Андрей Лысиков - Инфекция

• Название: Инфекция
• Автор: Андрей Лысиков
• Жанр: Ужасы и Мистика

Человек — венец природы. И он же — ее губитель. Что станет с миром однажды, когда человечество доиграется в свои «игрушки» до летального исхода?

---

— Ничего, Граф, ничего, — он прижал к себе пса, чувствуя, как тот дрожит, — все будет в порядке. Мы с тобой еще попутешествуем. Ты главное держись.

У него не было ничего, даже обычной зеленки, чтобы приложить к ранам пса. Собака жертвовала собой, чтобы спасти человека, а этот человек теперь не мог ничем помочь. Он просто сидел на земле, недалеко от костра и прижимал к себе собаку, чувствуя мелкую дрожь, сотрясавшую его четвероногого защитника.

— Мы с тобой знакомы всего ничего, а ты уже успел не раз спасти мне жизнь, — Паша почесал пса за ухом, и тот поднял голову и лизнул его в нос. Дрожь животного становилась все сильнее. Очевидно было, что он уходит.

Через несколько минут все было кончено. Граф приподнял голову с груди человека, принюхался, лизнул парня в нос еще раз и уронил голову, чтобы больше ее не поднимать. Держа собаку у себя на груди, Павел чувствовал, что сердце его четвероногого друга не бьется. Пес отдал свою жизнь за человека, ставшего для него, пусть и на короткое время, хозяином. Паша снова остался совершенно один.

Гибель собаки ненадолго отвлекла его от собственных проблем, но к утру они вернулись. Головокружение снова усилилось, тяжелый грудной кашель раздирал внутренности так, что парень готов был выплюнуть свои легкие. А главное, что температура его подскочила до предела. Все тело разламывалось на части, и каждый вдох причинял боль. Уже под утро, похоронив собаку, просто забросав его тело ветками, Павел, наконец, забылся тяжелым сном. Если бы сейчас волки вернулись, они могли бы его взять без всякого сопротивления с его стороны. Но неизвестный ангел-хранитель продолжал нести свою неусыпную службу, и хищников поблизости не оказалось. Вероятно, они съели своих товарищей, подстреленного человеком и раненого собакой, и поэтому пока больше не мучились поисками еды, по крайней мере, на ближайшее время.

Павел с трудом разлепил веки и постарался повернуть голову, чтобы осмотреться. С большим трудом, но ему это удалось, хоть в глазах картинка расплывалась и четкость не удавалось навести. Наступил новый день, и солнце было уже довольно высоко. Костер давно погас, и Павлу стоило немалых усилий снова его разжечь. Впрочем, он и сам не смог бы сказать, зачем ему надо было его разжигать. Еды все равно не было. Он вскипятил в стальной кружке немного воды и, морщась от боли в горле, выпил ее. То ли таблетки, выпитые им накануне, подействовали, то ли горячее питье, пусть это и была обычная вода, смягчила горло, но на какое-то время Паша и впрямь почувствовал себя немного лучше. Хотя бы головокружение унялось, и это уже было неплохо. Он даже смог подняться на ноги и даже сделать несколько шагов. Правда, тут же рухнул обратно, при этом еще и чувствительно приложившись задом к жесткой земле. Поморщившись, он предпринял еще одну попытку встать и на этот раз остался стоять на ногах.

— Ну и что же мне теперь делать? — спросил он, обращаясь к самому себе. — Идти дальше или ожидать, что кто-то придет и поможет? По-моему ответ на этот вопрос вполне очевиден…

Решение и впрямь напрашивалось само собой. Глупо было бы оставаться на одном месте. Кто пришел бы сейчас на помощь? В этом мире, в котором люди, если и остались, то находятся за тысячи верст от него. Можно было, конечно, усесться обратно, прижаться спиной все к тому же шершавому стволу дерева и ждать, пока милосердная смерть не приберет его к себе. Вот только сдаваться Павел не собирался. Особенно теперь, когда наступило пусть и эпизодическое, но все-таки улучшение состояния. И хотя голова по-прежнему кружилась, а температура, судя по ощущениям, все еще оставалась много выше нормы, он себя чувствовал не таким разбитым, как в момент пробуждения.

Еще оставалась Юля, девушка, с которой они сначала шли вместе, и которую он столь бессовестным образом оставил одну в незнакомой деревне. Сейчас Паша, конечно, не смог бы ее представить одну в дороге. За время, которое они провели вместе, он уже четко усвоил, что девчонка просто рождена для того, чтобы притягивать к себе неприятности, в чем у него самого было уже несколько возможностей убедиться. Теперь Сорокин просто не смог бы представить девушку одну, бредущую по дороге, вздрагивающую при любом шорохе. Несущую на плечах наверняка тяжелый рюкзак, оглядывающуюся по сторонам, пытаясь увидеть хоть что-то, что подсказало бы ей, что она всего лишь видит кошмарный сон, и он скоро закончится, а она проснется в своей постели.

