Сергей ГОРООДНИКОВ - К СИБИРИ НА ВЫ

• Название: К СИБИРИ НА ВЫ
• Автор: Сергей ГОРООДНИКОВ
• Издательство: Национальная Республика
• Жанр: Экономика
• Год: 1997

Опубликованные и публикуемые впервые выводы о необходимости коренного изменения видения Сибири и подходов к её освоению в переживающей демократизацию России

---

 15 дек.1987г.

Урал или Каменный Пояс

I.

В истории русской государственности называемый сейчас Уралом горный хребет последние три столетия играл особую роль мистического пограничья. За ним как бы начиналась тоже русская, но совсем другая, бескрайняя и таинственная земля под названием Сибирь. Но так было не всегда.

В первой древнерусской летописи «Повести временных лет», то есть ещё в XI веке, русские называли этот горный хребет Поясовым, Большим Камнем, или же Земным Поясом. Название было укоренённым в русском сознании, сохранялось многие века. В XVI веке на первой карте Московского государства — «Большом Чертеже» хребет под названием «Большой Камень» был изображён в виде горного пояса, с которого берут начало множество рек. И только с XVIII века имперская государственная власть сверху принялась навязывать русскому населению слово Урал. Вначале так обозначили только южную часть Каменного, Земного Пояса. А затем название закрепили за всем хребтом. Почему это понадобилось государственной власти?

Ни одно государство не в состоянии развиваться без ясно очерченных границ, в пределах которых действуют вполне определённые законы этого государства. И развитие конкретного государства напрямую зависит от повсеместного укрепления в нём власти закона. Если повсеместного укрепления власти закона не происходит, можно делать безошибочное заключение, что нет и развития данной формы государственного устройства. Подтверждение чему проявляется наглядно и поучительно при всяческих кризисах политических отношений в том или ином государстве, когда государственная власть оказывается больше не в состоянии справляться с ростом беззакония, крайней формой которого становятся хаос и гражданская война.

Для того чтобы закон выполнялся, должна действовать власть, которая осуществляет поощрение или наказание соответственно за подчинение закону или за нежелание его признавать. Власть дееспособна, то есть выказывает способность осуществлять поощрение и наказание, в таких только условиях, когда каждому не желающему признавать над собой законы страны негде избегнуть их требований, куда бы он ни попытался ускользнуть. Чтобы в государстве на всей его территории могли осуществляться необходимые мероприятия власти, вокруг него должны быть другие государства, стремящиеся добиться того же, или, по крайней мере, чётко проведённые и поднадзорные границы, в том числе географические, частным случаем которых является береговая граница, у островного государства превращаемая в единственную границу как таковую. И чем чётче контролируется граница с другими государствами или на природных препятствиях, усложняющих перемещение людей, тем быстрее возможно укрепление власти закона и, таким образом, укрепление способностей государственной власти проводить деятельную и энергичную политику, деятельное и энергичное руководство страной.

Одна из главных проблем русской государственности всю её историю была огромность территории, чрезвычайное различие образа жизни населения на разных её частях и невозможность выполнять законы государственной власти повсеместно, — их либо не понимали в силу туземной отсталости, либо избегали на малоосвоенных и малолюдных землях. Поэтому закон часто подменялся чиновным произволом государственной власти, вынуждаемой к этому самими обстоятельствами, — без устрашения произволом на огромных пространствах возникал соблазн не обращать никакого внимания на политические задачи столичной власти и не подчиняться ей.

Причина такому положению вещей была в условиях, которые определяли становление русского государства на огромных равнинах Восточной Европы. Московская Русь, а затем Россия оказывались, в конечном итоге, значительно сильнее возникающих вокруг неё других государств и завоёвывала, поглощала их тем или иным способом, полностью или частично, так что на некоторых направлениях ей приходилось устремляться к чисто природным ограничениям самой себя. Временами в течение столетий страна оказывалась перед фактом отсутствия некоторых границ вообще. К примеру, перед царствованием Ивана IV Грозного Московская Русь не имела никаких южных границ. На Юге она была вынуждена использовать в качестве ограничения расширению своей государственности степь, строя оборонительные рубежи для отражения шедшей из степи страшной опасности в виде набегов диких кочевников и разбойных татарских отрядов. В то же время на Востоке она была ограничена договорными отношениями с татарскими ханствами Поволжья. Но когда Иван Грозный покорил все Поволжские ханства, а Ермак разгромил Сибирское ханство, московское государство оказалось не только вовсе без восточных границ, потому что больше государств на востоке не обнаруживалось, но и без какого‑либо средства управления вдруг проявленными устремлениями русских земледельцев, охотников за пушниной переселяться в бескрайние, слабо заселённые восточные пространства северной Азии.

