Афанасий Емельянов - Дева света

• Название: Дева света
• Автор: Афанасий Емельянов
• Издательство: writercenter.ru
• Жанр: Книги
• Год: 2013

Сетар после долгих лет службы в армии Третии вел спокойную жизнь в деревушке на юге безмятежного Храмира. Но однажды ласточка приносит послание из далекой столицы. Послание, которое тревожит старую рану на сердце и заставляет вспомнить о былых чувствах.

---

«Как много мыслей! Сколько слов, не обретших жизни! Но как велико и сознание! — шепотом восхищался он. — Прими же меня в своей обители, воин, как приняла тебя я. Садись — и слова будут легче, и мысли спокойнее».

Сетар покорился ее воле. Теперь он был уверен, она — истинный Дух, потому что даже волшебники не обладают силой проникать в мысли. Что она может прочесть? И способна ли приказывать ему? Что, если он убьет против своей воли друга или себя? В большой пещере Будор слышал лишь отзвук ее голоса и не сумел ему противиться.

Видимо, об этом вспомнили и остальные, потому что никто не решался подойти к девушке. А она тем временем начала расхаживать между ними и пронзать их взглядом — одного за другим. Теперь уже она смотрела на них сверху вниз.

— Что за гости у меня сегодня! — она вернулась к своему ложу и снова села. — Давненько последний раз люди спускались так глубоко. Или это было недавно…

Она обратила глаза к своду, но путники опасались что-либо предпринять.

— Вижу ваши сомнения, — продолжила Тайна. — «Рискнуть и убить ее?», «Но как выбраться?», «Вдруг дорогу знает лишь она?» — эти вопросы занимают ваши мысли, эти сомнения гложут вас. Сомневаться хорошо.

— Мы не станем… не хотим убивать тебя, — Будор оправдывался, а его руки за спиной перерезали путы ножом.

— Не лги мне, — она чуть наклонила голову, подняв брови. — Все твои чаяния ясны. Ради спасения ты готов убить и ребенка. Есть цели, для коих это правильный шаг, но он очерняет душу. Чувствую, кому-то из вас это известно. Сама же я давно не различаю правильное и неправильное.

— Расскажи о себе больше, — Ярнея отложила палаш. — Теперь мы верим, что ты — настоящий Дух Неведения, и хотим знать, каково это — жить несколько эпох: столько времен, столько разных людей.

Сетар видел, как Будор освободил руки и перекинулся взглядами с Холветом, чья стрела осталась на тетиве. Дева Бури просто отвлекала внимание, чтобы соратники подготовили общую атаку. Очередной план солдат Ярости, но сейчас было чувство, что ничем хорошим это не кончится.

— Эпоха не важна, здесь время течет по своим законам, — девушка задумчиво поглаживала волосы, будто ничего не замечая. — Но кто бы ни приходил в долину — ничего не менялось. Люди не меняются.

Воины тем временем приготовились — нужен был лишь сигнал. Скоро все решится. Сетар видел уверенность в глазах каждого солдата. Только в глазах Кутри она была другой — монах не желал убийства. Его оружие лежало далеко, что давало понять: он не собирается применять его. Чутью служителя Истины стоило довериться, однако воины были ослеплены жаждой крови. Поэтому Сетар в последний миг взял решение на себя.

— Ты все видишь, — сказал он Тайне. — И ждешь нападения, ведь знаешь наши помыслы, но не знаешь, чем обернутся наши действия. Хочешь, чтобы наши судьбы превратились в неизвестность, которой ты дышишь? Мы не окажем тебе такой услуги. Мы будем говорить.

Будор, со злобой глянув на дружинника, выдохнул и выкинул нож. Другие воины также сложили оружие — атака не станет неожиданной, и план их был обречен.

— Эх, благоразумие, — девушка тоже вздохнула — с сожалением. — Благоразумие все портит. Я уже говорила с вами, и ты не внял моим словам. Все люди одинаковы. За долгие столетия я видела их достаточно — все равно низменны и порочны нутром. И вы не отличаетесь ничем, хоть и выжили в долине. Мне неинтересно более.

 

Тайна опечаленно отвела взор, и воцарилось молчание. Однако ненадолго: был здесь человек, который всегда найдет, что сказать.

— Спешу возразить, — Онтао поправил камзол на груди, изображая оскорбленное достоинство. — Разорви нам головы или вскипяти кровь, но не называй скучными! Ты не все о нас знаешь, чтобы так судить. Дух Неведения.

Она по-детски сжала губы. В ней все же было нечто человеческое, и это подметил Кутри. В отличие от соратников, он слушал ее сосредоточенно.

— Верно, ты не можешь знать все, — взял он наконец слово. — И тебя влечет непознанное. А у каждого из нас в душе есть кое-что, запертое под замок. Какова бы ни была твоя сила, к некоторым дверям ключ имеется только у нас.

— Я знаю об этом, — глаза Тайны загорелись. — Есть нечто сокровенное, чего я не должна касаться, а так хочу! — взгляд ее быстро потух. — Но почти все люди открыты, наги предо мной. А те немногие, что способны скрыть свой секрет, готовы защищать его ценой жизни. Не потому ли, что мерзость своей сути и грехи своего прошлого они страшатся показать кому-либо? И вы, отряд отставных солдат, до сих пор служите своей стране без приказа не потому ли, что у самих себя ищете искупления?

