Сергей ГОРОДНИКОВ - ИСТОРИЧЕСКОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ РУССКОГО НАЦИОНАЛИЗМА

• Название: ИСТОРИЧЕСКОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ РУССКОГО НАЦИОНАЛИЗМА
• Автор: Сергей ГОРОДНИКОВ
• Издательство: РУСАКИ
• Жанр: Экономика
• Год: 2000
• ISBN: 5-93347-033-3

Предлагаемая читателям книга стала самым ярким явлением в интеллектуальной жизни России девяностых годов. Это признают те, кому удалось достать экземпляры первого издания ( Из-во “Русское слово”, 1994) - учёные и публицисты, предприниматели и экономисты, разведчики и военные, политики и поэты, чиновники и писатели, у нас в стране и за рубежом. Ни одна серьёзная аналитическая работа по перспективам русского национализма не обходится без ссылок на эту книгу. Ей предсказывают огромное влияние на политику России и на развитие межгосударственных отношений в ближайшем будущем.

В этой книге обобщен опыт истории, были выявлены движущие интересы современного мира и произведено подробное описание, что неизбежно должно было происходить в России после краха СССР. Ярко и убедительно доказывается, что национализм придёт к власти для преодоления экономического и политического кризиса, для спасения промышленного производства и будет решать задачи, которые никакие другие политические движения решить не в состоянии.

До сих пор данная книга была доступна не многим. Теперь же она издана для более широкого круга читателей.

---

Если обратиться к близкому нам историческому опыту других стран, решавших подобные задачи, то для нас приемлем не пример США, которые уже экономически и политически живут в совершенно иную эпоху своего развития, живут за счет прошлых достижений героического периода промышленного подъема, в значительной мере за счет своих экономических и политических резервов, — но пример послевоенной Японии. Идеи служения национальному экономическому и духовному, генетическому и политическому выживанию послужили в Японии основой основ компромисса интересов различных социальных слоев и политических сил общества во время американской оккупации и после нее. Политическая и экономическая элита стала в авангарде служения японской национальной идее и подчинила этой идее свой образ жизни, свои потребности, свое социальное поведение. В отличие от элиты США, японская элита стремится быть примером для остальных в скромности в своих потребностях, в их разумности, в производственном трудолюбии, а потому получает моральное, социальное право требовать того же от остальных общественных слоев, не раздражает их, но наоборот, организует на настойчивое, упорное созидательное движение. Но и исторический опыт других промышленно развитых государств показывает достаточно однозначно, что подобную социально-созидательную организацию общества возможно создать только и только на основе служения национальным интересам, национально-генетическим, национально- расовым интересам, интересам национальной цивилизации, на основе глубокого историзма общественного самосознания.

Для собственно русских, генетически и психологически русских создать такую элиту возможно. Но создать ее в состоянии только режим русского национализма, режим диктатуры промышленного политического интереса, при котором интересы промышленных собственников, частных или корпоративных, станут безусловно доминирующими и определяющими цели государственной политики.

Глава 8. Общественное самосознание великой нации — единственный путь к спасению государства и прогрессу

Да, Россия без рыночно организованной экономики погибнет. Да, рыночная экономика не может работать без демократических свобод, и чем разумнее для каждой конкретной страны структурировано демократическое самоуправление социально активных слоев населения, тем эффективнее работает рынок. Однако в наших условиях, при полном отсутствии у либеральных “демократов” общенациональных идей и программ, без идеологии, задающей стратегические цели общественному развитию, бросаться к укреплению исполнительской власти, объявлять политической целью установление сверху президентской республики — это самый настоящий удар и по демократии и по рынку. Ибо когда нет идеологии общественного развития, усиление президентской власти теоретически возможно только через бурное разрастание чиновничьей массы, только через установление в стране произвола чиновников, которые от бесконтрольности и безнаказанности в условиях аморальных либеральных идеалов индивидуальной наживы в подавляющем большинстве погружаются в болото коррупции и круговой поруки. А это смерть и для рынка, и для демократии.

На практике, когда казна пуста, когда страна привыкает к галопирующей инфляции, местный чиновник намного больше зависит от местных интересов, от местных кланов, что при отсутствии той или иной формы национальной идеологии и при повсеместном оголтелом и циничном эгоизме делает совершенно невозможным сколько-нибудь серьезный контроль над исполнительской дисциплиной миллионов чиновников всех уровней, делает практически любые указы центральной власти мусорной бумажкой. А когда снизу перестают всерьез относиться к указам Президента, то это уже все, что угодно, но только не дееспособная исполнительная власть, не укрепление государственности.

Государства в России сейчас практически нет. Шумиха вокруг президентской республики лишь попытка бездарной, беспринципной, способной вызывать только брезгливость клики у власти оттянуть, — насколько это окажется возможным оттянуть признание народом факта их полной политической несостоятельности, их полного политического провала, их управляемости чуждыми для страны интересами.

Демократия организует социальный порядок не административными, очень дорогостоящими мерами, не силой исполнительской власти, — наоборот, эта сила душит рынок, разлагает демократию. Социальный порядок возникает и структурируется при представительном демократическом самоуправлении только и только с возникновением сильного общества, с становлением развитого, самодовлеющего общественного сознания, жестко защищающего свои жизненно важные производительные и торговые экономические интересы. Никаких иных способов движения к демократии и динамичному рынку и одновременно высокой социальной стабильности человечество еще не придумало, во всяком случае, в практической деятельности, а не в теоретических благоглупостях либералов.

Естественно возникает вопрос. Как же появляется такое общественное сознание, когда же мы наконец обретем надежду на цивилизованное существование? Общественное сознание не появляется, как божья благодать и в одночасье. Оно есть продукт длительного периода становления. И начинается это становление всегда и везде с ожесточения борьбы исполнительной власти с законодательно-представительной, то есть с парламентом. Исторический опыт свидетельствует, все встававшие на путь демократического развития государства, все без исключения прошли через такое ожесточение борьбы ветвей власти. В Англии эпохи буржуазной революции эта борьба исполнительной власти и парламента приводила к гражданским войнам. В США первый президент этой страны Дж. Вашингтон в результате такой борьбы, убедившись, что законодатели не склонны идти ему навстречу, разгневанно воскликнул: “Ноги моей здесь больше не будет!” — хлопнул дверью, покинул Капитолий и, действительно, в нем больше не появлялся. Во Франции, где страсти после Революции достигли предельного накала, в результате этой борьбы несколько лет гильотина безостановочно рубила головы то представителям исполнительной власти, то — законодательной. И пр. и пр.

Это объективный процесс в условиях рыночных экономических, политических и правовых свобод, когда раскрепощаются индивидуальные и групповые материальные и политические интересы. Вследствие такого процесса власть устойчиво теряет свою способность организованно противостоять остальному экономически и политически активному населению, устойчиво уходит из рук бюрократии и из столицы к собственно народу, к его растущему стремлению поставить власть под свой контроль. В своей политической борьбе и исполнительная и законодательная власти вынуждены обращаться к народу, к его жизненным интересам, вовлекать его для влияния на принятие решений по важнейшим вопросам. Причем каждая из сторон стремится подкупить обещаниями или конкретными решениями своих избирателей, тем самым постепенно приучая их к групповому эгоизму и политической активности в защиту этого эгоизма. Расширяя представления о групповом эгоизме до идеи об общественном эгоизме, политическая борьба разных ветвей власти воспитывает общественное самосознание — и это благо! — ибо так зарождаются предпосылки к появлению национального эгоизма.

Почему эта борьба возникает? Потому что парламент, власть законодательная, в гораздо большей мере, чем власть исполнительная, зависит от избирателей как таковых, он вынуждено стремится отражать многообразие местных интересов провинции, то есть собственно народа, и оказывается гораздо более представительным по своей сути. Тогда как исполнительная власть меньше подконтрольна низам, эшелонирована в чиновничестве, поэтому в первую очередь отражает интересы столицы, олигархии, интересы высшего слоя бюрократии. А так как традиции предыдущих феодальных и полуфеодальных порядков всегда были традициями практически бесконтрольной власти столицы, привилегированной столичной аристократии, то и исполнительная власть, выступая наследницей тех же задач прямого управления страной, опираясь на традиции управления прежнего феодально-бюрократического государства, пытается под новым флагом петь прежние песни — не в открытую, разумеется! Эта борьба двух ветвей власти необходима для любой демократизации, если эта демократизация поставлена в качестве политической цели, ибо именно такая борьба поднимает самосознание провинции, поднимает самосознание всех слоев собственников, привлекает все народные интересы к воздействию на политику. Именно она ведет к становлению самосознания народа как влиятельной политической силы, именно она создает городское общественное сознание и зарождает национальное самосознание. Таким образом, эта борьба творит предпосылки для социального порядка, необходимого для подъема производительной рыночной экономики. Именно эта борьба в конечном итоге дает возможность выдвижению действительно самых одаренных, самых талантливых, самых дельных политиков, резко повышает их качество, создает в обществе предпосылки осознанию и признанию особой ценности таланта, достоинств, личностных качеств в любой деятельности, а не только в деятельности общественно-политической.