Игорь Гуров - Зарево над предгорьями

• Название: Зарево над предгорьями
• Автор: Игорь Гуров
• Издательство: Издательство ЦК ВЛКСМ "Молодая гвардия"
• Жанр: О войне
• Год: 1955

Повесть рассказывает о захватывающих приключения юных партизан в горах Кавказа во время Великой отечественной войны.

---

— Конечно, сейчас же поезжай! Мы и без тебя все доделаем, — перебивая друг друга, закричали девушки.

Со стороны станицы приближалось густое облако пыли.

— Не иначе, председатель скачет, — сказал кто-то.

Предположение оказалось правильным. Из облака пыли вылетела двуколка председателя Майбороды.

— Девчата, читали? — закричал он, размахивая газетой. — Не перевелись еще лихие хлопцы на Кубани!

Майборода подошел к Гале и поясно поклонился ей.

— Ну, дочка, собирайся в город. Брата разыщи, от нас ему колхозный поклон передай. Скажи: гордимся им!

— Обязательно поезжай! Все в порядке будет! — заговорили девушки. — Она, Алексей Лукич, еще сомневается: ехать или нет.

Майборода строго оглядел девчат, и те стихли.

— Что о деле беспокоится, это очень даже хорошо, — назидательно сказал он. — Но раз такой случай, надо ехать. — И тепло добавил: — За твоей городской бригадой сам досмотрю. А ты поезжай.

…На бричке, запряженной парой лучших коней колхоза, Галя катила по степи, уже начавшей принимать сказочную окраску осени. Бегущий рядом с повозкой Верный то и дело вспугивал маленьких серых перепелок, которые собирались в стаи, чтобы отправиться в далекий путь к берегам Нила. Конюх правления, дядя Вася, вел рассказ о боях под Лаояном и Перемышлем. Но Галя не видела и не слышала ничего вокруг.

Наконец-то приехали.

Галя торопливо открыла дверь. На пороге — большая груда набросанных почтальоном газет и писем. Торопливо, один за другим девушка просматривала конверты. От Вовки ничего не было. Галя наскоро прочла письма от отца и Юрия и побежала в военкомат. Но там ей ничего не смогли сказать о брате. Тогда она снова пошла за советом к Качко.

Подходил к концу послеобеденный час отдыха, когда в госпитале безраздельно властвует тишина. На этот раз она была неожиданно нарушена. Вовка приподнял голову с подушки и прислушался. В конце коридора раздавался мужской смех, перезвон шпор и чей-то знакомый голос. Но чей это голос, Вовка не мог вспомнить. Другие раненые также с интересом прислушивались к происходящему в коридоре.

— Вот здесь, — сказал за дверью Григорьев.

— Не иначе какое-то начальство, — шепнул лейтенант-танкист.

Он не ошибся. В распахнутую дверь входили два генерала, группа командиров и госпитальные работники. Один из вошедших — высокий сутуловатый генерал с большим пятном на щеке, — широко улыбаясь, направился к кровати Вовки. Мальчик, не отрываясь, смотрел на него. Он где-то видел, и близко видел, это лицо. Но где?..

— Что, брат Вовка, — пробасил генерал, — не узнаешь? Не узнает, товарищ член Военного Совета, — обратился он к тоже улыбающемуся спутнику.

— Да, нехорошо, Володя, — заговорил член Военного Совета, — старых боевых товарищей забывать.

Раненые и врачи с любопытством прислушивались к разговору. Подробностей ранения Вовки никто не знал, и в госпитале были уверены, что мальчик пострадал при обыкновенной бомбежке. Профессор несколько раз в недоумении перечитывал листок радиограммы. Его удивляло, что эту радиограмму подписал представитель Ставки, ныне член Военного Совета фронта. Непонятно было, почему Вовку именовали «отличившимся». В конце концов профессор счел это просто недоразумением.

И вот сейчас выяснялось что-то новое.

— Значит, гореть — так вместе, а подлечился и узнавать перестал? — сетовал высокий генерал.

— Вы, генерал! — воскликнул мальчик и бросился к Тюриченко. Он вспомнил несущуюся на него громаду самолета, обожженное лицо Тюриченко.

Раненые во все глаза смотрели на генерала. О боях возглавляемых им казачьих частей говорила в те дни вся страна, его имя не сходило с газетных страниц, постоянно упоминалось в сводках Совинформбюро. И вдруг он появляется в тихой палате тылового госпиталя, и не один, а с членом Военного Совета фронта, человеком, известным еще со времен гражданской войны. И член Военного Совета называет мальчишку боевым товарищем Тюриченко!

Вовка замер, уткнувшись в китель генерала. Тюриченко одной рукой крепко прижал мальчика к себе, другой гладил его по голове. Вовкины виски были совсем седые.

— Ну, ну, крепись, мальчуган, — тихо проговорил генерал, — будь до конца молодцом.

— Пионер Владимир Кошуба, — сказал член Военного Совета. Вовка поднял голову. — Я рад первым поздравить вас с высокой правительственной наградой. За мужество и отвагу, проявленные в первые дни войны с гитлеровцами, Советское правительство наградило вас орденом Боевого Красного Знамени.

— Ух, ты! Вот это да! — вполголоса произнес кто-то из раненых. — Вот это Вовка!

В эту ночь Вовка долго не мог уснуть.

— Дядя Вася, — шепотом окликнул он соседа по койке.

— Чего тебе, Вовка?

— Дядя Вася, а как ты думаешь, неужели мне и вправду орден дадут?

— Чудак! Заслужил, значит дадут. Какое может быть сомнение?!

Профессор Григорьев не мог нарадоваться, как успешно проходило лечение Вовки. Собственно, мальчика уже можно было выписывать. Но профессор медлил: он не знал, как быть с Вовкой. Посылать мальчишку одного на Сахалин — страшно. Оставить его у себя? Вряд ли Вовка согласится.

Григорьев решил дожидаться письма от Кошубы. Но прошел уже месяц, как он написал доктору, а ответа все не было…

И вдруг сегодня Григорьев встретил Галю! Он увидел ее из окна трамвая, принялся стучать в стекло, потом пробрался к выходу, стал упрашивать вожатого остановить вагон. Но трамвай все ехал, и догонять девушку было бесполезно.

Во дворе госпиталя Григорьева ждал Вовка.

— Дядя Сережа, когда же вы меня выпишете?

Григорьев усмехнулся, начал медленно протирать очки, а потом весело сказал:

— Сейчас же, раз тебе здесь надоело.

— Ура! Ура! — закричал Вовка. — Дядя Сережа, — перешел он на озабоченный тон, — а в этой пижаме вы позволите домой уйти? А то ведь моя одежда сгорела. Я пижаму потом принесу.

— Ну, там посмотрим, — загадочно ответил Григорьев.

В комнате, где обычно переодевались выписывающиеся из госпиталя, мальчика ждал сюрприз, приготовленный генералом Тюриченко. Сестра-хозяйка выдала ему полный комплект парадной формы кубанских казаков. Уже давно под видом медицинских осмотров с мальчика сняли все мерки. Темно-синяя черкеска с серебряными газырями, шаровары, золотистого бухарского курпея шапка-кубанка, алый башлык, мохнатая казачья бурка сшиты на него! Вовка не верил своему счастью. Но на этом сюрприз не кончался. Когда мальчик оделся, сестра-хозяйка вынула из шкафа старинную казачью шашку в серебряных ножнах. Тончайшей чернью был нанесен на них замысловатый рисунок. На богатом наборном поясе висел небольшой кинжал в точно таких же ножнах.

Оробевший от неожиданности, мальчик взял в руки оружие. В ножны и кинжала и шашки были врезаны небольшие золотые пластинки с надписями. «Пионеру Владимиру Кошубе, — прочел Вовка, — за храбрость и отвагу от командования Кубанского Краснознаменного казачьего корпуса».

— А вот документы, Вовочка, — сказала сестра-хозяйка, пожилая добродушная тетя Даша. — Генерал велел передать. Это разрешение на оружие, но ты лучше его не носи. Зачем этакая страсть? Еще обрежешься иль кого заколешь ненароком.

— Что вы, тетя Даша! Разве можно мне теперь оружием баловаться? Вот если б я мог еще десять фашистских самолетов сбить…

— Да что ты говоришь! — всплеснула руками тетя Даша. — Одного проклятого аспида сбил, и то чуть не сгорел, а то еще десять!

— Эх, — вздохнул мальчик, — не понимаете вы меня!..

Провожал Вовку весь госпиталь. Целой толпой вышли за ворота врачи и сестры, технические работники, раненые. Из окон приветливо махали те, кто не мог еще выходить из палат. Всем хотелось сказать на прощанье что-нибудь теплое отважному мальчику. Даже интендант госпиталя, желчный человек, никогда не разговаривающий ни на какие темы, кроме служебных, ласково похлопал Вовку по плечу и предложил подвезти его до дому на машине. Но Вовка отказался. Уж очень хотелось, не торопясь, пройти по главной улице в форме, с шашкой и кинжалом, а главное — с орденом. С таким орденом, каким были награждены Ленин, Котовский, Пархоменко.

Вовка медленно шел по тротуару, и его лицо невольно расплывалось в широкую мальчишескую улыбку. Пожалуй, не было ни одного встречного, который не приостановился бы и не посмотрел на казачонка с орденом Красного Знамени, у себя за спиной Вовка слышал шепот, а то и громкие возгласы.

Два молодых, безусых солдата в стоящих коробом гимнастерках, издали увидев Вовку, взяли под козырек и твердо отбили шаг. Еще больше расплываясь в улыбке, Вовка в ответ тоже приложил ладонь к кубанке. Позади себя он услышал:

— А ведь мы, кажется, не должны его приветствовать. Петлиц нет, значит, не военнослужащий.