Лоран Годе - Смерть короля Тсонгора

• Название: Смерть короля Тсонгора
• Автор: Лоран Годе
• Издательство: АСТ, ACT Москва, Хранитель
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 5-17-035784-2

Мрачная и причудливая притча, изысканно стилизованная под исторический роман.

Сказание о войне и власти, любви и ненависти, памяти и религии.

Многоуровневый модернистский роман, по меткому выражению критика, «отражающий в древнем бронзовом зеркале современные проблемы бытия».

Книга, каждый из слоев которой – от внешнего, увлекательно-сюжетного, и до самого глубинного, философского, – несомненно, привлечет читателя и заставит его задуматься…

---

Катаболонга всем своим телом нависал над королем. Лицо его было непроницаемо, зубы сжаты, слезы катились из глаз.

– Я уже не вспоминаю больше о своих мертвых, Тсонгор, – сказал он. – Сколько ни роюсь я в своей памяти, я вспоминаю только тебя. Те десятки лет, что я служу тебе. Те сотни обедов с твоего стола, которые я съел. Катаболонгу-мстителя я похоронил. Он остался там, в прошлом. Вместе с королем-воином, каким ты был некогда. На той сожженной земле, которая уже не имеет имени. Они оба стоят там. Лицом к лицу. В двух шагах друг от друга. Но я уже не тот человек. Я смотрю на тебя. Я твой старый носитель золотого табурета. И больше никто. Не требуй от меня этого. Я не могу.

Он выпустил из руки кинжал, и тот упал к его ногам. Он стоял, опустив руки, не в силах что-либо сделать. Тсонгору хотелось обнять своего старого друг, но он сдержал себя. Он быстро нагнулся, взял кинжал и, прежде чем Катаболонга понял, что он хочет сделать, двумя четкими движениями рассек себе вены. Из запястий короля потекла темная кровь, теряясь в черноте ночи. Голос Тсонгора зазвучал снова. Спокойно, мягко.

– Ну вот. Я умираю. Ты видишь. Это продлится какое-то время. Кровь будет вытекать из меня. Я останусь здесь до конца. Я умираю. Ты ничего не сделал для этого. Теперь я прошу тебя оказать мне услугу.

Он говорил, а его кровь продолжала течь. Она уже струилась по его ногам.

– Скоро придет день. Смотри. Он не задержится. Солнце осветит хребты на холмах раньше, чем я умру. Ведь для того, чтобы моя кровь вытекла из меня, нужно время. Сбегутся люди. Все поспешат ко мне. Я буду в агонии, но все равно услышу стенания моих близких и – отдаленно – гомон моих нетерпеливых воинов. Я не хочу этого. Ночь скоро кончится. Я не хочу пережить ее. Ты один, Катаболонга, ты один можешь помочь мне. Речь уже не о том, чтобы ты убил меня. Это я уже сделал за. тебя. Речь о том, чтобы избавить меня от этого нового дня, который уже рождается и который я не хочу видеть. Помоги мне.

Катаболонга продолжал плакать. Он ничего не понимал. У него не было времени все обдумать. Это так неожиданно обрушилось на него. Он уже чувствовал кровь короля на своих ногах. Его голос проникал ему в душу. Человек, которого он любил, взывал к нему о помощи. Он осторожно взял из рук короля кинжал. И в слабом свете уходящей луны резким движением вонзил его в живот старика. Потом вытянул кинжал из раны и нанес новый удар. Король Тсонгор судорожно икнул и упал. Теперь кровь текла из его живота. Темным пятном она затопляла террасу. Катаболонга опустился на колени, положил голову короля себе на ноги. В последнее мгновение жизни король посмотрел в лицо друга. Но поблагодарить его уже не успел. Смерть внезапно помутила его глаза. Его тело застыло в последней конвульсии, и он остался лежать с запрокинутой головой, словно хотел выпить все огромное небо. Король Тсонгор умер. А Катаболонга где-то в глубине своего существа услышал отдаленный смех. Это звучали мстительные голоса из его прошлой жизни. Они шептали ему на своем языке, что он отомстил за их смерти и должен гордиться этим. Тело короля лежало на его коленях. Застывшее. И тогда, в последние минуты этой долгой ночи Массабы, Катаболонга завыл. И от его звериного воя задрожали семь холмов Массабы. Его стенания разбудили дворец и весь город. Его стенания заставили заколебаться пламя костров Санго Керима. Ночь кончалась ужасными звуками завывания Катаболонга. И когда он осторожно закрыл королю глаза, он закрыл целую эпоху. Он похоронил и свою жизнь. И как человек, которого хоронят заживо, он выл до тех пор, пока не взошло солнце того первого дня, когда он останется один. Навсегда один. Объятый ужасом.

Глава вторая Траурное покрывало Субы

1

Вот так неожиданно Массаба оделась в траур. Весть о смерти короля Тсонгора быстро распространилась по всем улицам, по всем кварталам, всем предместьям. Она вышла за крепостные стены и добралась до северных холмов, где о ней узнал Санго Керим. Она пробежала по выложенной плитами главной дороге на юге и пришла к кортежу Коуаме. Вот так все разом изменилось. Лицо дня стало другим. Все, что готовилось к свадьбе, исчезло, уступило место траурным одеяниям и печальным лицам.

