Эльвира Линдо - Манолито Очкарик

• Название: Манолито Очкарик
• Автор: Эльвира Линдо
• Издательство: Самокат
• Жанр: Детская проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-90232-625-7

«Манолито Очкарик» — прежде всего честное и ироничное повествование о повседневности, увиденной и осмысленной современным ребенком, в чьем сознании телевизионные клише переплетаются с наблюдениями за реальными миром, плодами домашнего и школьного воспитания и собственной жизненной философией.

Символ современной испанской литературы для детей, Манолито олицетворяет собой ребенка нашего времени, узнаваемого и сверстниками, и их родителями — независимо от того, в какой стране они живут.

---

Значит, Джиад говорит, что короли в очках не бывают. Хорошо еще, что я не растерялся и быстренько врезал ему в ответ:

— Врешь ты все! Король Балдуин ходил в очках! Это был удар ниже пояса. Про короля Балдуина я вспомнил, потому что наша соседка тетя Луиса любит рассказывать, как она сильно плакала, когда умер Балдуин, король Бельгии. Летом его величество отдыхал в Мотриле, совсем как наша тетя Луиса. Она говорит, что король был очень хороший человек, потому что женился на испанке, которую звали Фабиола, прямо как какую-нибудь артистку. Правда, бедняжка оказалась из таких испанок, у которых ни кожи, ни рожи. Тетя Луиса говорит, что в Мотриле они с королем жили по соседству, прямо дверь в дверь. А мама у нее за спиной всегда ворчит: «Ну, конечно, дверь в дверь. Фантазия у нее разыгралась».

Похоже, Джиада уже здорово достал король Балдуин вместе со своими очками, потому что он сказал:

— Ну что, Очкарик, все еще хочешь быть королем?

Этот тип каждые пять секунд называет меня Очкариком. Тут я допустил политическую ошибку и ответил «да». Тогда Джиад без всякого предупреждения взял и звезданул мне кулаком по очкам, а потом повернулся спиной и объявил:

— Миссия выполнена.

Похоже, у некоторых в жизни одна миссия: двинуть мне кулаком в глаз в парке с Висельным деревом. В этих трагических жизненных обстоятельствах я заприметил дедушку. Он шел в нашу сторону, я решил, что отступление мне обеспечено, и крикнул громиле Джиаду:

— Никакой ты не капитан Америка! У тебя на морде написано, что ты капитан Килька! Так ты всю жизнь и будешь капитан Килька!

Это потому что баре «Спотыкач» его папу все зовут Килькой. Только ты не подумай, что он рыбой торгует.

Похоже, я попал Джиаду по больному месту, прямо как он мне по очкам, потому что он развернулся, на глазах у дедушки сорвал с меня очки и зашвырнул их высоко-высоко, так что они взяли и повисли на Висельном дереве. Дедушка за Джиадом не погнался, потому что с простатитом не побегаешь. Честно говоря, толку от него в таких делах, как от козла молока.

Очки застряли так высоко, что пришлось нам сбивать их камнями.

А потом мы с дедом поплелись домой. Мама меня сначала обняла, когда увидела фингал под глазом, а потом увидела разбитые очки и засветила подзатыльник. А дедушка кричал:

— Хоть ты-то его не бей! Парнишке и так сегодня досталось по первое число!

В общем, вечером все наперебой меня утешали и пересказывали фильмы, которые шли по телеку, потому что без очков я вообще ни фига не вижу.

Вдруг папа с места в карьер закатал рукава и говорит:

— Манолито, давай-ка я тебя научу одному нашему семейному приемчику, чтобы никакой Килькин сын больше к тебе не совался!

Не то чтобы я хвастался, но наш семейный приемчик — офигенная штука. Сначала папа объяснил мне теорию:

— Надо убедить противника, что ты собираешься ударить слева. Он закроет левый фланг, и тут ты ему засветишь мощный удар правой.

В жизни не видел такого крутого удара! Папа только три раза объяснил мне теорию, а на четвертый сказал:

— А теперь, Манолито, покажи, на что способен сын Маноло Гарсии!

Это был мой первый профессиональный удар. Я разбил ему очки. Не знаю, как я умудрился расколотить два стекла сразу. Тайна, покрытая мраком. Тут меня угораздило спросить:

— Как это у меня получилось?

А папа тихонечко так говорит:

— Иди-ка спать, Манолито, а то как бы я не дал тебе сдачи.

Я быстренько нырнул в кровать, сунул свою суперголову поглубже под одеяло и подумал: «Вот бы завтра проснуться, и чтобы прошел уже месяц, а лучше два с этого чертова дня!» Но уши у меня работали, как локаторы. Я слышал, как мама кричит папе на весь коридор:

— Да вы что, с ума все посходили! Мы из-за ваших очков по миру пойдем!

В тот вечер я сказал дедушке, что останусь спать с ним на диване. А то мне без очков одному спать страшно. После такого паршивого дня я даже во сне могу навернуться, это я по опыту знаю. Я лежал, лежал, и тут у меня все начало чесаться. Так всегда бывает, стоит мне разнервничаться. Чешусь, чешусь, как шелудивая собака посреди дороги, и никак не могу остановиться.

