Айя Субботина - Шаманы крови и костей

• Название: Шаманы крови и костей
• Автор: Айя Субботина
• Жанр: Фэнтези

Друг оказался врагом, предателем стала северная метель. Чума пришла в Дасирийские земли и нет от нее спасения, и глухи Владыки Эзершата к молитвам своих детей. Времена изменились и доверять больше некому. Субьба и боги развели героев во все стороны света. Одному предстоит вернуться домой и снова покинуть его, чтобы найти спасение. Другая вернется и покинет родные стены, чтобы больше никогда их не увидеть. А карманнику Рашу и Хани предстоит попасть на самый загадочный, самый темный и проклинаемый остров мира - Румос.

---

  Последние слова дасириец произнес с гадливостью. Шиалистан ничего не ответ, только развернул коня и поскакал в лагерь. Дасирийцы будут здесь через час или меньше, есть время выпить вина и поменять сорочку. Вероятно, в последний раз.

  В шатре, где разместился регент, было душно. Шиалистан нырнул за полог, и первым делом направился к поставленному на козлы столу и такому же табурету. Из дальнего края, того, который хранился в тени, вышла Черная дева. Рхелька оделась в свои неизменные черные доспехи, и Шиалистан невольно залюбовался, как удивительно стройна и тонка молодая воительница. Сегодня ее кольчужная юбка была немного ниже колен, но лишь подчеркивала приятные формы Живии. Высокий железный ворот панциря, казалось, нес ее голову, точно пьедестал - прекрасно ограненный агат.

  - Мой господин, тебе нет нужды соваться в самое горнило, - сказала она, спокойная и безликая, точно тучи над долиной.

  Шиалистан молча взял кубок и выпил, подивившись, каким безвкусным стало вино из личных запасов деда. Еще вчера оно сластило язык и бодрило, а сегодня словно умерло. Шиалистан придирчиво окинул взглядом миску с едой: скудные угощения, из которых самым лакомым выглядели только солонина. Регент не притронулся ни к чему.

  - Он говорит, что я должен, - ответил Шиалистан. С рхелькой регент мог говорить обо всем. Она никогда не сочувствовала, но всегда слушала молча. И, в чем регент нуждался более всего, не стыдила.

  - Пусть себе говорит, - пожала плечами Живии. Пластины панциря захрустели, словно железные жернова. - Наш мудрый царь Ракел примет тебя, господин, без укора.

  - Думаешь, дед позволит мне покинуть лагерь? Да меня здесь знает каждая собака. И потом - Ракелу я без надобности, если за мной нет дасирийского императорства.

  Рхелец умолчал о том, что уже несколько недель не общается с дядей. Если Живии на его, Шиалистана, стороне, ей о таком знать не нужно вовсе, а если она шпионка Ракела и приставлена следить, значит, знает обо всем не хуже самого регента. Шиалистан обернулся на нее, пытаясь разгадать по лицу Живии, о чем она думает, но молодая женщина глядела на него как всегда - та же покорность и холодное безразличие. Но слова ее говорили об обратном, и это настораживало.

  - А тебе-то какое дело, умру я сегодня или останусь жить? - поинтересовался Шиалистан, проклиная сквозняк, который растеребил пламя свечи. Тени заплясали по комнате, отражаясь на лице рхельки множеством масок, не понять, улыбается она или хмурится.

  - Я поклялась царю оберегать тебя, господин, - безукоризненно спокойно ответила Черная дева.

  - И он не давал иных распоряжений на этот счет? - прямо спросил Шиалистан.

  - Иных? - переспросила она.

  -Тех, о которых мне говорить не следует. Например, избавиться от меня, если будет угодно Ракелу. Или следить за мной и доносить о каждом шаге. - Он ухватил ее з подбородок, заставляя смотреть на себя.

  Темные глаза рхельки отвечали непониманием. Таким искренним, что Шиалистану и не нужно было иных доказательств. Он отпустил девушку, чувствуя себя гаже раздавленного дождевого червя.

  - Господин, последний раз, когда я видела или говорила с нашим светлым царем, был перед тем, как мы с тобой и твоими воинами, покинули Баттар-Хор. И никаких других приказаний я не слышала. А если бы и слышала, то не стала бы исполнять.

  - Знаю. - Регент устыдился своего недоверия. - В Рхеле мне больше нечего делать. Но тебя я отпускаю. Ты не пойдешь сегодня в битву.

  - Господин...

  - Не перебивай, - велел он. - Ты останешься в лагере до самого исхода, и когда решится, кому боги послали победу, повезешь весть в Баттар-Хор. Если выйду победителем я, скажешь Ракелу, что отныне наши разговоры будут идти на равных, и если хочет договариваться о союзе - пусть приезжает в Иштар, как положено, с послами, дарами и условиями, которые бы устроили нас двоих. Если я сегодня пойду к Гартису, - Шиалистан запнулся. - Если я умру нынче, тогда передай Ракелу, что я благодарен ему за все науки и заботы, которыми он меня окружил. Живии, мне некому больше доверить это, ты - единственный человек, которому я доверяю.

