Леонид Левонович - Ветер с горечью полыни

• Название: Ветер с горечью полыни
• Автор: Леонид Левонович
• Жанр: Современная проза

Роман рассказывает о жизни людей и политических событиях в Белоруссии с августа по декабрь 1991 года.

---

10 декабря. Вторник. Вот и оказались мы в Содружестве Независимых Государств. Восьмого декабря в Беловежской пуще был подписан договор между Россией, Украиной и Беларусью, в котором сказано, что Советского Союза уже нет, создано новое объединение, открытое для других. Заявила о поддержке Армения, с некоторыми оговорками — Казахстан. Центр — в Минске. Может, присоединятся Польша, Венгрия, Болгария? Хотя, как в моих Хатыничах говорят, — навдаку. Зачем им это содружество? Они скорее рванут в НАТО. Да и прибалтов сюда не затащишь на аркане. Они стукнулись зад об зад с Россией — и кто дальше отскочит… В конце концов, содружество ни к чему не обязывает. Похоже, это будет некое аморфное образование. Да и название неудачное — Содружество Независимых Государств. А разве может быть зависимое государство? Это уже колония. Сателлит.

Невольно думается: реки крови, миллионы жизней положены для создания, а потом укрепления СССР — и вот его нет. Трагедия миллионов мертвых и миллионов живых. Разумеется, репрессированные так не считают. Кому удалось выжить, те радуются. Развал Союза — эпохальное событие, смысл которого мы еще не осознаем. Только бы не началась гражданская война.

11 декабря. Среда. Накупил газет, целый ворох. Вот какие заголовки: «Распад или новый Союз?», «Горбачев бросает вызов славянскому Союзу», «Нас поселили в нашей стране. Да… Нет… Может быть…» А что из этого может быть, пока что никто не знает. Горбачев остался без власти. Его использовали и выплюнули… «Известия» печатают снимок С. Шушкевича: умное лицо, фотогеничный рот «коробочкой». Газета цитирует его слова: для других союзных республик «нет никаких препятствий для вхождения в новый союз». Ситуация сложная. Это мирный ГКЧП Главное, что будет дальше?

На дворе довольно тепло, мягкий, пухлый снег. Ласковая зима. В начале она постращала, прижала морозцем, но быстро устала. Отступила. Дай, Боже, легкую зиму для всего живого.

13 декабря. Пятница. Заснул очень поздно, хоть рассчитывали с Евой лечь сразу после программы «Время». Но потом выступал Владимир Максимов, известный диссидент, редактор журнала «Континент», очень умный человек, и вот о чем он сказал: нынешние события — это агония России. Уровень Верховного Совета — районный. Главная забота парламентариев — попасть в камеру, мелькнуть на экране. Чтобы избиратели заметили их активность. Депутаты не умеют говорить, хоть всю жизнь зарабатывают на хлеб языком. К слову, сам Максимов говорил превосходно: точность формулировок. Лаконичность. Ни повторов, ни слов-паразитов. Сидел за столом и отвечал на вопросы зала. А вопросов было много. И самых разных. Например, почему некоторые депутаты так не любят знаменитых писателей: Распутина, Бондарева, Белова? Почему на улицах городов свободно продается порнография? Почему милиционер не имеет права стрелять в вооруженного преступника?

Владимир Максимов высказался по всем вопросам, несколько раз повторил: у России нет друзей на Западе. Не надо копировать чужой путь, что россияне — молодой народ, качает из стороны в сторону от молодости. А может, от пьянки, подумалось мне. Врезалась фраза Максимова: перед нами — бездна, она втягивает туда Европу, что подачками Европа не спасет Россию. Нужны усилия самого народа, предлагал возродить теорию «малых дел»

Я тоже не собираюсь сидеть сложа руки. Сражаюсь на службе за высокий урожай. Пробиваю минитрактор. Наконец дозвонился до генерального директора завода, представился официально, сказал, что хочу посоветоваться по некоторым творческим вопросам. Надумываем издать книгу об их заводе. Он выслушал, сказал, что сейчас очень занят, записал мои координаты: «Я позвоню вам». Я остался доволен разговором. А Климчук скептически усмехнулся: «Ой, долго ты будешь ждать его звонка». Посмотрим. Пообещал же человек. Официальные люди должны держать слово.

15 декабря. Воскресенье. Какое светлое утро! Небо будто вымыто вчерашним декабрьским дождем. Мороз подсушил за ночь землю, то же самое небо припорошило снегом лесные тропинки, по которым я со смаком сбегал на зарядку. В этом плане моя квартира очень удобна: выбежал за кольцевую дорогу — поле, чуть дальше лес. Подкинет больше снега — какой там простор для лыжных прогулок! Жаль, Ева не слишком большая охотница до катания на лыжах. Зато на Комаровский рынок сегодня затащила. Правда, я не слишком упирался: Новый год на носу, надо того-сего прикупить. Есть и пить нужно при любой власти.