Для русских людей вдруг появились неслыханные, невероятные возможности избегать законов всем, кто не желал их терпеть в европейской Руси. Для этого надо было лишь бежать за Каменнный Пояс, в Сибирь. Государственная власть стала терять способность поощрять и наказывать в соответствии с существующим правом и для своего сохранения сползала к произволу. А теряя моральный авторитет и контроль над страной, над подданными, она начала разваливаться. Из‑за вынужденного произвола царей Московская Русь политически одичала, стала беспомощной перед интервенцией с Запада, её десятилетия терзали грабежи, разорения и внутренняя война всех против всех, — война, которая была названа Великой Смутой и едва не смела государство с лица земли.

II.

Стремительный рост страны вширь, на Восток не только не укрепил её могущество, но наоборот, страшно ослабил, едва не погубил. От гибели Московскую Русь спасли два принципиально новых политических основания государственной власти, которые были выработаны и признаны в результате тяжелейших и кровавых проб и ошибок. Они стали следствием, если так позволительно выразиться, жестокого естественного отбора форм управления в условиях беззакония и безвластия. Во–первых, новые поколения русских людей совершили революционный прорыв в совершенно новое качество общественной организации отношений государственной власти и подданных, отношений сословно–представительных, то есть отношений между сословиями великорусского народа, — они возникли тогда только, когда стало появляться, рождаться в горниле Великой Смуты великорусское народное самосознание! А во–вторых, вероятнее всего неосознанно, вследствие перебора разных подходов к решению проблемы восстановления роли законов, которую не удавалось решить без превращения Каменного Пояса в некий символ границы, без того, чтобы на Каменный, Земной Пояс исподволь распространился православный дуализм. Постепенно начало формироваться как бы духовное разделение огромной страны на две части. В одной из них, европейской, где был центр государственного управления, обитала духовность добра, духовная благодать; а в другой — азиатской, было средоточие зла, горя, страдания. И разделить эти части призван был протянувшийся с крайнего севера на юг каменнопоясный хребет.

Подчеркнём ещё раз. Исконно русское прозвание этого горного хребта было Земной, Каменный Пояс, прозвание широко распространённое, поэтически образное, притягательное. Конечно, оно не могло выполнять вышеуказанную задачу создания мистической границы между европейской Русью и Сибирью. Поэтому оно сверху, государственной властью стало устойчиво вытесняться и заменяться словом Урал, в котором будто слышалось урчание сторожевого пса, — словом непонятным, перевод которого так и не был найден, а потому особенно пригодным для мистификации, — словом татарской языковой обработки, а потому уже вызывающим у русских людей подсознательную, укоренённую за века ига настороженность. Это слово будто предупреждало, что за горным хребтом таится смутная опасность. Если вначале целые области за Каменным Поясом осваивались добровольно и довольно большим притоком переселенцев из ряда русских городов, то с восстановлением после Великой Смуты новой, великорусской государственности в народном сознании под воздействием православного дуализма стали укореняться представления о Сибири, как о заселяемой, главным образом, преступниками, справедливо наказанными царскими законами. А сутью наказаний преступников было изгнание из земель добра, из земель Святой Руси в земли России же, но туда, где царило зло, где не было святости. Вряд ли архангельские земли были климатически в лучшем положении, чем большинство земель южной Сибири, — пожалуй, даже наоборот. Но они были землями европейскими, доуральскими, а потому Соловки и сам Архангельск являлись составной частью Святой Руси, отнюдь не представлялись в народном сознании местами всяческих лишений, горя, болезней и страданий, как сибирские поселения. И ссылка осуждённых на крайний Север в европейской части России виделась народному сознанию неизмеримо меньшим наказанием, чем ссылка в Сибирь. Не случайно, именно после Великой Смуты слово Урал стало проникать в государственное церковное и чиновное делопроизводство, чтобы в конечном итоге закрепиться в нём, вытеснить русское наименование.