Элли Картер - Я бы сказала, что люблю...

• Название: Я бы сказала, что люблю...
• Автор: Элли Картер
• Издательство: АСТ, Астрель, АСТ Москва
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-050665-1

Ками Морган учится в Академии Галлахер для особо одаренных девушек. На первый взгляд — обычная школа для гениев… на самом деле — школа шпионов.

Ками свободно разговаривает на четырнадцати языках, владеет приемами боевых искусств, слежки, даже знает, как голыми руками уничтожить врага…

Но вот как вести себя с обычным парнем?

Как строить отношения с человеком, которому нельзя знать — кто ты?

Особенно если ты влюблена…

---

Я еще раз посмотрела на входную дверь и повернулась к Лизе.

— Ручаюсь, она просто опаздывает, — сказала я, молясь, чтобы за ужином была викторина по разгадыванию звуков. Может, это ее отвлечет.

Когда мы подходили к массивным дверям Большого зала, где, как полагают, Джили Галлахер во время танца отравила мужчину, я невольно глянула на электронное табло, на котором значилось: «Английский — американский», хотя и так знала, что на торжественном обеде по случаю возвращения мы всегда говорим на родном языке. И еще с неделю разговоры за столом можно будет не вести на «Китайском — мандаринском».

Мы уселись за свой стол, и только теперь я почувствовала себя дома.

На самом деле я уже три недели как вернулась, но здесь не было никого, кроме новичков и преподавателей. Я была единственной старшекурсницей среди первогодок. (Хуже этого могло быть только одно — находиться в учительской и наблюдать, как твой преподаватель древних языков закапывает лекарство в ухо величайшего в мире авторитета по части кодирования, а тот клянется, что больше никогда не станет нырять с аквалангом. Представляю мистера Московица в мокром водолазном костюме! Блеск!) Я перечитала все старые номера «Шпионажа сегодня» и слонялась по зданию и открывала для себя потайные комнаты и секретные проходы, которым, по меньшей мере, лет сто, и пыль там не вытиралась примерно столько же. Хотелось больше времени проводить с мамой, но она была очень занята и чем-то озабочена.

Вспомнив сейчас об этом и сопоставив с таинственным отсутствием Бекс, я вдруг забеспокоилась: может, в словах Лизы все же есть резон? Тут к нам подсела Анна Феттерман и спросила:

— Вы видели? Уже смотрели?

Анна держала листок голубой бумаги, которая мгновенно растворяется, если положить ее в рот. (Хотя по ее виду можно предположить, что на вкус она будет, как сладкая вата, поверьте мне — это не так!) Не знаю, почему расписание нам всегда выдают на растворимой бумаге. Возможно, хотят истратить запасы невкусной бумаги и перейти к более приятной, например со вкусом мятно-шоколадного печенья.

Но Анну волновал вовсе не вкус бумаги, когда она билась в истерике:

— У нас будут секретные операции! — В голосе ее звучал неподдельный ужас.

Тут я вспомнила, что Анна, пожалуй, единственная студентка в академии, которую Лиза могла победить в силовом единоборстве. Но даже Лизу удивила обеспокоенность Анны. В конце концов, ни для кого не секрет, что со второго курса у нас начинаются предметы, которые хоть отчасти приближаются к реальной работе. Это будет наша первое знакомство с настоящей шпионской работой, вот только Анна, кажется, забыла, что все наши уроки, к сожалению, предельно упрощены.

— Уверена, мы справимся, — попыталась утешить ее Лиза, забирая расписание из хрупких ручек Анны. — Букингэм всегда рассказывает ужастики о Второй мировой, и показывает слайды, забыла что ли? С тех пор как она сломала бедро…

— Но Букингэм уже не работает! — воскликнула Анна, и я заинтересовалась.

Пару секунд я изучающе смотрела на нее.

— Профессор Букингэм еще здесь, Анна, — сказала я, но не стала уточнять, что все утро уговаривала ее кошку Оникс спуститься с верхней полки в библиотеке. — Скорее всего, это обычный слух начала семестра. — У нас всегда полно подобных слухов, например, о том, как одну девушку похитили террористы или как кто-то из преподавателей выиграл в лотерею сто тысяч. Правда, последний слух оказался истинной правдой.

— Нет, ты не поняла, — сказала Анна. — Букингэм практически отходит отдел. Она будет заниматься выбором специализации и курировать первогодок, но и только. Преподавать она больше не будет.

Мы, не сговариваясь, повернулись к столу преподавателей и пересчитали стулья. И конечно, там оказался один лишний стул.

— Кто же тогда будет вести секропы[1]? — спросила я.

Тут по огромному залу прокатился шепоток, поскольку из дверей в дальнем конце появилась моя мама в сопровождении обычной свиты — двадцать учителей, у них мы учились последние три года. Двадцать учителей. Двадцать один стул. Знаю-знаю, гений у нас я, но вы и сами можете подсчитать.

