Элли Картер - Я бы сказала, что люблю...

• Название: Я бы сказала, что люблю...
• Автор: Элли Картер
• Издательство: АСТ, Астрель, АСТ Москва
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-050665-1

Ками Морган учится в Академии Галлахер для особо одаренных девушек. На первый взгляд — обычная школа для гениев… на самом деле — школа шпионов.

Ками свободно разговаривает на четырнадцати языках, владеет приемами боевых искусств, слежки, даже знает, как голыми руками уничтожить врага…

Но вот как вести себя с обычным парнем?

Как строить отношения с человеком, которому нельзя знать — кто ты?

Особенно если ты влюблена…

---

Макей глянула на Бекс так, словно та заговорила на китайском. Мне даже пришлось сосредоточиться, чтобы убедиться, что это не так.

— Курение запрещено, — перевела я, вытаскивая из мусорки у лестницы пустую алюминиевую баночку и протягивая Макей.

Она еще раз затянулась и посмотрела на меня так, словно желала сказать, что затушит сигарету, только если я силой заставлю ее. И я, конечно, могла бы это сделать, вот только ей этого знать не положено.

— Ладно, — сказала я и пошла прочь. — Твои легкие.

Но Бекс продолжала сверлить ее взглядом, и, в отличие от меня, по ней сразу было видно, что она на самом деле может спустить с лестницы кого угодно; поэтому наша гостья, сделав последнюю затяжку, бросила окурок в баночку из-под диет-колы и двинулась по лестнице за мной. Мимо нас пронеслась стайка девчонок.

— Сейчас обед, — пояснила я, отчетливо понимая, что конфетки «ММ's» скорешились с мятными леденцами в моем желудке и теперь пытаются убедить меня в том, что им нужна компания. — Можем пойти поесть, если хочешь…

— Нет уж, не надо! — отшатнулась Макей.

Но я, идиотка, продолжала напирать:

— Нет, правда, у нас тут очень вкусно кормят. — Это никак не способствовало выполнению нашей миссии, поскольку хорошая еда, как правило, большое преимущество. Но наш шеф-повар и вправду великолепен. На самом деле он работал в Белом доме, до того как случился инцидент с участием Флаффи (Первого пуделя), гастрономического агента и очень сомнительного сыра. К счастью, одна из наших выпускниц спасла жизнь бедолаге Флаффи, и в знак благодарности шеф Луи перешел работать сюда и балует нас чудесным крем-брюле.

Я уж начала рассказывать о крем-брюле, но Макей перебила меня:

— Я потребляю восемьсот калорий в день.

Бекс и я потрясенно переглянулись. Наверное, столько мы сжигаем за один урок НАСА (нападения и самообороны).

Макей скептически оглядела нас и заявила:

— Еда — это вчерашний день.

К сожалению, именно тогда я и поела последний раз.

Мы дошли до фойе, и я сказала:

— Это Большой зал. — По-моему, такие вещи и надо говорить, проводя экскурсию по школе. Но Макей вела себя так, словно меня вообще рядом нет: она повернулась к Бекс (своей ровне по внешности) и спросила:

— Здесь все носят эту форму?

Мне показалось это особенно обидным, поскольку я была в комитете по утверждению формы, но Бекс только ткнула в темно-синюю шотландку по колено и белую блузку и трагичным тоном заявила:

— Мы носим это даже на уроках физкультуры. — Отличный ход, отметила я про себя, увидев искаженное ужасом лицо Макей. Бекс шагнула в восточный коридор: — А тут у нас библиотека…

Но Макей направилась в другую сторону.

— А тут что? — С каждым шагом она приближалась к классам и потайным ходам. Мы нагнали ее, отпуская придуманные по ходу комментарии типа «Это полотно — подарок герцога Эдинбургского», или «Ах, да, канделябры из мемориала Визенхауса», или мое любимое: «А это меловая доска из мемориала Вашингтона» (Это и впрямь чудная доска).

Бекс как раз дошла до середины весьма правдоподобной истории о том, что если девушка получает отличные оценки за контрольные, ей дозволяется смотреть телевизор целый час в неделю. Тут Макей плюхнулась на один из моих любимых подоконников, вытащила мобильный телефон и стала кому-то звонить, даже не извинившись. (Какое хамство!) Но в неловком положении оказалась все-таки она: набрав номер, она непонимающе уставилась на дисплей.

И я со всем сочувствием, на какое была способна, пояснила:

— Да, мобильные телефоны здесь не работают. — И это абсолютная ПРАВДА.

— Мы слишком далеко от ретранслятора, — добавила Бекс. А это уже ЛОЖЬ. У нас была бы прекрасная мобильная связь, если бы мощный глушитель не блокировал любые посторонние радиосигналы с территории академии, но Макей и ее папаше с Капитолийского холма вовсе необязательно знать об этом.

— Нет мобильных телефонов? — переспросила Макей с таким испугом, будто мы сообщили, что студентов здесь заставляют бриться наголо и держат на хлебе и воде. — Ну все, ноги моей тут не будет! — Она соскочила с подоконника и ринулась в кабинет моей мамы.

Во всяком случае, ей казалось, что он находится там, куда она пошла. На самом деле она приближалась к отделению разработок и исследований в подвале. Я ничуть не сомневалась, что доктор Фибз уже привел все в соответствие с Красным кодом. Но в лучших традициях всех сумасшедших ученых он, скажем так, склонен был притягивать неприятности. Ну и конечно, завернув за угол, мы встретили доктора Московица — кстати, величайшего в мире авторитета по шифрованию. Но сейчас он мало напоминал супергения. Скорее, был похож на хронического алкоголика: глаза налились кровью и слезились, лицо бледное, и шел он спотыкаясь.

— Пррривет! — заплетающимся языком пролепетал он.

Макей уставилась на него с отвращением, что, в общем-то, хорошо, так как это отвлекло ее от густого лилового дыма, просачивавшегося из-под двери на лестницу. Профессор Букингэм затыкала щель полотенцем, и каждый раз, когда дым попадал ей в нос, разражалась безудержным чихом. Она уже стала запихивать полотенце ногой. Доктор Фибз появился с мотком изоленты и принялся заклеивать щели в косяке. (Как вам такая супершпионская технология?)

Мистер Московиц продолжал раскачиваться из стороны в сторону — то ли, от того, что лиловый дым лишал его чувства равновесия, то ли потому, что доктор пытался закрыть обзор для Макей. Последнее не назовешь разумным, ведь росту в нем не больше метра шестидесяти.

— Я так понимаю, вы, возможно, станете нашей студенткой, — сказал он.

И тут долговязый, тощий доктор Фибз рухнул на пол, потеряв сознание. Лиловый дым становился все гуще.

Мы с Бекс переглянулись. Все это очень, очень НЕХОРОШО!

Букингэм втащила Фибза на учительское кресло и укатила его подальше. Я совершенно не понимала, что теперь делать. Бекс схватила Макей за руку:

— Пошли. Макей, я знаю короткий…

Но Макей выдернула руку и прошипела:

— Не трогай меня, с… — (Да-да, она назвала Бекс нецензурным словом на «с».)

Вот в чем, на мой взгляд, недостаток частных школ. МТБ убеждает нас, что это слово давно стало формой выражения симпатии и привязанности или молодежным сленгом, но мое мнение не изменилось: это оскорбление, которым пользуются косноязычные. Так что Макей либо ненавидела нас, либо очень уважала — зависит от того, какой точки зрения вы придерживаетесь. Я глянула на Бекс и поняла, что она склоняется к первому.

Бекс шагнула вперед, она уже не притворялась счастливой школьницей, а нацепила маску супершпиона.

Вот это РЕШИТЕЛЬНО нехорошо, подумала я, и краем глаза заметила белую рубашку и брюки цвета хаки.

Никогда больше мне не придется гадать, был ли Джо Соломон хорош только по меркам женской школы. Одного взгляда на Макей МакГенри было достаточно, чтобы понять: даже за пределами Академии Галлахер Джо Соломон великолепен. А ведь Макей еще не знает, что он шпион (это добавляет мужчине шарма).

— Привет. — То же самое сказал и мистер Московиц чуть раньше, но, бог мой, как же иначе это прозвучало сейчас! — Добро пожаловать в Академию Галлахер. Очень надеюсь, вы собираетесь поступить к нам. — Произнес он это так, будто говорил: я считаю тебя самой красивой женщиной на свете, и сочту за честь, если ты выносишь моих детей. (Честно, я словно слышала эти слова.) — Вам нравится экскурсия?

Макей только хлопала ресницами. Она вдруг стала такой соблазнительной, что совершенно не вязалось с ее армейскими ботинками.

Может, все из-за лилового дыма?

— У вас найдется минутка? — спросил Джо Соломон и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Я бы хотел кое-что показать вам на втором этаже.

Он повел ее к каменной витой лестнице, которая когда-то стояла в семейной часовне Галлахеров. Цветные витражи тянулись на два пролета, и лучи солнца, пробиваясь сквозь них, играли всеми цветами радуги на воротнике его рубашки. Когда мы поднялись на второй этаж, он обвел руками просторный коридор с высоким потолком, залитый калейдоскопом красок. И правда очень красиво, раньше я этого не замечала — все время надо было спешить на уроки, выполнять домашние задания. Я снова вспомнила лекцию Джо Соломона — «подмечайте детали», — и меня посетила неприятная мысль: у нас только что состоялся первый тест по секропам. И мы его провалили.

Он довел нас до Исторического зала, а потом развернулся и пошел обратно, к великолепной стене из витражей. Макей проводила его взглядом и пробормотала:

— Кто это?

Да, Джо Соломон сумел произвести впечатления на Макей.

— Это наш новый учитель, — ответила Бекс.

— Да? — усмехнулась Макей. — Ну-ну, как скажешь.

Бекс, еще не забывшая инцидента со словом на «с», резко развернулась и рубанула: