Автор неизвестен - Древневосточная литература - Пряные ночи

• Название: Пряные ночи
• Автор: Автор неизвестен - Древневосточная литература
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Древневосточная литература
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-8189-1171-7

Чудесные романтические истории завораживают читателя вековой мудростью, изящной поэзией повествования, причудливыми сплетениями фантазии и реальности. Любовные приключения, мягкий юмор, легкая эротика, — почувствуйте себя героиней дивных историй чарующего Востока.

---

Марзуван подумал: «Клянусь Аллахом, это и есть тот человек, которого я ищу!» Юноша последовал за визирем во дворец. Тот сел у ног царевича, а Марзуван приблизился к Камар-аз-Заману, остановился и посмотрел на него. Визирь едва не умер от страха. Он стал подмигивать Марзувану и подавать знаки, чтобы тот шел своей дорогой. Но юноша притворился, что не замечает его. Он смотрел на Камар-аз-Замана. И Марзуван своими глазами убедился, что это именно тот человек, которого он ищет.

Тогда юноша воскликнул: «Слава Аллаху, который сделал его стан подобным ее стану, и его щеку подобной ее щеке, и цвет его лица таким же, как у нее!»

Камар-аз-Заман открыл глаза и стал прислушиваться к словам Марзувана, и, когда тот увидел, что царевич реагирует на его речи, он прочел такие стихи:

«Я вижу, взволнован ты и стонешь в тоске своей,
И склонен устами ты красоты хвалить ее.

Любовью охвачен ты иль стрелами поражен?
Так держит себя лишь тот, кто был поражен стрелой.

Меня напои вином ты в чаше, и спой ты мне,
Сулейму и ар-Ребаб и Танум ты помяни.

О, солнце лозы младой — дно кружки звезда его,
Восток — рука кравчего, а запад — уста мои.

Ревную бока ее к одежде ее всегда,
Когда надевает их на тело столь нежное.

И чашам завидую, уста ей целующим,
Коль к месту лобзания она приближает их.

Не думайте, что убит я острым был лезвием, —
Нет, взгляды разящие метнули в меня стрелу.

Когда мы с ней встретились, я пальцы нашел ее
Окрашенными, на кровь дракона похожими,

И молвил: «Меня уже нет, а руки ты красила!
Так вот воздаяние безумным, влюбившимся!»

Сказала она и страсть влила в меня жгучую
Словами любви, уже теперь нескрываемой:

«Клянусь твоей жизнью я, не краской я красила,
Не смей обвинять ты в обмане и лжи меня.

Когда я увидела, что ты удаляешься, —
А ты был рукой моей, я — кистью и пальцами, —

Заплакала кровью я, расставшись, и вытерла
Рукою ее, и кровь мне пальцы окрасила».

И если б заплакать мог я раньше ее, любя,
Душа исцелилась бы моя до раскаянья.

Но раньше заплакала она, и заплакал я
От слез ее и сказал: «Заслуга у первого!

Меня не браните вы за страсть к ней — поистине
Любовью клянусь, по ней жестоко страдаю я.

Я плачу о той, чей лик красоты украсили,
Арабы и персы ей не знают подобия.

Умна как Лукман[22] она, лицо как у Юсуфа,
Поет как Давид она, как Марьям воздержанна.

А мне — горесть Якова, страдания Юнуса,
Несчастье Иова и беды Адамовы[23].

Не надо казнить ее! Коль я от любви умру,
Спросите ее: «Как кровь его ты пролить могла?»»

И когда Марзуван произнес эту касыду, он низвел на сердце Камар-аз-Замана прохладу и мир, и тот вздохнул, повернул язык во рту и сказал отцу своему: «О батюшка, позволь этому юноше подойти и сесть со мной рядом». Когда султан услышал от царевича эти слова, он очень обрадовался, ведь сын его наконец заговорил. Царь поднялся, привлек к себе юношу и посадил его рядом с Камар-аз-Заманом.

Тогда султан Шахраман обратился к Марзувану с такими словами: «Слава Аллаху за твое спасение!» А Марзуван ответил: «Да сохранит Аллах сына твоего!» — «Из какой ты страны?» — спросил его царь, и юноша ответил: «С внутренних островов, из земель царя аль-Гайюра, владыки островов, морей и семи дворцов». Султан Шахраман сказал ему: «Может быть, твой приход будет благословенным для моего сына, и Аллах спасет его от тяжкого недуга». — «Если пожелает Всевышний, все будет хорошо», — отвечал Марзуван.