Мы с Анной и Лизой переглянулись и снова глянули на учительский стол, перебирая в уме имена и пытаясь вычислить, что же означает этот лишний стул.

Одно лицо и впрямь новое, но это было вполне ожидаемо. Профессор Смит всегда возвращается после каникул с совершенно другим лицом — в буквальном смысле. Нос в этот раз у него увеличился, уши стали торчать еще больше, а на виске появилась родинка. Все это для маскировки лица, разыскиваемого, как он утверждает, на трех континентах. Ходят слухи, что его ищут контрабандисты оружия — на Среднем Востоке, бывшие агенты КГБ — в Восточной Европе и очень расстроенная бывшая жена — где-то в Бразилии. Такой обширный опыт делает его превосходным преподавателем СТРАМа (стран мира), но лучшее, что привносит в академию профессор Смит, — это ежегодное отгадывание, какое лицо он сделает себе на этот раз, чтобы насладиться летним отпуском. В виде женщины он еще ни разу не появлялся, но, наверное, это всего лишь вопрос времени.

Учителя расселись, один стул остался пустым. Мама заняла место в центре длинного стола.

— Женщины Академии Галлахер, кто приходит сюда? — спросила она.

И вот тут все девушки, включая новеньких, поднялись и ответили хором:

— Мы, сестры Джилиан.

— Зачем вы приходите? — продолжила мама.

— Научиться ее умениям. Не посрамить ее меч. И хранить ее секреты.

— Доколе будете вы трудиться?

— До торжества света и справедливости.

— Как долго вы будете бороться?

— До последнего дня своей жизни. — Мы закончили, и я почувствовала себя персонажем столь любимых моей бабушкой мыльных опер.

Мы сели.

— Добро пожаловать домой, студенты, — объявила мама, сияя. — Вас всех ждет замечательный учебный год. Нашим новеньким, — она повернулась к столу, за котором сидели первогодки-семиклассницы, — добро пожаловать в дружную семью. Вам предстоит, пожалуй, самый нелегкий год в ваших юных жизнях. Но будьте уверены, вас не ждали бы столь тяжелые испытания, не будь вы достойны их. Остальным нашим студентам могу сказать: этот год будет отмечен многими изменениями. — Она взглянула на коллег и, кажется, на мгновение о чем-то задумалась, а потом снова повернулась к нам. — Мы дожили до времен, когда… — Но не успела она договорить, как массивные двери распахнулись. Даже трехлетняя подготовка в школе шпионов не смогла подготовить меня к тому, что я увидела.

Прежде чем я продолжу, пожалуй, стоит напомнить, что у нас ЖЕНСКАЯ ШКОЛА. Здесь только женщины, девочки и девушки, если не считать нескольких приверженцев пластической хирургии и ушных капель мужского пола из числа преподавателей, которых добавили исключительно с целью немного разбавить женское общество. Сейчас же, обернувшись, мы увидели, как в зал входит мужчина, рядом с которым даже Джеймсу Бонду показалось бы неуютно. Индиана Джонс почувствовал бы себя сосунком рядом с мужчиной в кожаном пиджаке и с двухдневной щетиной, который прошел прямо туда, где стояла моя мама, и — о, ужас из ужасов! — подмигнул ей.

— Простите, я опоздал, — сказал он, усаживаясь на свободный стул.

Его появление ошеломило всех, и сначала я даже не поняла, что на нашу скамью между Лизой и Анной протиснулась Бекс. Мне пришлось протереть глаза, когда я увидела ее, ведь еще пять секунд назад она считалась без вести пропавшей.

— Какие-то проблемы, леди? — спросила она.

— Где ты была? — потребовала объяснений Лиза.

— Забудь об этом. Лучше скажи, кто это такой? — встряла Анна.

Но Бекс была прирожденной шпионкой. Она только приподняла бровь и сказала:

— Увидите.

Глава 2

Бекс провела шесть часов на борту частного самолета, но ее кожа цвета капуччино сияла, и она выглядела так, словно только что сошла с рекламного плаката. Мне захотелось хоть чем-нибудь задеть ее и напомнить, что табло перед входом в зал гласило: во время торжественного обеда мы должны общаться на английском с американским акцентом. Но, единственная негражданка США в истории Академии Галлахер, Бекс привыкла быть исключением. Моя мама обошла несколько очень серьезных правил, когда ее старые приятели из МИ-6 позвонили ей и попросили принять их дочь в академию. Зачисление Бекс стало первым противоречивым деянием мамы на посту директора академии (но далеко не последним).

— Ну, так как прошли ваши каникулы? — За столами девушки приступили к трапезе, но Бекс лишь надула пузырь из жвачки и ухмыльнулась, вынуждая нас вытягивать из нее каждое слово.

— Бекс, если ты что-то знаешь, выкладывай, — потребовала Лиза, хотя это было абсолютно бессмысленно. Никто не может заставить Бекс делать то, чего она не хочет. Может, я и хамелеон, а Лиза — будущий Эйнштейн, но в том, что касается упрямства, Бекс — лучший в мире шпион.