  - Хорошо, господин, сделаю, как велишь.

  Шиалистан позвал за своим служкой, и когда тот явился, велел помочь с доспехами. Регент не так часто носил броню, чтобы она не тяготила его своим весом. В Рхеле на парады по случаю победы принято было наряжаться в светлые одежды победителя и украшать голову венками из клиновых листьев. Дасирийцы же, напротив, казалось, не выбирались из доспехов даже отходя ко сну.

  К тому времени, как регент был готов, прибыл посланник от деда: тот требовал, чтобы Шиалистан немедленно садился в седло и выступал. Сердце рхельца задало стрекача, но он как мог, старался не показыть испуг.

  Снаружи бурлила возня. Беднота собиралась нестройными рядами, воины, напротив, выстроились прямо, точно копья. Гремели барабаны, которым вторили раскаты грома. Регент никогда не думал, что можно так сильно радоваться грозе. Если бы только дед отказался прав, тогда шансы выторговать свою жизнь у хозяина мертвого царства выросли на треть.

  Выступили сразу - Раван торопил и постоянно стегал коня, не давая животному выйти в галоп. Мерин протестующе ржал, брыкался, но всякий раз старику удавалось присмирить его нрав.

  Во главе войска встали Шиалистан и сам Раван. Перед ними ехал всадник со знаменем, на котором плескались императорские кленовые листья, вышитые золотой ниткой. Ехали неспеша, но Шиалистан не мог отделаться от мысли, что дед слишком торопит поход. Когда ряды дасирийцев с противоположного боку долины стали отчетливо видны, регент растерял остатки храбрости. Горизонт казался черным и острым от копий пеших воинов, словно огромный хищник оскалил пасть, полную мелких зубов. Регент поглядывал на деда - вдруг тот бросил свою сумасбродную идею и решил повернуть? Но нет, старик раззадорился больше прежнего.

  Войска сползались медленно, как две огромные черепахи. Когда расстояние между ними уменьшилось еще на четверть, на лицо Шиалистану упали первые дождевые капли. Рхелец радовался дождю, как ребенок, хоть тот едва сочился из туч. А после Шиалистан увидел нескольких всадников, что отделились от войска Шаама. Один из них размахивал белым флагом парламентера.

  - Гляди-ка, Шаам решил вести переговоры,- ухмыльнулся Раван. - Эй, кто там половчее с луком, - кликнул он за спину, - угостите непрошеных гостей нашими стрелами.

  Шиалистан услыхал, как хрустнули сразу несколько натянутых луков.

  - Отчего бы не выслушать их? - вмешался он, облизывая пересохшие от волнения губы.

  - Мы не станем разговаривать с предателями.

  - Ты ведь даже не знаешь, что хочет предложить Шаам! - не сдержался рхелец.

  Ему почудился ропот, что пополз между воинами. Это придавало уверенности. Чем ближе приближался час скрещивать мечи, тем отчаяннее регент искал пути для отступления. Бежать сейчас - значит, покрыть себя позором, но если бы найти подходящую причину, чтобы убраться с поля боя - тогда другое дело. В глубине души Шиалистан надеялся, что Шаам, увидав воинов, что вышли ему наперерез, струсит и первым предложит мир, но какая-то часть разума отказывалась верить в реальность подобного. Но дать дасирийцу шанс стоило.

  - Чхать я хотел на его предложения, - резко ответил Раван. - ты хочешь, чтобы в хрониках сказывали, будто дасирийский император разговаривал с клятвопреступником? Большее, на что он заслуживает - это вспоротый живот до самого зада, чтобы упал в собственное дерьмо.

  Про себя Шиалистан подумал, что военачальник Шаам был одним из немногих, кто не принес клятвы верности, и обвинения деда звучали отчасти надумано. Но деду о своих мыслях говорить не стал, опасаясь гнева.

  - Думаешь, будет лучше, если в хрониках запишут, что император Шиалистан велел изрешетить послов, что несли знамя мира? - выдал рхелец свой единственный довод. - Знаю, что тебе железкой помахать невтерпеж, но я предпочитаю прежде решить все путем мирным, если таково желание нашего врага.

  Раван скрипнул зубами, плюну во внука каким-то матерным проклятием, но пристал на уговоры.

  - Только мы поедем под знаменем императора, не стану себя позорить белыми тряпками.

  Шиалистан был благодарен и за это. Взяв в сопровождение двоих воинов и знаменоносца, поскакали навстречу парламентерам Шаама. Дождь продолжал лениво семенить, и земля под копытами лошадей едва и сделалась более влажной. Раван бросал на тучи суровые взгляды, но погода от того не менялась.

  Шиалистан узнал Шаама сразу. Он выглядел самым крепким из всех, даже крепче молодого всадника по правую руку от себя, который был на целую голову выше. Волосы Шаама оставались густого черного цвета, а старость почти любовно выбелила виски. Гладко выбритый, на тяжелой лошади, всей укутанной в кожану попону, Шаам невольно вызывал у Шиалистана восхищение. Доспехи сидели на дасирийском военачальнике первой руки, точно влитые.