А потом он обратился к Камар-аз-Заману и сказал ему на ухо, незаметно для царя и вельмож: «О господин мой, укрепи свою душу, сделай сердце сильным и осуши от слез глаза свои. Я знаю ту, которая сделала тебя больным. Не спрашивай, каково ей из-за тебя. Но ты скрыл свою любовь и заболел, а что до нее, то она объявила о своей любви, и все сказали, что она бесноватая. Теперь она в заточении, а на шее у нее железная цепь, и она в наихудшем состоянии. Но если позволит Аллах великий, ваше излеченье будет делом моих рук».

Когда Камар-аз-Заман услышал эти слова, разум вернулся к нему и сердце его окрепло. Оживился царевич и сделал знак своему отцу, чтобы тот посадил его, и царь едва не взлетел от радости. Он подошел к сыну и посадил его. Тогда царь махнул платком, приказав всем эмирам и визирям удалиться, ибо боялся он за своего сына. И положил царь Камар-аз-Заману две подушки, а тот облокотился на них. Велел тогда султан Шахраман надушить дворец шафраном, а потом сказал Марзувану: «Клянусь Аллахом, о дитя мое, твое появление счастливо и благословенно», — и проявил к нему крайнее уважение.

Затем царь потребовал подать Марзувану кушанья, а тот подошел к Камар-аз-Заману и сказал: «Подойди, поешь со мною». И царевич послушался, подошел к столу и стал есть вместе с юношей. Царь же смотрел на это, благословлял Марзувана и приговаривал: «Как прекрасно, что ты пришел, о дитя мое!» Вскоре обезумевший от радости султан Шахраман вышел из покоев, дабы рассказать о случившемся матери царевича и жителям дворца. И во дворце забили в барабаны при радостной вести о спасении Камар-аз-Замана. Тогда велел царь бросить клич, чтобы город украсили, и город был украшен, и люди радовались, ибо то был великий день. А затем Марзуван провел эту ночь подле Камар-аз-Замана, и царь, преисполненный радости и веселья, тоже ночевал с ними. Когда же наступило утро и султан Шахраман ушел, Марзуван остался наконец наедине с Камар-аз-Заманом. Тогда юноша произнес: «Знай, что мне знакома та, с которой ты возлежал ночью, и зовут ее Ситт Будур, она — дочь царя аль-Гайюра». Затем он рассказал царевичу всю историю своей молочной сестры от начала и до конца и поведал о ее великой любви к Камар-аз-Заману. После этого Марзуван сказал: «Все, что произошло у тебя с твоим отцом, она тоже испытала на себе. Ты, без сомнения, ее возлюбленный, а она — твоя возлюбленная. Укрепи же волю, о царевич, и сделай сильным сердце свое — я скоро сведу вас вместе. Я поступлю с вами так, как сказал поэт:

«Когда друзья покинули друг друга
И долго ссора их продлилась,

Я вновь скреплю меж ними дружбы связь,
Как гвоздь скрепляет ножниц острия».

И Марзуван до тех пор убеждал Камар-аз-Замана быть сильным, ободрял его, утешал и побуждал есть и пить, пока тот не поел кушаний и не выпил напитков. После этого возвратились силы к царевичу, и он избавился от недуга своего. Все это время Марзуван развлекал его стихами и рассказами, пока Камар-аз-Заман не поднялся на ноги и не пожелал пойти в баню. Тогда друг взял его за руку, отвел в баню, и оба они омыли тела свои. Султан Шахраман на радостях приказал выпустить из тюрем всех заключенных, наградил роскошными одеждами вельмож своего царства, раздал бедным милостыню и велел украшать город в течение семи дней.

После бани Марзуван сказал Камар-аз-Заману: «Знай, о господин мой, я прибыл от Ситт Будур и цель моего путешествия в том, чтобы освободить ее от ее недуга. Нам остается лишь придумать, как отправиться к ней, ведь отец твой не сможет с тобой расстаться. По моему мнению, тебе следует завтра попросить у царя разрешения поехать на охоту в пустыню. Захвати мешок, полный денег, сядь на коня и возьми с собою еды. А отцу скажи так: «Захотелось мне, батюшка, прогуляться и поохотиться, я поеду в пустыню и проведу там одну ночь». А когда мы выедем, то отправимся своей дорогой, только не давай никому из слуг следовать за нами».

Тогда Камар-аз-Заман воскликнул: «Прекрасен твой план!» Царевич так обрадовался, что дух его окреп еще сильнее. Он отправился к султану и сказал ему все, что велел Марзуван. Счастливый отец позволил ему поехать на охоту и сказал: «О дитя мое, тысячу раз благословен тот день, который принес тебе излечение. Я согласен на твою поездку. Переночуй там только одну ночь, а завтра возвращайся ко мне. Ты знаешь, что жизнь приятна мне лишь рядом с тобою. Мне все не верится, что ты излечился от недуга своего. Ты для меня таков, как сказал поэт: