Леонид Муханов - В страну ледяного молчания

• Название: В страну ледяного молчания
• Автор: Леонид Муханов
• Издательство: ОГИЗ — Северное издательство
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1932

---

11. Лицо, нарушившее настоящие правила, лишается права стрельбы на время, определяемое начальником экспедиции. На это же время у него отбирается винтовка.

Ледяное поле слегка зашелестело под мягкой крадущейся поступью трех медведей. Не обращая внимания на ледокол, спокойно, важно поводя шеей, шла медведица, а за ней, скользя по льду, катились два совсем еще маленьких сосунка. Зеленовато-желтые, переходящие в кремовый цвет, три пятна с каждой минутой приближались к кораблю. Собаки, учуя зверя, залаяли; медведица остановилась, обнюхивая воздух. Медвежата старались подражать матери, это выходило у них очень смешно.

Ледокол шел наперерез. Два медвежонка, не чувствуя грозившей им опасности, бежали к бортам. Накручивалась ручка киноаппарата.

Стрелки волновались. Медведи, обнюхивая воздух, подошли на 30 метров. Ледокол рявкнул гудком. Испуганные медвежата присели на задние лапы. Медведица, предчувствуя опасность, засуетилась. Видно было, как ей хотелось вывести из оцепенения своих глупышей и убежать с ними по ледяному полю. Но медвежата, не спеша, толкая друг друга, подходили все ближе.

Почти у самого ледокола медвежонок встал на задние лапы и на минуту застыл. Мишень была превосходна.

Кинооператор горячился.

— Не стреляйте, помните о приказе. Винтовку отберут.

Съемка заканчивалась. Раздался первый выстрел, за ним целая канонада.

Медведи, сбившись в кучу, побежали.

Второпях никто не сумел попасть. Пуля старшего штурмана приостановила бег, — медведица упала. Алая кровь на талой поверхности льда расплылась в большое красное пятно.

Медвежата остановились, долго не двигались с места, потом один за другим робко стали приближаться к матери. Пули зажужжали по ним пчелами. Один из медвежат упал возле матери, а самому маленькому удалось скрыться за сверкающими ропаками, Медведей неуклюже протащили по льду, подняли на палубу лебедкой и слали охотникам.

Тов. Шмидт послал телеграмму на материк:

„Легко проходимые разрозненные льды скоро сменились сплошными торосистыми полями. „Седов“ форсирует льды, ударяясь о них с разбегу. Капитан Воронин с исключительным искусством нащупывает слабые места ледяного фронта и выбирает точку для удара. Так, маневрируя зигзагами, с боями продвигаемся вперед. До Земли осталось 150 километров самого тяжелого пути. Вместе со льдом появились его обитатели. Убили уже двух медведей“.

Дежурный радист Гершевич принес новость. Удалось поймать радиостанцию Земли Франца-Иосифа:

— Тов. Шмидт, зимовщики просят поговорить с ними по телефону.

Небольшая радиорубка не вмещает желающих. Говорит Шмидт:

— Здравствуйте, дорогие товарищи. Ледокол „Седов“ идет к вам. Скоро будем у вас. На этот раз дошли быстро, благополучно. Ждут минуты, когда сумеют подать вам руки.

С Земли Франца-Иосифа точками и тире передавали:

„Все слышали хорошо. Благодарим. На крыше дома выставлены дежурные. Следим за льдом. Сегодня сильным ветром в Британском канале образовало полосу чистой воды, идущую от моря вдоль Гукера и между островами Скотт-Кельти и Ньютоном, заходящую в бухту Тихую до Рубини-Рок и даже к Норду. Непрерывные туманы затрудняли определение размеров чистой воды. Сегодня в бухте Тихой торосистые поля в квадрате более километра. Крупно и мелко битый лед. Предполагаем большую подвижку льда. Вход свободен“.

Мы ликовали. Ледовая сводка! Еще землю не видали, а знаем, какие льды у бухты Тихой.

Но у нас снова льды. Тяжелой, непроходимой стеной они встали перед ледоколом. „Седов“ медленно стал продвигаться узкими щелями между плотными торосами. Пробиваться становилось все труднее и труднее. Подувший норд-ост гнал на нас горы плотного льда. Впервые ледокол подчинился арктической природе и на несколько минут замер на месте.

— Задний ход!

                      — Есть, задний ход.

В кают-компании вывесили телеграмму:

„Из Ликина, Московской области. № 48. Мурманск. Ледокол „Седов“. Шмидту, Муханову. Следим за вашей работой по газетам „Известия“, „Комсомольская Правда“. Желаем успеха в борьбе с трудностями. Привет экипажу от 5 тысяч рабочих Ликинской фабрики.

Фабком“.

В ненасытную пасть топки полетел кардифский уголь.

— Полный, вперед!

За работой экспедиции следят рабочие Советского Союза.

— Есть, вперед!

