Елена Данченко - Принудительный труд восточных рабочих в аграрном секторе экономики нацистской Германии (1941 - 1945 гг.)

• Название: Принудительный труд восточных рабочих в аграрном секторе экономики нацистской Германии (1941 - 1945 гг.)
• Автор: Елена Данченко
• Издательство: Воронежский государственный педагогический университет
• Жанр: История
• Год: 2011

Автореферет диссертации на соискание учёной степени кандидата исторических наук.

В диссертации рассказывается о положении самой дискриминируемой (страницы 122-146) категории работников нацистской Германии – восточных рабочих («остарбайтеров»): украинцев, русских, белорусов.

 Мужчины-остарбайтеры направлялись властями на самые вредные и опасные производства. Женщины-остарбайтеры нередко подвергались насилию, а рожденные дети насильственно отбирались и (если отец не был немцем) отдавались в приюты, где большинство «неполноценных младенцев» погибало (стр. 144-145). Обращение с иностранными рабочими-остарбайтерами, как следовало из письма генерал-губернатора рейхскомиссариата Украина Р. Коха, должно было основываться на строгости. Он писал в феврале 1943 г.: «Я требую, чтобы основным моментом в вашем руководстве украинцами являлись жестокость и справедливость».

Для большинства бывших «восточных рабочих», возвратившихся в Советский Союз, окончание пребывания в немецком плену было лишь продолжением или даже началом новых трудностей (дискриминация, а зачастую – отправка в ГУЛАГ). Многие из тех, кто прошел через опыт пребывания в нацистской Германии, были репрессированы после возвращения на Родину, другие предпочитали молчать о своем прошлом.

 Проблема принудительного труда миллионов граждан СССР в экономике врага многие годы замалчивалась в советском обществе и исторической науке.

---

«Иностранные рабочие в свободное время не имеют права покинуть территорию местной крестьянской общины. В остальное время им разрешается покинуть помещение в период с 1 апреля по 30 сентября в часы с 21.00 до 5.00 и в период с 1 октября по 31 марта в часы с 20.00 и до 6.00. Советская рабочая сила не может покинуть место размещения или работы в свободное время»488. Для того, чтобы посетить родственников или знакомых, работавших в окрестных селах или на предприятиях, купить одежду, «восточные рабочие» должны были получить особое письменное разрешение. Это разрешение выдавалось ландратами по запросу работодателя и с согласия местного отделения жандармерии489. Неудивительно, что при такой бюрократической процедуре многие крестьяне предпочитали просто отпустить своих рабочих после работы. Те, кто использовался в мелких крестьянских хозяйствах, с негласного разрешения работодателей могли навестить друзей и родственников по окончанию дневных работ или в выходные.

Несанкционированный выход за территорию хозяйства являлся на практике одним из частых нарушений предписаний об условиях содержания «восточных рабочих» и вызывал сильное беспокойство местного отделения жандармерии и чиновников. Так, руководитель окружной ячейки НСДАП (Kreisleiter) в г. Мюнстер, сообщая в сентябре 1942 г. окружному «крестьянскому фюреру» (Kreisbauernfiihrer) о частых нарушениях предписаний об условиях содержания иностранных рабочих, подчеркивал, «что иностранцы не должны контактировать между собой и перемещаться свободно по немецкой территории»490.

По сравнению с рабочими из западных стран «восточные рабочие» не имели права на получение отпуска и не могли выехать на родину. «Постановление об условиях использования «восточных рабочих» от июня 1942 г. категорически запрещало отпуск «восточных рабочих» и посещение семей на родине491. Этот запрет остро дискриминировал «восточных рабочих» по сравнению с другими иностранными рабочими, подчеркивая принудительный характер труда советских граждан на территории национал-социалистической Германии.

Ввиду возникшей в конце 1942 г. тенденции к улучшению положения «восточных рабочих» немецкое руководство допустило некоторое смягчение запрета. В июле 1943 г. Ф. Заукель разрешил выдачу одной недели оплачиваемого отпуска на территории Г ермании «восточным рабочим», доказавшим свою надежность. Но право на отпуск они получали лишь после года пребывания в Германии, проводить его им следовало на территории рейха492. Такой отпуск получали, как правило, промышленные рабочие, которые использовали это время для восстановления собственных сил, добровольно трудясь в окрестных крестьянских хозяйствах .

С целью ограничения свободы передвижения восточноевропейских рабочих на территории рейха им было запрещено пользоваться общественным транспортом или велосипедами. Исключение составляли случаи, когда транспортное средство было необходимо рабочему для того, чтобы добраться до места работы. Но даже в этих случаях крестьяне должны были предварительно получить для своих «восточных рабочих» письменное разрешение ландрата493.

Политика дискриминации по отношению к «восточным рабочим», чей труд использовался в сельском хозяйстве национал-социалистической Германии, проявлялась также в ограничении их права переписки. В соответствии с распоряжениями гестапо «восточные рабочие» могли отправлять на родину два раза в месяц обычной почтой письма, вес которых не должен был превышать 250 граммов494. Наклейка марок, а также доставка к почтовому отделению осуществлялась чиновниками жандармерии. Все другие способы отправки писем, будь то полевая почта или знакомые, категорически запрещались, о чем настоятельно напоминалось немецкому населению495. Как свидетельствуют воспоминания «восточных рабочих», это предписание довольно часто нарушалось. Крестьяне, в отличие от гестапо, не видели в отправке писем особой опасности, в некоторых случаях письма «восточных рабочих» могли быть отправлены даже через родственников на советско-германском фронте.

Особенно яркое выражение дискриминация граждан Советского Союза нашла в политике нацистского руководства по отношению к женщинам и детям «восточных рабочих». «Восточные работницы» являлись желанной рабочей силой как в немецком сельском хозяйстве, так и в промышленности. Они не оказывали активного сопротивления, были прилежны, управляемы и беззащитны. Депортированные на территорию Германии советские женщины подвергались «двойной дискриминации»496. Женщины, так же, как и мужчины, обязаны были выполнять одни и те же производственные нормы, при этом получали меньшую зарплату и были практически беззащитны перед домогательствами лагерного персонала, немецких рабочих или земляков.

Особенно тяжелым было положение в рейхе беременных «восточных работниц», матерей и новорожденных. В условиях системы принудительного труда беременность и материнство снижали уровень эффективности трудовой эксплуатации женщин из СССР497. И если в первые годы трудового использования беременные «восточные работницы» отправлялись обратно, то уже вскоре у чиновников бирж труда возникло подозрение, что женщины стараются забеременеть с целью возвращения на родину. Приоритет рабочего использования женщин был настолько высок, что по согласованию с рейхсфюрером СС Г. Гиммлером Генеральный уполномоченный по использованию рабочей силы Ф. Заукель запретил возвращение беременных «восточных работниц» на родину уже в конце 1942г.

Женщины из Советского Союза являлись объектом враждебной по отношению к ним «расовой» идеологии, нашедшей особо острое выражение в вопросе абортов. Позиция нацистского государства относительно проведения абортов у женщин из СССР кардинально отличалась от позиции в отношении абортов у немецких женщин. Если проведение аборта немецким женщинам было категорически запрещено, то у беременных восточных работниц, по их желанию, аборт мог быть произведен без особой бюрократической волокиты.

Получение согласия СС и полиции, как и уполномоченных рейхскомиссара по укреплению германской народности, требовалось только в том случае, когда речь шла об отце-немце или «расово-полноценном» с точки зрения гестапо498. Главное управление имперской безопасности проводило «расовую» проверку родителей ребенка. Если считалось, что может родиться полноценный в «расовом» отношении ребенок, то «восточной работнице» запрещалось делать аборт499. Объявленные «полноценными» по «расовым» критериям национал-социалистов дети отбирались у матерей, «неполноценные» подлежали переводу в специальные учреждения500.

Беременные «восточные работницы» продолжали трудиться в сельских хозяйствах даже на 9-м месяце беременности501. Они получали лишь две недели отпуска до рождения ребенка и шесть недель после. Но даже в это время они выполняли несложные обязанности или работали в доме. Беременные женщины из Советского Союза, в отличие от немецких и западноевропейских иностранных работниц, не получали дополнительных рационов питания. Нацистская пропаганда обосновывала данное состояние социальной защиты «восточных работниц» тем, что у этих женщин процесс рождения ребенка, якобы, проходил гораздо проще и не требовал дополнительной защиты502.

Для содержания новорожденных детей «восточных работниц» были созданы специальные детские приюты (Ausländerkinder-Pflegestätte) упрощенного типа503. В сельской местности лагеря для детей «восточных работниц» находились на содержании у деревенской общины504. Условия содержания в приютах были таковы, что большинство детей в них умирало от голода и заболеваний в течение первых 6-ти месяцев жизни. Уровень смертности в этих приютах достигал в отдельных случаях 50–90% поступивших новорожденных.

Зная о катастрофических условиях содержания детей в приютах, возвращавшиеся в сельское хозяйство матери пытались всеми способами забрать детей с собой из роддомов. Однако, немецкое руководство, опасаясь снижения работоспособности женщин, категорически запрещало им это505. Еще до введения специальных учреждений для, якобы, «неполноценных младенцев» немецкое руководство настаивало на том, чтобы матери и новорожденные не использовались далее в сельском хозяйстве, а переводились в лагеря для иностранных рабочих. Основная опасность возвращения в крестьянское хозяйство, по мнению нацистов, заключалась в том, что дети, выросшие в немецкой семье, в немецком хозяйстве, неизбежно интегрировались бы в немецкое общество. Кроме того, забота о новорожденных не должна была стать дополнительным бременем для «и без того загруженной работой немецкой крестьянки»506.

Иногда женщинам все же удавалось забрать ребенка, и тогда в ситуацию вмешивалась местная полиция. Так, летом 1944 г. отделения жандармерии различных сел в Нижней Саксонии получили от ландрата распоряжение, доставить в приемные дома оставшихся в крестьянских хозяйствах детей «восточных работниц»507.