Тило Саррацин - Германия: самоликвидация

• Название: Германия: самоликвидация
• Автор: Тило Саррацин
• Жанр: Науки: разное
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-4252-0682-4

Основываясь на обширной статистике и собственных расчетах и прогнозах, Тило Саррацин, известный политик и бывший сенатор Берлина, убедительно показывает, что мусульманское сообщество в Германии не стремится к интеграции в немецкую жизнь. Уровень образования и участие в трудовой деятельности иммигрантов остается гораздо ниже уровня коренного населения, что при традиционно высокой рождаемости у мусульман представляет реальную угрозу для страны. Автор высказывается за жёсткую миграционную политику и показывает пути выхода из кризиса.

---

Тем самым мы придерживаемся определения бедности, данного Амартией Сеном: бедность есть недостаток «возможностей осуществления»: «Будучи относительно бедным в богатой стране, можно экстремально сузить возможности осуществления даже тогда, когда абсолютный доход высок по сравнению с мировым стандартом»{132}. На определение бедности Амартии Сена ссылается между тем большая часть исследователей бедности, к ним привязан также «Отчёт о бедности и богатстве Федерального правительства»{133}. Его определение, ориентированное на шансы участия и осуществления для каждого человека, очень гибкое. Оно основано на дифференцированном образе человека, для которого характерна предрасположенность, и выводит далеко за пределы темы бедности. Правда, тем самым оно расширяет определение бедности до безграничности, так что края становятся весьма приблизительными и размытыми.

Концепцию, которая делает ставку на большие шансы участия и осуществления, нельзя интерпретировать как необходимое требование большего перераспределения, ибо оно может привести и к росту пассивности среди более успешных граждан и оказать противоположное действие. Лучше увеличивать шансы людей путём активирования каждого отдельного человека и его сил. Тот, кто часто оперирует определением бедности, данным Амартией Сеном, должен понимать, что стратегия бедности, нацеленная в основном на перераспределение материальных благ, не обладает длительной устойчивостью.

Воздействия, оказываемые на индивидуума

Социальный ранг и социальное исключение

Обычно люди не хотят выделяться из общей среды, они хотят одеваться, как все, иметь то же, что имеют все, и делать то, что делают все. На этом основании для Германии неуместны стандарты одежды или стандарты жилья индийских трущоб. Концепция социокультурного прожиточного минимума, на которой основаны социальная помощь и обеспечение в Германии, принципиально принимает это в расчёт. После того как квартира на необходимом уровне освещена и натоплена, санитарное состояние и одежда в порядке и остаётся достаточно денег для сбалансированного питания — другими словами, как только удовлетворены основные физические потребности, так все вопросы материального потребления перемешиваются с вопросами социального взаимодействия и социального ранга и становятся неотделимы от них. Поэтому там, где говорят о бедности и неравенстве, всегда имеет место зависть.

Зависть возникает, когда не утолена наша потребность в социальном ранге, которую мы считаем адекватной. Позитивная зависть — «это могу и я!» — существенный стимул для активности и честолюбия. Негативная зависть — «почему он, а не я?» — в тенденции деструктивна. Она заводит человека в тупик и может нанести вред даже целому обществу, если возьмёт верх. Если мы постоянно сравниваем с тем, что не поддаётся сопоставлению, мы наносим урон стимулу, который мог бы возникнуть из позитивной зависти, и ведём бесплодные дебаты о том, заслуживают ли другие того, что они зарабатывают{134}.

Каждый человек нуждается в оценке со стороны, она даёт ему смысл жизни и осознание своей идентичности. Чем меньше человек верит в то, что его личные качества, способности и достижения принесут ему достаточную меру оценки, тем важнее становятся материальное потребление и вся полнота материальных возможностей. Решающим для его материальных желаний является материальный уровень той социальной группы, на которую он ориентирован: получатель пособия по безработице II будет горевать, если у его соседа плазменный экран телевизора больше, а инвестиционный банкир будет расстроен, если его бонуса хватит только на «Ауди-ТТ», тогда как его коллега может купить на свой бонус «Порше - Каррера». В обоих автомобилях можно ездить вполне комфортабельно — разве что в одном из них чуть быстрее. На обоих телевизионных экранах можно прекрасно смотреть программу — разве что на одном из них чуть крупнее. Тем не менее банкир с «Порше»-бонусом может воображать себе, что его более высокий бонус как-то связан с его — лучшими — достижениями, и извлечь из этого удовлетворение. Это удовлетворение остаётся недоступным для получателя пособия с большим экраном — и это показывает границы всяких стараний решить вопрос социального ранга путём повышения социальных выплат.

