Макс Армай - Рин. Книга I. Звезда и жернов. Экземпляр для свободного и бесплатного распространения в интернете

• Название: Рин. Книга I. Звезда и жернов. Экземпляр для свободного и бесплатного распространения в интернете
• Автор: Макс Армай
• Издательство: www.trubaduren.ru
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2012

Когда-то волшебный мир Ойрис уже стоял на грани разрушения. И лишь Изгури – величайший из кивили арту – сумел тогда спасти его от гибели. Но Создатели предупредили его, что выбранный им путь не сможет привести к окончательному спасению, что он – лишь отсрочил катастрофу. Они не сказали, когда мир снова утратит равновесие, но обещали послать подсказку, когда придёт время, о том, как можно будет избежать всеобщей гибели. И вот это время пришло. Но не посмеялись ли боги над своим творением? Неужелимальчишка, который пока только учится распоряжаться герцогскими трапезами, и есть новый спаситель мира? Кто знает. Возможно, и сами боги не знают ответ. Но для того, на кого пал их выбор, жизнь превращается в череду бесконечных испытаний. И лишь он один может доказать этому миру, что Создатели не ошиблись.

---

Однако братишки там не оказалось. Наверное, он снова куда-то убежал проказничать вместе с Ашей. В последнее время они очень сдружились. Рин прошёлся по комнате, достал из-под кровати ящик, набитый сокровищами Лика, и, опустившись на колени, с грустной усмешкой принялся перебирать всякую всячину. Здесь были и разноцветные стеклянные шары, и огромный гвоздь, и засушенные жуки, по-прежнему блистающие своими панцирями, и гусиные перья. Моток бечёвки, деревянная дудочка, цветные камешки и загадочная треугольная медная монета из неизвестно какой страны – его утешительный подарок Лику, за несостоявшуюся прогулку в замок. Рин вспомнил, что выменял её, где-то с год назад, у остановившегося в их гостинице караванного погонщика, который неожиданно польстился на изящный деревянный лепесток, с двери, теперь уже уничтоженного, шкафа. Пожалуй, это была самая выгодная в его жизни сделка! Повертев монету в руках, Рин швырнул её обратно в ящик. …Кусок сургуча, огрызок свечи, несколько маленьких, раскрашенных рыцарей, вырезанных из дерева, шестерня от загадочного механизма, странные кусочки металла, отданные Лику отцом, после каких-то неудачных опытов. Чей-то череп, наверняка от какой-нибудь ящерицы, но Лик всегда гордо заявлял, что это череп детёныша дракона. Ржавая иголка и несколько фигур от игры царей. В коридоре хлопнула дверь, и Рин поспешно задвинул ящик обратно под кровать. Боязливо выглянув в коридор, он увидел отца, в задумчивости стоящего перед дверью в его комнату. Тот повернул голову и, увидев Рина, неуверенно направился в его сторону.

- Вот ты где… Мне надо с тобой поговорить… - он, как не редко в последнее время, выглядел усталым и озабоченным, хотя и старался скрыть это.

- Да, отец, – Рин отступил назад и чуть посторонился, давая тому войти.

- Рин… - начал Вэйс нди’а Буни, тяжело опустившись на кровать Лика. Из-под нахмуренных густых бровей, на Рина грустно взирали странные глаза отца, то и дело убегая куда-то в сторону. Странные не из-за своего цвета, или формы, а из-за выражения, всегда им присущего. Никто больше из людей, когда-либо встреченных Рином, не обладал таким взглядом: столько в них светилось силы и какого-то совершенно никому неведомого знания, и никто не мог его выдержать. Даже господин герцог. Его отец обычно всегда был собран и подтянут. Он всегда знал, чего хотел, и, несмотря на свой уже изрядный возраст (ему уже шёл пятый десяток), он выглядел на удивление молодо и всегда производил впечатление человека недюжинной силы, хотя и не из-за своего телосложения. Однако сейчас его отец был немного растерян и, как показалось Рину, немного даже подавлен. – Как помниться ты был очень недоволен, когда я определил тебя в трапезничие при герцоге? Ведь так?

- Да, отец, – Рин тоже старался не подавать виду, сколь не по себе ему от этого разговора. Судя по всему, вот как раз сейчас ему и влетит за то, что он учинил, в первый и последний раз распоряжаясь на обеде у герцога. И, учитывая сколь расстроен его отец, влетит ему весьма основательно.

- А хотел ты – стать пажом у Фроггана. Не так ли? – отец сжал пальцы в замок и теперь, уже не отводя в сторону своего взгляда, выжидающе смотрел прямо на него.

К чему он клонит? Ведь ему и без него всё прекрасно известно.

- Да, отец, – в третий раз уныло повторил Рин.

- Так вот… - отец поёрзал на краю кровати, поудобнее усаживаясь. Ещё немного помолчав, он затем вновь сдавленно продолжил. – Я поговорил с герцогом… Его Влиятельность тоже придерживается того мнения, что молодому человеку, столь горячему и смелому, как ты, не совсем подобает должность трапезничего. – Тут он словно бы на мгновение запнулся, но тут же вновь взял себя в руки. Однако его волнение выдавали его стиснутые до синеватой бледности пальцы, так что Рин весь невольно сжался, ожидая самого худшего. – Итак. Его Влиятельность тоже полагает, что для тебя гораздо полезнее было бы приобщиться к воинскому искусству и… и уже, когда-нибудь в будущем… если, конечно, ты окажешься этого достоин… присоединиться ко двору его милости уже в качестве одного из его рыцарей… Именно это, мне и сказал господин герцог, во время нашей последней встречи.

