонким многоголосьем. - Ты пришла сюда фергайрой, колдуньей, которой все под силу.

   - Но я не могу воскрешать мертвецов, - холодно осадила Хани. - Друг твой мертв, а ты слепа, чтоб разглядеть прихвостней Шараяны за его спиной.

  - Когда он умрет?

  - Ты разве не знаешь, что ему уготована не смерть? Пройдет несколько дней и черная гадость завладеет им целиком. Друг твой станет таким, как они, людоеды - будет питаться человеческой плотью, и жить только чтоб губить жизни других. Поглядим до первых звезд, не станется ли чуда. Если нет - воины лишат твоего друга жизни, чтоб душа его спокойно отошла в Гартисово царство.