В конечном счёте происходит даже обратное: вскрываются новые проблемы. Чем больше социальные выплаты приближаются к нижней границе трудовых доходов, тем более очевидно работающему, что его усилия обесцениваются и он теряет в своём социальном ранге. Требование дистанции между зарплатой и пособием имеет целью не только поддержание на достаточно высоком уровне стимула к труду у получателей пособия, оно ещё и является важным условием для гордости трудовыми достижениями.

В немецкой дискуссии о бедности предполагается, что материальный уровень обеспечения слишком мал и обусловливает явления социального исключения, поскольку взрослым не хватает денег на посещения ресторанов, детям не хватает денег на поездки всем классом и т. д. Проблема выездов всем классом между тем решена уже во всех школах Германии, а в случае какого-либо уличного праздника на покупку пива хватит пособия по безработице II. Интересным в этой связи представляется опыт с берлинским социальным паспортом, который даёт всем получателям социальной помощи, основного обеспечения и пособия по безработице II право на льготный месячный билет на проезд в общественном городском и пригородном транспорте по цене 33,50 евро. Кроме того, они могут бесплатно посещать все городские музеи и библиотеки и приобретать за 3 евро билеты в театр и на оперные спектакли. В то время как льготный билет берлинских транспортных предприятий пользуется большой популярностью, спрос на бесплатные или льготные предложения в области культуры остаётся минимальным. Связанное с этим «социальное исключение», таким образом, не столько обусловлено материально, сколько является делом выбора самих пользователей льгот.

Материальная и духовная бедность

Вот мы и подошли к центральному пункту немецкой, равно как и международной, дискуссии о бедности: зависимость от государственных выплат зачастую сопровождается низким уровнем общего и профессионального образования, иждивенческим поведением и разного рода личностными изъянами. Это статистическое наблюдение может указывать на причинные взаимосвязи, но не обязательно, а причинные взаимосвязи могут указывать в обе стороны: кто-то становится безработным на долгое время, потому что он малоквалифицированный и развил в себе иждивенчество, а кто-то надолго оказался безработным не по своей вине, из-за этого его квалификация обесценилась, и постепенно в нём развилось иждивенчество.

Если не разделять внутренние, внешние, обусловленные поведением, и объективные факторы бедности, то возникнет размытость, которая вовсе не способствует ясному пониманию и к тому же подкрепляет тенденцию к освобождению тех, о ком идёт речь, от их доли ответственности. Это в свою очередь усугубляет проблемы, вместо того чтобы способствовать их решению. Висбаденский социальный судья Петер Брендле говорит о своих клиентах: «Мне очень нравится идея обеспечения детей в большей степени неденежными формами социальной помощи, ибо я сомневаюсь, что большие денежные суммы действительно дойдут до детей. У меня с годами развилось чутьё на родительскую заботливость. Многие приводят своих детей на процесс, и я могу видеть, как они обращаются друг с другом, могу и побеседовать с детьми. По многим я вижу, что они страдают не только от материальной бедности, но и от недостатка поддержки»{135}.

В ЕС действует определение бедности, которое звучит так: бедными считаются лица, домохозяйства и семьи, «которые располагают настолько малыми средствами (материальными, культурными и социальными), что они исключены из того образа жизни, который в том государстве ЕС, где они живут, приемлем в качестве минимального»{136}. По этому определению состоятельный идиот, который не научился в школе как следует читать и не смог овладеть профессией, может подпадать под определение бедного человека. Конечно, это нелепость. Распоряжение «культурными и социальными средствами» — это вуалирующее выражение. На хорошем немецком это должно было звучать так: тот, кто располагает «лишь малыми культурными и социальными средствами» (политкорректный язык ЕС), недостаточно умён, недостаточно образован и недостаточно стабилен в поведении. Бедный, по определению ЕС, освобождён от ответственности за ситуацию, в которой оказался, и избавлен от морального принуждения хоть что-то изменить в этой ситуации. Описанная в определениях ЕС бедность ума и поведения в принципе не обусловлена слишком низкими социальными выплатами и потому не может быть исправлена более высоким социальным доходом. Во всяком случае это справедливо там, где государственные социальные выплаты гарантируют социоэкономический прожиточный минимум.