А. Й. Казински - Последний праведник

• Название: Последний праведник
• Автор: А. Й. Казински
• Издательство: Астрель, Corpus
• Жанр: Триллер
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-44696-2, 978-985-20-0149-6

Нильс Бентцон, блистательный полицейский переговорщик, не пользуется любовью начальства. Поэтому именно ему спихивают пришедшее из Интерпола дело — якобы кто-то убивает по всему миру праведников, и очередь дошла до Дании. Пока все силы полиции брошены на охрану саммита по проблемам климата Бентцона, чтобы не путался под ногами, отряжают найти в Копенгагене безусловно хороших людей и предупредить их о возможной опасности. Но к делу подключается гениальная ученая. Ханна Лунд: ей удается рассчитать точное время преступления. Но где и как найти в большом городе праведника, и главное — кого им считать в наши дни? Роман, выстроенный на историко-культурологическом фундаменте, дает широкую и подробную картину датской жизни, ставит социальные и экзистенциальные вопросы и при этом потрясающе легко читается. «Последний праведник» уже переведен на восемнадцать языков и стал очень заметным событием литературной жизни.

«Последний праведник», с его очень богатой палитрой сложных эмоций и непростыми героями с необычными проблемами, не оставляет шанса разочароваться в себе. В этом романе есть все, что я ищу в триллере — история, тайны, заговоры, динамика, приключение и международный контекст. Попробуйте, вам понравится.

Стив Берри

---

Леон улыбнулся. Он всегда умел следовать правилам игры, даже неписаным. Одно из них как раз гласило, что нужно смеяться каждый раз, когда начальник пытается пошутить.

Нильс кивнул, сам не зная почему.

В дверь неприлично громко постучали, и медсестра просунула голову в палату.

— Вы закончили?

— Похоже, что да. — Соммерстед неуклюже ткнул Нильса дружески в плечо и исчез.

— Бентцон, — сказал Леон, поднял на прощание руку и вышел вслед за своим начальником.

Сестра закрыла за ними дверь.

Нильс не слышал, как дверь открылась снова, только тихий шепот:

— Нильс.

Он обернулся в постели.

Ханна сидела в инвалидном кресле, смотреть на это было больно. Но быстрый взгляд на ее лицо подал ему надежду. В ней что-то изменилось.

— Нильс.

— Ханна.

Она подъехала к его кровати и накрыла своей рукой его руку.

— Я так рада тебя видеть. Я тебя искала. — Голос был слабым, но полным жизни. — Я пыталась тебя найти, но они отправили меня обратно в палату.

— Мы должны выбраться отсюда, Ханна. У нас не так много времени.

— Нильс. Времени предостаточно. Я все тебе объясню, выслушай меня, пожалуйста.

— Солнце садится.

— Когда я умерла, вокруг была не просто темнота, — сказала она, сжимая его руку. — С концом земной жизни жизнь не заканчивается. Этому есть доказательства.

— Доказательства?

— Я рассказывала тебе по телефону. Может, ты не понял, потому что твои мысли были заняты другим? — Она улыбнулась. Он покачал головой. — Недавно было проведено большое исследование, Нильс. По всему миру в приемных «скорой помощи» под самым потолком разложили фотографии. Их можно увидеть только если подняться к потолку. И это не какой-то там кролик из цилиндра — нет, все строго научно. Эксперимент проводили врачи, ученые и люди из ООН — то есть люди вроде меня, которые с молоком матери впитали строгие принципы научной честности. Обо всем этом можно прочитать в интернете. Нет, послушай, пожалуйста, последнее, перед тем как перебивать: я видела то, что они положили под потолком. Я смогла описать фотографию, которую я никак не могла бы увидеть, если бы мое сознание не покинуло тело.

— Сознание, — вздохнул Нильс. Во взгляде Ханны мелькал совершенно не нравившийся ему фанатизм.

— Называй это как хочешь. Душа? Я не знаю. Я знаю только, что, имея на руках это доказательство, мы вынуждены все пересмотреть.

— Нам нужно выбраться отсюда до захода солнца.

— Ты помнишь историю, которую я тебе рассказывала? О том моем коллеге, который не умел отказывать? Для которого его доброта стала проблемой?

— Мы должны отсюда выбраться. Ты мне поможешь?

— Посмотри на себя, Нильс. Ты пытался спасти детей. Ты готов был остановить эту машину голыми руками.

— Любой другой на моем месте сделал бы то же самое.

— Стал бы любой другой носиться по всей Королевской больнице в поисках хороших людей?

— Ну, это потому, что я был в маниакальной фазе. У меня маниакально-депрессивное расстройство. Я нездоров.

— Здоров! Ты просто всегда так себя ведешь.

— Мы должны отсюда выбраться.

— Но мы не можем. И ты сам прекрасно это знаешь и понимаешь, к чему я клоню.

Нильс не отвечал. В его голове снова и снова повторялась одна фраза: но я должен сделать что-то плохое.

— История Авраама. Бог приказал Аврааму взять с собой Исаака на вершину горы. Ты сам об этом рассказывал, когда мы лежали там у Северного моря.

— Я не хочу этого слушать.

— Но тебе придется.

Нильс сбросил одеяло и попытался свесить ноги с кровати.

— Тебе придется перестать быть хорошим, Нильс. Это твой единственный шанс.

— Ханна… — сказал Нильс и запнулся, вспомнив слова Ворнинга: но для этого я должен сделать что-то плохое.

Нильс подался вперед на кровати и взглянул в окно на солнце.