Ледокол вздыбился. Залез на лед на половину корпуса и раздавил его своей тяжестью.

— Земля, земля, земля!!!

Радость обуяла всех.

Всматриваемся через бинокли. На голубом фоне неба ясно вырисовывались белые контуры снежного острова Нортбрука и Земли принца Георга. Невольно вспоминаются слова Нансена.

„Так вот какая она! Сколько раз представлялась она мне в мечтаниях и все-таки, когда ее увидел, она оказалась совсем иной“.

В дымке тумана показались очертания Земли Франца-Иосифа.

Я тоже ждал увидеть высокие обнаженные хребты гор, угрюмые, суровые скалы, а она открылась предо мной холмами снега и голубыми ледниками, сплошь закрывшими базальтовые обнажения.

Капитан, прищуря глаз, определил по секстанту: счислимое место, откуда заметили берег Земли Франца-Иосифа, было 79°31′ норд и 52°44′ ост.

Шмидт торопился известить зимовщиков Франца.

— Мы ясно видим землю. Скоро будем у вас. Идем прямым курсом к вам.

Ледокол вырвался на чистую воду и полным ходом шел через пролив Де-Брюине, мимо открывавшихся островов.

— Этирид…

                  — Мей…

                               — Ньютон…

Зимовщики по радио передали:

„Ждем вас, ждем… Бреемся и утюжим брюки“.

ЗЕМЛЯ ФРАНЦА-ИОСИФА

„Холодный край,

Тоскующее солнце,

Глазами нерп,

Медведей и людей…“

22 июля 1930 года. 6 часов дня.

Безветрие. В Британском канале штиль. Льды замерли. Белые вершины Нортбрука слились с перистыми облаками. Синеватые айсберги, обдаваемые солеными брызгами, лечатся на солнце.

Медленно, как бы боясь нарушить покой далекого Севера, „Седов“ врезается в льды, форштевнем и бортами расчищает дорогу. Черная поверхность Британского канала подергивается рябью. Легкий ветерок начинает дуть из-за острова Скотт-Кельти. Берег плотно прикрыт ледяной шапкой, только небольшая полоса у моря чернеет базальтом. Над ней сотни птиц.

— Гаги, гаги — по полету вижу, — ишь, голову прячут под брюхо, — говорит Г. П. Горбунов.

Капитан Воронин, покручивая ус, всматривается в даль сквозь „цейсовскую пушку“.

— Начинается отлив. Льды из бухты Тихой идут каналом, — сообщает штурман.

— Вперед, полный!

Винты усиленно забили лопастями. Ледокол, споря с безмолвием, ворвался в идущий навстречу лед, кроша его в ледяную кашу. С Запада неожиданно вынырнула красавица-скала Рубини-Рок. На носу „Седова“ под развевающимися флагами столпились матросы, кочегары, плотники, члены экспедиции. Профессора В. Ю. Визе тесным кольцом окружили впервые принимавшие участие в далеком походе молодые кадровики, комсомольцы Балтийского флота.

— Здесь 15 лет тому назад разыгралась полярная драма, соучастником которой пришлось быть и мне, — с этого начинает Владимир Юльевич.

— Лейтенант Георгий Седов был человеком исключительных качеств. Он сочетал качества неустрашимого мореплавателя и неутомимого исследователя. В 1912 году он выдвинул проект экспедиции к Северному полюсу, мысль о которой уже давно таилась в его голове.

— По проекту Седова экспедиция должна была дойти на судне до северной оконечности Земли Франца-Иосифа; оттуда предполагалось отправить небольшую партию к полюсу и по пловучим льдам. Отважный моряк серьезно обосновал свой проект. Военно-морские круги, которые вообще считали Седова „выскочкой“ (он был сыном бедного азовского рыбака) и все время косились на этого представителя „черной кости“, отнеслись к проекту отрицательно.

— Правительство отказало Седову во всякой финансовой поддержке. Поддержала Седова общественность. На собранные 108 тыс. руб. он снарядил старое, уже потрепанное зверобойное судно „Святой Фока“ с запасом продовольствия и угля на два года. В августе 1912 года Георгий Яковлевич вышел на нем на Землю Франца-Иосифа, рассчитывая в этом же году достигнуть ее, перезимовать и весной 1913 года выйти на собаках или на лыжах к Северному полюсу.

— Седов просчитался: „Святой Фока“ был затерт льдами и вынужден зимовать у берегов Новой Земли. Вторую зимовку корабль провел в бухте Тихой на острове Гукера, куда мы сейчас идем.

— Зимовка в бухте Тихой протекала в тяжелых условиях. Здоровье большинства участников экспедиции, в том числе и ее начальника, сильно пострадало. Седов заболел цынгой, явными признаками которой были общая слабость, размягчение десен и боль в ногах. Несмотря ни на что, 2 февраля за десять дней до восхода солнца, Седов с двумя спутниками, матросами Линником и Пустотным, решил выйти к полюсу.