Она смотрела то на одного воина, то на другого, будто бы убеждаясь в своей правоте. И теперь они прятали и отводили в сторону взгляд. Монах, однако, не закончил:

— Я не могу говорить за всех людей, но Истина во мне противится твоим словам. Поэтому я скажу за себя: я не страшусь обличить грехи своего прошлого, как не страшусь и той части моей сущности, которое оно окутывает. Я покажу, что ты ошибалась на мой счет, и взамен ты не навредишь нам. Если не сумею — отрекусь от своего служения, ибо не буду более его достоин. Как тебе такая игра?

Никто не понимал, о чем он толкует, но девушка вновь заинтересовалась им. Она быстро села прямо перед Кутри и уставилась на него широко открытыми глазами.

— Я согласна! — она взяла его за руку. — Не терпится услышать доводы, которые вложит в уста человека твой бог!

— Неизвестность и правда возвращает тебе жизнь! — монах рассмеялся. — Что ж, я могу тебя огорчить, но закончу скоро. Начну же с того, что признаю: большую часть жизни я был наемным убийцей, причем одним из лучших к востоку от Передела.

Путники обомлели. Холвет хотел что-то сказать, но слова застряли у него в горле, и Кутри продолжил:

— Виртор Всесветлый, наследник короны Небесного Лона, Черный Сокол, главарь Пустынной Братии, Карннак Молнар, властитель над Карающими — эти имена ничего не скажут духу, что живет вне времени, но на моем веку их смерти повлияли на многие судьбы.

Я не смогу счесть всех кого убил. Среди них были и добродетели, и отродье, и просто люди, помешавшие заказчикам. Искупить мои поступки невозможно. Но я не стремлюсь к этому. Прошлое — есть прошлое. Оно помогает что-то понять, однако изменить его нельзя. Пытаться расплатиться за него — пустая трата времени. Я понял свои ошибки, и жизнь моя изменилась. Но я по-прежнему убиваю без колебаний, если это необходимо. Без колебаний и без сожалений. Твои всепроникающие очи видят, что это истина.

Дух пытливо смотрел на монаха и ничего не отвечал. Затаив дыхание, молчали и остальные.

— Чем было мое прошлое? — говорил Кутри. — Проявлением моего порочного нутра, как ты сказала? Я не знаю этого. Но я точно знаю, что человек способен воззвать к своей чистоте. Да, подчас глубоко в нас зарождается тьма. Иногда она столь сильна, что крепко оседает черной тайной под сердцем. Но мы — это не наши помыслы. Мы есть преграды, мешающие выйти в мир из наших глубин тому, что выйти не должно. Именно поэтому мы остаемся людьми.

Она долго смотрела на него, а затем отвела взор и задумалась. Казалось, Тайна была озадачена! Надежда забрезжила в глазах путников.

— Ха-ха-ха, как чудно! — девушка внезапно расхохоталась и радостно захлопала в ладоши. — Ошибаться приятно, а я в тебе ошиблась. Все же хорошо, что вы пришли, — вздохнув, она окинула взором гостей. — Я сдержу слово и не трону вас. Но выхода не укажу: я не могу вас отпустить.

 

Не смятение, не гнев, но отчаяние охватило их. В самом деле Тайна лишь обещала, что не причинит вреда. Но разве честен был ее поступок? Сетар понял, что это не имело значения. Дух Неведения не различал правильное и неправильное. Честь, благородство и даже истина были для него той же пылью, что их жизни. Его занимала лишь Тайна. И лучше бы они помнили об этом.

— Ах ты, мерзавка! — Будор потянулся к оружию, однако монах остановил его.

— Но почему?! — Онтао в отчаянии ударил кулаком о землю. — Загляни в наши сердца: в них не так много зла, и нам нечего больше скрывать! Посмотри и поймешь, что…

— Это правда? — закончила девушка за него и встала сама. — Ты переоцениваешь значение того, что считаешь правдой, воин. Хочешь узнать правду, которую вижу я? — в ее голосе звучал такой холод, что Онтао не смел поднять глаза. — Твои секреты не запрятаны глубоко. Ты слишком давно влюблен в воительницу, чтобы скрывать это от себя. Как и ты, — она обратилась к Крепышу, гневно взиравшему на брата. — С той лишь разницей, что он мнит себя недостойным, а ты стараешься отринуть любовь, считая ее слабостью. Да, дева, все эти годы ты слишком часто вызывала ложные чувства мужчин, чтобы заметить истинные. Осталось ли в тебе самой хоть что-то настоящее?

Тайна посмотрела на бледное лицо Ярнеи, которая боялась повернуться к соратникам.

— Осталось: твои страдания искренны. Ты не можешь перестать думать о родных братьях, в смерти которых убедилась, увидев их призраки на болоте. Ты всегда винила себя в их гибели и думала, что праведный труд твоего отряда позволит забыть эту боль. Эту боль не забыть, женщина. Ты никогда не простишь себя за то, что не отправилась за ними.