— Ты должен чем-то пожертвовать. Чем-то, что тебе дорого. Чтобы показать, что ты слушаешь. Ты меня понимаешь, Нильс? Я была мертва, но снова вернулась к жизни. Я своими глазами видела щель, ведущую в… во что-то другое.

Нильс ее не перебивал.

— И мы вынуждены признать — вернее, Нильс, ты вынужден признать: существует что-то, что сильнее нас. И сейчас ты должен показать, что ты это понимаешь.

— Что я должен показать? Что конкретно я должен показать?

— Показать, что мы можем верить во что-то еще, кроме себя самих.

Нильса тошнило. Ему хотелось ударить Ханну, дать ей пощечину, как поступали в старые времена с истеричными женщинами. Он сочувственно смотрел на ее опухшее лицо и умные глаза. Здесь можно взывать только к разуму, здесь годятся лишь рациональные аргументы.

— И что потом, Ханна? — услышал он свой вопрос. — Что будет потом?

— Не знаю. Может быть… может быть, мы продолжим жить. И тогда родится новое поколение. Новые тридцать шесть.

Он покачал головой.

— Ханна, мы должны отсюда выбраться, — он прошептал это без уверенности в голосе.

Она не ответила.

— Сколько у нас времени?

— Это бесполезно, Нильс. Вспомни итальянца. Он тоже был частью системы. Тебе придется перестать быть хорошим.

Он перебил ее, крича:

— Сколько у нас времени?

— Около десяти минут. Потом солнце сядет.

Нильс быстрым движением вынул из руки катетер. Струя темно-красной крови выстрелила в воздух. Из коридора послышались вдруг крики и быстрые шаги. Ханна встала со своего кресла и протянула ему салфетку. Она чуть не упала, но сумела сохранить равновесие. Пока бледный, как труп, Нильс выбирался из кровати, она рылась в его шкафу. Он схватил ее за руку и сказал:

— Помоги мне, Ханна. Помоги мне хотя бы попытаться сбежать.

Она обернулась, сжимая в руках его служебный пистолет.

— Ладно.

18

15.42–10 минут до захода солнца

Леон услышал сообщение по рации несколько минут назад: темно-зеленый грузовик на огромной скорости проехал на красный свет мимо Ратушной площади. Патрульная машина следует за ним на расстоянии нескольких сотен метров. К самому Леону все это не имело никакого отношения, и все-таки он поднялся на ноги и подошел к окну.

— Вы врач? — спросил голос позади него. — Мне нужна помощь.

Леон собирался ответить пациенту, что тот ошибся, но тут рация заговорила снова: «Темно-зеленый грузовик проследовал вниз по Эстерсёгаде. Мы перегородили въезд на мост Фреденсбро». В затылке у Леона начала нарастать сигнальная сирена. Сегодня первый день Рождества, один из самых сонных дней в году — разве что парочка отцов семейств решат, что четыре бутылки крепкого пива и пять рюмок шнапса не помеха тому, чтобы сесть за руль. Так что такая автомобильная погоня на покрытых льдом рождественских улицах была случаем в высшей степени необычным. Леон схватил рацию:

— Альбрехтсен? Тебе оттуда видно Фелледвай?

Ответ прозвучал немедленно:

— Да, хороший обзор. Там все спокойно.

Леон выглянул в окно. Что это, машины на дороге как будто расступаются в стороны? Потом среди падающего снега стало возможным различить старый грузовик с тонированными стеклами. Темно-зеленый грузовик марки «Ситроен» направлялся по мосту в сторону Королевской больницы.

— Черт! — Леон повысил голос и прошипел в рацию: — Альбрехтсен! Ты слушал, о чем тут сейчас переговаривались?

— Да! Я беру на себя главный вход.

— Команда номер два? Йенсен? — Никакого ответа. — Альбрехтсен? Ты видишь вторую команду?

— Нет. Но они только что были на месте.

Леон уже слышал, как сигналили машины за грузовиком.

— Черт! — Леон пустился бежать, крича на ходу: — Альбрехтсен! Стань чуть дальше, так, чтобы ты мог одновременно контролировать и главный вход, и въезд.

Леон резко остановился, не веря своим глазам, когда увидел, как Нильс, хромая, выходит в коридор.

— Бентцон? Ты что здесь делаешь? Ты разве не должен лежать в постели?

Нильс опирался на Ханну, которая, в свою очередь, опиралась на костыль. Отличная пара.

— Что случилось, Леон?

— Ничего особенного, не беспокойся. У нас все под контролем.

Они оба услышали, как Альбрехтсен отчаянно кричит в рацию:

— Проехал мимо меня! На подземную парковку.

Леон пустился бежать, голос его звучал, как у генерала на войне:

— Никто не должен выйти из этой машины! Вам ясно?

— Ханна, мы должны отсюда выбраться, — слабым голосом сказал Нильс. Одна необходимость встать с постели стоила ему практически всех сил. Спина горела.

— Но мы не можем, Нильс. Как насчет крыши? Оттуда все будет видно.

— Давай в лифт. — Нильс поковылял к ближайшему лифту. Проходя мимо окна, он выглянул на улицу: резкий порывистый ветер с силой нагибал деревья вдоль обочин. Несколько машин занесло на скользких ледяных дорогах, и они застряли теперь в высоких сугробах, как выброшенные на берег киты: наверняка они хотели избежать столкновения с грузовиком. И надо всем этим последние лучи солнца вели неравную борьбу со снегом и наступающей темнотой. Лучи были желто-красными, из-за этого казалось, что Копенгаген вместе со всеми своими крышами, улицами и воздухом горит в огне.