Самилия была убита горем. Ее ум помутился. Она ничего не понимала. Ее отец мертв. Платья, драгоценности, радостные улыбки – все исчезло. Какое-то проклятие раздирало ее жизнь. У нее отняли ее счастье, и она была в ярости. Она готова была проклинать отца за то, что он позволил себе умереть в день ее свадьбы, но когда она начинала думать о нем, ноги у нее подкашивались и она рыдала, как ребенок в глубоком горе.

Тело Тсонгора унесли жрецы. Они его обмыли. Они его одели. Нанесли на лицо грим, который придал его чертам некое подобие застывшей улыбки. Потом тело положили на катафалк в самом большом зале дворца. Приказали курить фимиам. Высокие окна закрыли огромными деревянными ставнями, чтобы в помещение не проникал дневной жар и тело не разлагалось, и в полутьме, при свете нескольких факелов, начали оплакивать короля. Дети сели вдоль катафалка. По старшинству. Там были два старших брата-близнеца Сако и Данга. Сако сидел на месте наследника престола, потому что при родах он вышел из утробы матери первым. Данга, склонив голову, сидел рядом с ним. Дальше сидел третий сын, Либоко. Он держал за руку свою сестру Самилию. На самом краю было место самого младшего, Субы. Лицо его было непроницаемо. Он неотступно думал о своем последнем разговоре с отцом. Пытался понять смысл его слов и не мог. И он сидел, устремив взгляд в пространство, не в силах понять, как мог день радости вдруг превратиться в бессонную ночь у тела усопшего.

Дети короля Тсонгора сидели словно окаменевшие. Перед ними в полумраке и тишине медленно проходило все королевство. Первыми прибыли Гономор, верховный жрец королевства, вождь людей-папоротников, и Трамон, командир личной гвардии короля. Потом пришли представитель от придворных и дворцовый управляющий. Высокопоставленные лица Массабы. Соратники короля по военным походам, те, кто вместе с ним провел двадцать лет своей жизни в седле. Послы, друзья и несколько жителей города – мужчины и женщины, которым удалось миновать все преграды, чтобы войти во дворец и в последний раз увидеть своего государя.

Катаболонга тоже был там. Сидел в ногах покойного. И никто не подумал спросить его, что же произошло. Его застали на террасе рядом с королем. В руке он держал обагренный кровью кинжал. Казалось, он и есть убийца. Он все еще сжимал в руке орудие убийства. Но никому и в голову не приходила мысль схватить его, потому что две раны на запястьях короля ясно свидетельствовали о том, что он сам убил себя. И еще потому, что все помнили о соглашении, которое связывало этих двух человек. Некоторые визитеры, выразив свои соболезнования семье покойного, даже подходили к Катаболонге и на ухо шептали ему несколько слов. Доброжелательно. А Катаболонга сидел в ногах короля, которого он пронзил кинжалом, и со слезами принимал слова сочувствия.

2

Когда последние послы покинули зал, доложили о прибытии Коуаме, принца соляных земель. Он вошел в сопровождении своих приближенных: Барнака, вождя пожирателей ката, и Толоруса, предводителя его войска.

Увидев, что он входит, Сако попросил всех находящихся в зале выйти, чтобы семья осталась наедине с принцем и его эскортом. Коуаме оказался красивым мужчиной. Синие глаза. Горделивая осанка. Открытый взгляд. Он был высокий и сильный и всем своим видом излучал спокойствие и благожелательность. Сначала он подошел к катафалку Тсонгора. Молча постоял там. Смотрел на покойного. Лицо его выражало горе. Потом громко, чтобы все слышали, заговорил.

– Не таким, король Тсонгор, я надеялся увидеть тебя, – сказал он, держа руку на катафалке. – Я хотел встретиться с тобой с радостью. С радостью принять твою дочь и назвать твоих сыновей своими братьями. Я надеялся, что с годами мне будет дано узнать тебя, как узнают историю. Я хотел вместе с твоими сыновьями лелеять твою старость. Нет, не так, король Тсонгор, мы должны были встретиться. Не смерть должна была пригласить меня войти в этот дворец, но твоя старая отеческая рука, я надеялся, проведет показать мне каждую комнату, каждый уголок, познакомить меня с твоими близкими. А вместо этого твоя мертвая рука неподвижно покоится на груди, и ты не чувствуешь слез, которые льются из моих глаз, оплакивая ту встречу, в которой жизнь отказала нам.

Сказав это, он поцеловал руку покойного, потом подошел к его детям и тихим голосом каждому выразил свое соболезнование. Самилия ждала своей очереди. Сидела, опустив голову. Твердила себе, что она не должна смотреть на него, это неприлично. Ею овладело какое-то странное волнение. Когда Коуаме опустился перед ней на колени, она невольно вскинула взгляд, и его близость заставила ее вздрогнуть. Он был здесь. Перед нею. Красивый. С яркими губами. Она не слышала, что он говорит ей. Но она видела его глаза, с лихорадочным блеском смотрящие на нее. И по этому взгляду она поняла, что Коуаме все еще желает ее. Даже несмотря на траур. Она поняла, что ради этого он и пришел. Пришел, чтобы сказать всем, что Самилия была обещана ему и, несмотря на эту смерть, он будет ждать столько, сколько потребуется, лишь бы она стала его женой. И она была благодарна этому человеку. Значит, ее жизнь еще не закончилась. Это ей говорило его лицо. Уляжется горе, окончится траур, и жизнь откроется перед ней. Возможно, еще не все потеряно. Она не могла оторвать взгляда от этого человека, который всем своим видом говорил ей, что сегодня не все кончилось.