Давно не был на базаре. Порадовало, что всего там хватает. Но огорчили цены — ой, кусаются! Купили свежего сала, пару килограммов телятины, даже деликатеса взяли — говяжий язык, а на холодец — голень. Возможно, приедет под Новый год Андрей, так посидим, поболтаем.

Уже неделю прожили в Содружестве Независимых Государств. Особо ничего не изменилось. Крепнет надежда, что станет Беларусь настоящим европейским государством. Ежедневно вижу из своего кабинета бело-красно-белый флаг над зданием Дома правительства. Это радует и вдохновляет.

Хроника БЕЛТА, других мировых агентств, 1991 г.

6 декабря. Вильнюс. В Литве началась либерализация цен. Это первый этап реформы, завершит которую введение собственной валюты.

10 декабря. Минск. Верховный Совет Республики Беларусь ратифицировал соглашение о создании Содружества Независимых Государств. За ратификацию проголосовали 263 депутата. Против — 1, 2 — воздержались.

11 декабря. Брюссель. В штаб-квартире НАТО не исключают возникновения новой войны в Европе, причиной которой может стать ухудшение обстановки в бывшем СССР, Югославии.

15 декабря. Каир. В египетский город Марха-Маирух, который находится на средиземноморском побережье страны, прибыли 23 саудовских шейха — любители соколиной охоты.

XVI

Костя Воронин написал письмо в редакцию областной газеты, отослал и сразу принялся ждать корреспондента. Тот приедет и поможет выкарабкаться из ямы, в которую загнала его жизнь. Себя он мало винил. Ну, правда, разве он виноват, что отец вынужден был служить немцам? Ему, Костику, тогда было два года. Сын за отца не отвечает. Разве он не хотел дитенка? И жена Аксеня этого очень хотела, но Бог не дал им такого счастья. И не по своей воле он бросил бригадирскую должность — его уволили за пьянку. Так разве он один пил? Сколько он выжлуктил водки вместе с Данилой Баханьковым! Так Данила и сейчас в своем директорском кресле, а Костю уволил именно он.

А потом эта охота. Разве ж Костя виноват, что их накрыла инспекция? Что подельники спихнули всю вину на него, обещая совместно выплатить штраф. А теперь умыли руки, отвернулись от него. Злость, обида и ненависть разъедали Костину душу, словно раковые метастазы. И наибольшая обида была на Ивана Сыродоева, и ненависть вызревала прежде всего к нему. С детства помнил, как Сыродоев заходил к ним в форменной, цвета болотной жабы шинели и такого же цвета фуражке, кричал на мать: почему не платишь налоги, страховку, самообложение, заем? Ненависть набухала, как тесто в дежке, когда вспоминал, как распекал его, Костю, председатель сельсовета Иван Сыродоев на партийных собраниях за пьянку.

И выходило, что главный виновник Костиного несчастья это он — председатель сельсовета Иван Сыродоев, пусть себе уже бывший, однако же вину за неудачную охоту, или, как все говорят, за браконьерство, взять на себя уговорил именно он, обещая выплатить штраф. А теперь от своих слов отказывается: моя хата с краю, ничего не знаю.

Лютая ненависть вспыхнула после того, как Сыродоев и Бравусов побили Костю, пугали, чтобы про них нигде не упоминал, чтобы никому не жаловался. И в Костиной душе вызревала месть.

На работу Костя не заходил, да и работы особой не было: поле лежало под снегом, ремонт техники не начинали, поскольку не привезли запчастей. Изредка он появлялся в гараже, мрачный, как привидение. Ребята цеплялись: «Костя, что ты надулся, как мышь на крупу? Почему молчишь, как жабу проглотил? Лося жалеешь? Так их в лесу полно. На днях рогач приходил к стогу сена…»

Костя яростно огрызался, грязно матерился, бывшие дружки-выпивохи все реже заговаривали с ним. Вернувшись из гаража, Костя вскидывал на плечо ружье, в карман горбушку хлеба и направлялся в лес. Возвращался в сумерках, без трофеев. Однажды вознамерился было выстрелить в большущую желну — черного дятла, но рука с ружьем сама опустилась: зачем? Черный дятел не виноват, что у Кости черные думы на душе. Желна молча сновала по стволу толстой сосны, по ее рубчатой, заскорузло-серой коре. Выше кора светлела, становилась медно-желтой. Наверное, в рубцах коры желна находила себе какую-то пищу. Костя вспомнил, что видел желну, когда под этой огромной сосной стоял с Андреем Сахутой. И пестрый дятлик тогда тоже молотил по сухостою.