Павел еще раз посмотрел на место, где теперь уже навсегда упокоился пес, отдавший жизнь, защищая своего нового хозяина, затем отвернулся, вышел на дорогу и просто пошел дальше. Самочувствие его оставляло желать много лучшего, а еще и погода испортилась: уже несколько минут с неба моросил противный мелкий дождь.

В это же время та самая девушка, которую Павел не мог представить в дороге с рюкзаком на плечах, шла по дороге, а за плечами у нее болтался рюкзак. Юля безостановочно стонала — ноги ее были разбиты, и каждый шаг причинял невыносимую боль. Но вместо того, чтобы просто сойти с дороги, сесть на обочине и ждать, когда судьбе надоест издеваться над ней, и милосердная смерть закроет ей глаза, девушка упорно продолжала двигаться дальше. Она во что бы то ни стало решила догнать парня, с которым несколько дней назад (у нее было стойкое ощущение, что это было по меньшей мере в прошлом веке) покидали Ростов-на-Дону. Она просто хотела бы взглянуть ему в глаза. Он ушел, оставив ее одну в незнакомой деревне, по соседству с каким-то оказавшимся довольно мерзким стариком. Правда, он сжалился и оставил ей свой пистолет, но толку от него было мало — Юля никогда не практиковалась в стрельбе из огнестрельного оружия. Когда-то ради любопытства посещала тир, но лишь для того, чтобы пострелять из спортивного лука, представляя себя бесстрашной героиней, сошедшей со страниц романов Фенимора Купера. Впрочем, это занятие ей довольно быстро наскучило. Не возникало желания представить вместо мишени индейца из враждебного племени, притаившегося в засаде, чтобы снять с нее скальп. Или, фантазируя дальше, представлять себе оленя, пришедшего к ручью на водопой. Так легко было внушить себе, что в вигваме осталась семья, еды почти нет, а впереди долгая и холодная зима. С воображением у Юли всегда все было в полном порядке, поэтому такие картины словно оживали в ее сознании. Но девушка была очень ветрена, а ее настроение — весьма переменчиво. Ни один парень не оставался с ней дольше чем на две-три недели, причем расставания обычно происходили по ее инициативе. Вот и походы в тир, несмотря на богатое воображение, наскучили ей очень быстро. В-общем пистолет в данный момент для нее был практически бесполезной вещью.

Ела она довольно мало, поэтому запасов еще с того времени, когда они с Павлом уходили из города, ей хватало — парень, уходя, оставил все ей. Открывать консервную банку она научилась довольно быстро — голод был хорошим учителем. Сначала она ела только консервы — консервные банки были самым тяжелым, что было в ее рюкзаке, поэтому девушка стремилась облегчить себе ношу. Вот костер разводить она так и не научилась (тоже мне, героиня Фенимора Купера), поэтому по ночам приходилось мерзнуть. Недавний сильный дождь, вызвавший воспаление легких у Павла, застал ее в дороге, но Юле повезло наткнуться на пару упавших или кем-то поваленных деревьев, которые упали друг на друга и поэтому представляли из себя отличное укрытие от непогоды, образуя не то что шалаш, а настоящий шатер. Под этими деревьями девушка переждала непогоду.

Вскоре она снова шла, уже почти не чувствуя боли в поврежденных ногах. Одна кроссовка уже лишилась подошвы, и с выражением омерзения на лице, Юля сняла кроссовки и дальше пошла босиком. С удивлением она обнаружила, что так идти даже немного легче — кроссовки больше не натирали ей ступни, а асфальт, нагретый солнцем в первой половине дня, пока она спала, приятно согревал измученную кожу. Девушка только укорила себя, что не додумалась снять кроссовки гораздо раньше. Конечно, изнеженной предыдущим образом жизни, ей не совсем удобно было и босиком идти по все-таки жесткому асфальту, но у нее была возможность постоянно сходить с дороги и идти по траве, растущей на обочине.

Наконец, к вечеру, почувствовав, что измотана, Юля сошла с дороги и уселась на ствол поваленного дерева. Достав из рюкзака палку колбасы, она отрезала большой кусок и просто сжевала его, вероятно, даже не поняв, что же она съела. По крайней мере, выражение на ее лице в ходе этого весьма скудного ужина ни на йоту не поменялось. Она шла уже довольно долго, но своего недавнего спутника по-прежнему не могла догнать. Мысль о том, что она, напротив, могла его перегнать, даже не приходила ей в голову. Для нее Павел был где-то впереди, недостижимый как светлое будущее. Она уже и не знала, зачем ей надо его преследовать. Конечно, вдвоем идти было бы веселее. Но в дороге у нее стал созревать план. Сначала Юля просто хотела взглянуть в глаза парню и спросить его, как он себя чувствует, оставив ее одну. Теперь же она все чаще доставала из рюкзака упрятанный туда пистолет и наводила его на какое-нибудь дерево, представляя себе, что это Павел. Было совсем не трудно догадаться, какие планы зреют в мозгах девчонки.