Георгий Старков - Квартира 302

• Название: Квартира 302
• Автор: Георгий Старков
• Жанр: Исторические приключения

роман по мотивам видеоигры «Silent Hill 4: The Room» от Konami

---

Ах, Робби, Робби, даже ты меня покинул…

Айлин подбросила игрушку под потолок и встала, не пытаясь поймать. Кролик упал на подушку, комично задрав левую плюшевую лапу. Он указывал на неё. Это она, ловите её! Разодрать на куски! Того и гляди кровожадно подмигнёт. Айлин дрогнула и отвернулась.

Господи, лишь бы это случилось побыстрее, взмолилась она, слушая топот дождя на окне. Что угодно, но пусть это произойдёт сейчас. Ещё час мучений я не выдержу.

Она ужаснулась при этой мысли. Целый час. Шестьдесят минут, или три с половиной тысячи секунд. Когда каждая секунда растягивается до предела, разливаясь каплей пустоты, это было долго – слишком долго.

Сейчас.

В дверь постучали. В четвёртый раз за это утро. Айлин знала, что на Востоке четыре считается числом смерти. Облегчения это знание не принесло.

Тук. Тук. Тук. Громко и отчётливо. Даже когда звонил Фрэнк, звуки не были такими пугающе близкими. Нужно было открывать. А на ней было это ужасное платье цвета крови, к тому же сидящее не ахти как.

Айлин встала и подошла к двери. На мгновение ей послышалось, будто у соседней квартиры (мы оба знаем, что в триста втором что-то неладно) слышен детский крик: Мама, открой, мамочка! Потом это пропало, осталось только чьё-то дыхание прямо под глазком. Она нагнулась и посмотрела в круг стекла.

Мужчина с длинными мокрыми волосами смотрел прямо на неё сквозь глазок. Словно двери вовсе не было. Айлин дёрнула плечами, отгоняя наваждение, и громко спросила:

– Кто там?

Голос звучал испуганно. Мужчина, казалось, не размыкал губ, но тем не менее голос звучал, на удивление приятный:

– Мисс Гелвин? Откройте. У меня к вам дело.

Дело. Айлин задумалась. Человек знал её по фамилии. Он казался вполне благообразным. На улице стоял считай что день, и стоило ей закричать, как сбежались бы все соседи. Опять же, у квартиры Брейнтри дежурят полицейские…

Даже если бы не было всего этого, она не сомневалась, что всё равно открыла бы дверь. Потому что чувствовала – вот оно; то, чего она ждала всё утро, всю неделю, пока слышала этот невозможный звук. Возможно, даже всю жизнь.

Она открыла дверь.

8

В это самое время на первом этаже Генри Таунсенд с остервенением раскидывал связки ключей, висящие на стенде в квартире 105. Здесь жил Фрэнк Сандерленд, управляющий, и у него были ключи от всех дверей. Другое дело, что ни Фрэнка, ни кого-либо другого в этом, «мясном» доме не было. Зато были ключи, были дурно пахнущие и шевелящиеся стены квартиры, и шкаф, из которого шёл такой отвратительный запах, что Генри обошёл её стороной за десять шагов.

По закону подлости, нужный ключ отыскался одним из последних. 204. 106. 301. 202. И наконец, 303.

Когда Генри, ободрённый успехом, выходил из квартиры управляющего, сверху донёсся женский крик.

9

Он опоздал.

Генри знал это уже в тот момент, когда вставлял ключ в замочную скважину. Под дверью были чьи-то грязные отпечатки подошв. За дверью по-прежнему была тишина, но немного другая… мёртвая.

Раздался щелчок. Дверь открылась, представив взору прихожую, пол которой был измазан в крови. Красные потёки на электрическом свете отливали приторной маслянистостью. Не желая верить, Генри сделал шаг вперёд. И увидел всё.

Она лежала навзничь на полу, лицом вниз. Жуткое видение – ему показалось, что всё тело Айлин представляет собой сплошной кровавый саван… но нет, слава Богу, это было лишь платье багрового цвета с открытым вырезом на спине. Раньше Генри это платье не видел.

Она силилась поднять голову, но лица её Генри не мог видеть – лишь затылок со слипшимися кровью чёрными волосами. И её спину, белую, с прочерченными алыми бороздами. Они образовывали надпись 20121.

Мальчик возвышался над девушкой, как судия и палач в едином лице, со своим ничего не выражающим лицом. Он смотрел на неё, и она тоже смотрела на него… во всяком, случае, старалась. Она поднимала голову навстречу этому маленькому чудовищу, тратя последние силы.

– Эй, малыш… ты всё ещё здесь… спасибо…

Прерывистые слова, прерывистое дыхание, прерывистая картина, которая грозит обвалиться кусками мозаики. Генри качнуло на месте. Горло сдавила судорога.

– Ты нашёл… свою маму? – спросила Айлин мальчика в отчаянной попытке улыбнуться. Тот не шевельнулся, хмуро изучая умирающую девушку. – Но всё равно… уходи отсюда…

Она закашлялась, голова стукнулась о пол.