— Ты так до крови все расчешешь!

— Да я заснуть никак не могу. Придется теперь из-за этого Джиада спать без очков, из-за Джиада я разбил папе очки, а в школе опять нарвусь на Джиада. Попаду к нему прямо в лапы. Он мне и следующие очки разобьет, и следующие, и еще одни, и еще… Понимаешь, деда, раз уж он на меня взъелся…

— Вот придешь завтра от глазного, и разберемся с твоим Джиадом.

— Если ты его побьешь, меня все будут дразнить педиком.

— А я и не собираюсь его бить. Я выступлю посредником.

— А это что такое?

— Посредники, Манолито, — это такие люди, которые словами добиваются того, чего нельзя сделать ни кулаками, ни бомбами. Будь побольше таких людей, никаких войн не было бы вовсе.

Я хотел было сказать дедушке, что Джиаду слова в одно ухо влетают, а в другое вылетают. Ему вообще фиолетово, кто там что говорит: хоть училка, хоть мама, которая его целыми днями ругает, а уж тем более что там говорят другие ребята вроде меня. Он даже в комиксах одни картинки разглядывает, а подписи не читает. А игры он всегда придумывает такие, чтобы можно было кому-нибудь накостылять по первое число.

И по фигу, как это у него называется: «в капитана Америку» или «в Бэтмена» — смысл всегда один и тот же: набить тебе морду, точнее говоря, набить морду мне.

* * *

На следующий день мы с папой пошли к глазному. Мы оба толком ничего не видели, поэтому поехали на такси. Было ужасно непривычно с утра в будний день вместо школы идти куда-то с папой. Обычно меня мама всюду водит. Вот мы с папой оттянулись так оттянулись! Я вообще ужасно люблю ходить к глазному. Так прикольно, когда чувак тебя спрашивает, что ты там видишь, а ты знай себе сидишь и отвечаешь: «Сейчас П, а теперь X, а теперь К». И главное, ошибайся сколько влезет, никто тебе и слова не скажет. Такое только у глазного и бывает!

После глазного мы пошли завтракать в кафешку. Я сказал папе, что хочу посидеть за стойкой на высоком табурете, который крутится. Клевейшая штука! Папа мне купил молочный коктейль, плюшку с шоколадом и пончик. В кафешке сидели одни взрослые. Ясное дело, в такое время все дети на свете торчат в школе, а все училки на свете капают им на мозги. Я то и дело поглядывал в зеркало: проверял, как мне идет новая прическа, потому что я с утра сделал себе косой пробор и оставил на лбу завиток, как у Супермена. Я подумал: «Вдруг все тут решат, что я никакой не мальчик, а взрослый, и что мне не восемь лет, а двадцать восемь. И что мы с папой — просто друзья или, к примеру, двоюродные братья. Конечно, когда я слезу на пол, все сразу увидят, какого я роста на самом деле. Тогда, может, все подумают, что я карлик и выступаю в цирке…»

Тут подошел официант и сказал папе:

— А мальчик-то ваш, похоже, проголодался! — а потом сказал мне:

— Будешь так лопать, скоро вырастешь большой-большой и будешь выше папы.

Бывают же такие официанты. И все-то он знал: и что я мальчик, и что папа — это мой папа. Наверно, у меня на лице все написано, мама тоже так всегда говорит. Короче, никого мне не обдурить — это яснее ясного.

Папа купил мне еще булочку, крутанул пару раз на табурете и пообещал, что когда-нибудь возьмет с собой в дальнюю поездку на грузовике. Как видишь, он на меня совсем не злился за разбитые очки. Тогда я подумал, что мне, наверно, тоже не надо злиться на Джиада, но я все равно злился, и еще как! Я его ненавидел со страшной силой. Это у меня от мамы. Если что-нибудь натворишь, она тебе сто раз припомнит.

В тот день все было ужасно необычно. Папа обедал дома, как в выходные. Только мама все делала, как всегда, так что на обед у нас опять была чечевица, как почти что каждый день. Дедушка каждый раз спрашивает:

— Откуда у нас лезет чечевица?

— Из ушей, чтоб нам подавиться! — вопим мы с Придурком изо всех сил.

* * *

Потом дедушка, как всегда, отвел меня в школу, а мама с папой улеглись поспать после обеда. Везет же некоторым! Приближалась роковая минута, когда дедушка должен был выступить посредником в нашей Великой Войне. У входа в школу стоял Джиад со своим дедушкой. Тут мой дед взял меня за руку, и мы прямой наводкой двинулись к ним. Я уже приготовился схлопотать новый фингал под глазом. По крайней мере, за очки можно было не переживать: попробуй их разбей, когда они лежат себе и чинятся в оптике.

— Дон Фаустино, — сказал мой дедушка дедушке Джиада, — Вы только поглядите, как моего внучка разукрасили. Шутка сказать — кулаком в глаз!

— Вот хулиганье! — сказал дедушка Джиада и покачал головой. Джиад отвернулся, как будто он тут ни при чем. — А что ж ты, Манолито, не увернулся и не врезал как следует этому безобразнику?