– Здесь… опасно… скорее…

Кашель умолк, унося с собою дыхание. Она застыла в странной, невозможной позе – будто от кого-то убегая и в то же время всеми жилами тела стремясь к мальчику. Протянутые вперёд кисти разжались. Ногти были цвета крови.

Мальчик поднял взгляд, посмотрел на Генри. Торжество. Снова опоздал, большой парень? А я нет… За его спиной виднелся стол с опрокинутыми стаканчиками и сахарницей. Сахар рассыпался по полу, кое-где смешавшись с кровью.

Ты.

Генри сделал шаг вперёд. Он не знал, что намеревается делать – может, задушить этого демона в обличье невинности, может, поднять Айлин, унести её отсюда… пусть она не дышит, но всё равно унести… Но ноги подкосились, и он почувствовал отчаяние – никогда, нигде не получается сделать то, что нужно…

Он упал на колени, потом на четвереньки. Не мог иначе – комната заходила ходуном, пол накренялся в стороны вместе с мальчиком и Айлин. Генри глухо застонал, чувствуя, как мозг пожирает изнутри красный огонь.

10

Он пробудился с чувством излечения от долгой, изнурительной болезни, что раньше на пути были колючие кусты и шиповники, но теперь всё будет хорошо – и жар, и лихорадка позади. Ложь, как всегда. Но он продолжал лежать, не желая вспугнуть эту иллюзию умиротворения, и наблюдал за застывшими лопастями на потолке.

Сирена ревела за окном, постепенно растворяясь в гуле машин. Её звук покрывал шелест дождевых капель, бьющихся о стекло. Дождь шёл всю ночь и продолжал идти. Уже не благословенная прохлада и не те стеснительные капли, а унылый бесцветный поток, превращающий улицы в болотную топь. Впрочем, его это не касается. Его дело – лежать, просто лежать. Не лазить в дыры, не делать глупых попыток спасти людей от неизбежного.

Впрочем, нет. Он нахмурился. Что не так? Почему глаз сам собою цепляется за эти надоевшие до смерти серые лопасти? Вроде бы всё, как всегда…

Лопасти не двигались. Вентилятор прекратил работу.

Генри приподнялся на локтях. В чём дело? В его доме вырубили электричество для полного счастья?

Какая… разница?

Но он всё-таки встал и щелкнул тумблёром светильника. Свет не зажёгся. Отлично…

Он вышел из спальни. В коридоре стояла полная тишина. Ни едва слышного гудения вентилятора, ни рокота холодильника. Даже со стороны соседей сверху и снизу ничего не доносится. Словно все спят или уехали… Совершенно ничего.

Генри посмотрел на дверь ванной. И, не отдавая себе отчёта в том, что делает, открыл её.

Почти вся стена рядом с унитазом была раздроблена в пыль. Остатки зеркала отлепились от кафеля и лежали в раковине, разломанные на куски. Из ванны по-прежнему исходила вонь, но Генри на этот раз не стал отдёргивать ширму. Он смотрел на круглое отверстие на стене. Совершенная форма, которой могли бы позавидовать чертёжники… но за ним была лишь окаменевшая штукатурка. Туннель пропал, словно кто-то старательно залил его известью. Не было потусторонних голосов и пугающего холода. Остался лишь голый контур.

Аккуратно закрыв дверь, Генри прошёл в кухню. Цепи были на месте, ломая его последнюю надежду… и было что-то ещё: вентилятор здесь не просто перестал вращаться, а сорвался с потолка и плюхнулся прямо на столик. Из раздавленного пульта от телевизора выглядывали разноцветные проводки. По лаку пошла паутина трещин. Одна из лопастей оторвалась и валялась на полу.

В квартире вдруг стало тяжело дышать. Генри подошёл к окну и мгновение смотрел на целое озеро разноцветных зонтов, проплывающих внизу. Словно почувствовав его внимание, дождь удвоил усилия.

Генри размахнулся и ударил кулаком по окну. Боли почти не было, и он решил, почему бы не повторить простое действие. Он бил и бил по невозмутимой тверди, стирая костяшки пальцев в кровь, и не мог остановиться. Он ждал боли, он жаждал боли, которая затуманила бы разум, скрыла за собой всё остальное. Восьмой день длилось его заточение, и Генри явственно ощущал, как пришёл к самому краю безумия. Квартира заперта. Последняя связь, напоминание, что он всё ещё в прежнем мире, обрушилась вместе с вентилятором. Дыра закрыта. Айлин умерла. Умерли все. Остался только он, ни на что не годный, обречённый стать немым свидетелем. Так хотел Бог, чтоб его. Так хотел Бог…

Тяжело дыша, он остановился. Снаружи по окну стекала вода, изнутри – кровь. Люди, которые куда-то спешили под струёй дождя, ничего не заметили. Наверное, они не повели бы ухом, если весь дом исчез с лица земли.