Отец грустно посмотрел на Рина, а затем, встал с кровати. Рин же, потеряв дар речи и вообще какую-либо способность соображать, стоял посреди комнаты, словно какой-нибудь столб. Что случилось?! Почему?! Неужели его даже не выпорют, за высказанное им неуважение к сиятельной персоне герцога? Он решительно ничего не понимал!

- Неужели господин герцог отпустил меня, даже без наказания? – спросил он первое, что пришло ему в голову.

Отец едва заметно поморщился:

- На счёт гёрцога можешь не волноваться: я обо всём с ним договорился.

Только сейчас Рин заметил, что на безымянном пальце отца отсутствует перстень из кивилийского серебра, украшенный огромным оранжевым камнем. Отец очень им дорожил и не раз отказывался уступить его даже самому герцогу.

- Почему? – только и смог он вымолвить. – Ведь ты же сам всегда был против!

Вэйс нди’а Буни задумчиво потёр подбородок, а затем, пройдясь немного по комнате, остановился прямо перед Рином:

- Видишь ли… Когда-то давным-давно, когда не только тебя ещё на свете не было, но когда я даже ещё не был знаком с твоей мамой, мне довелось путешествовать по одному, очень далёкому краю… Там я посетил, наверное, самый известный во всем подзвёздном мире оракул. Окуа Ору – Дыхание Неба, так он назывался… Мне было дано предсказание… - тут отец вновь замолчал, но мгновение спустя продолжил. – В предсказании том говорилось, что первый мой сын претерпит величайшие страдания, если судьбе будет угодно вложить меч в его руки… Второй же сын – сам будет хозяином своей судьбы… А судьба дочери скрыта, и ни для кого неведома… Что это значит для Аши – не смог мне сказать никто… Разумеется, я не хотел, чтобы ты был несчастлив, и именно поэтому, не соглашался отдать тебя в оруженосцы, или же ещё, в какую-нибудь профессию, так или иначе, связанную с воинским искусством… – Вэйс виновато взглянул на сына и вздохнул, а на его лице, что казалось просто невероятным, на мгновение, проскользнуло чувство полной безнадёжности. – Однако, с каждым днём я всё больше, и больше убеждаюсь, что избежать неотвратимое – невозможно… А может быть, даже и не разумно… –Вэйс вздохнул ещё горше. – Одно успокаивает меня: в предсказании ничего не говорилось о том, чем же всё это для тебя закончится… Не исключено, что пройдя через тяжкие испытания, ты, всё же, обретёшь своё счастье… Кто знает?.. – отец, с надеждой посмотрел в лицо Рину. –Теперь я могу тебе сказать – твоя судьба отныне в твоих собственных руках… Я и дальше буду помогать тебе, чем смогу, но с этого дня, я не властен над тобой… Ты стал взрослым! – отец опустил голову, а затем крепко обнял Рина и быстро вышел из комнаты. В тоже мгновение вбежала мама, и, рыдая, прижала к себе сына.

Не иначе, как всё это время подслушивала у двери! – с досадой подумал Рин. Но тут вдруг, с удивлением, почувствовал, что и у него самого защекотало в носу.

Несмотря на чрезвычайно натянутые отношения между волшебниками, приглашёнными вместе с верховным итом, и представителями духовенства, во главе с верховным квистолом, пир оказался вполне удачным: никаких неприятных ссор и, тем более, столкновений допущено не было. Хотя ощущение едва сдерживаемой враждебности так и витало в воздухе.

Распоряжался на пиру лично Ндади. Не только из-за того, что, в столь торжественный день, боялся доверить это кому-нибудь ещё, но и будучи вынуждаем к этому обстоятельствами: Рикунд до сих пор был в состоянии лишь шептать, а Тона – всё никак не мог оправиться от потрясения, что оказался жертвой магического вмешательства. Рин же теперь, увы, не являлся его подопечным и был, в силу своей несдержанности и опрометчивости, столь свойственным молодому возрасту, выперт из замка на все четыре стороны. Да ещё, пожалуй, легко и отделался. Могли ведь и примерно наказать, что, впрочем, по мнению Ндади, было бы вовсе не лишним. Всем известно – обрекая тело на страдания, во имя постижения истины и справедливости небесных и земных законов, дух человеческий и закаляется, и очищается, даруя наказываемому божественное просветление. Это всегда на пользу, особенно такому избалованному мальчишке, как Рин. Ндади не помнил, чтобы тому, хоть раз, задавали хорошую трёпку в высоких воспитательных целях. Он, правда, и сам был в этом виноват – слишком хорошо и трепетно, в силу многолетних дружеских чувств и тех приключений, что довелось им испытать некогда вместе, относился он к отцу Рина, а особенно, к его матери – госпоже Рилли нди Буни. Хотя его долг, как наставника парнишки, и обязывал его к этому. Ну да что сделано, то сделано! Ндади расстроено засопел и метнул взгляд в сторону Адэка. Пришлось вновь допустить того до настоящей работы, закрыв глаза на все его прошлые прегрешения. Не мог же он один за всем уследить! Адэк меж тем указывал какое именно блюдо, принесённое слугами с кухни, следовало отдать тому или иному конному всаднику, из не очень знатных местных дворян, развозивших эти блюда дальше по пиршественному залу. А за несколько минут до этого, он обругал одного из слуг за то, что не подали вовремя очередную бочку пешарского вина, а другого – за то, что жаркое слишком подгорело. Молодец парень! Если над ним ещё немного поработать, то, может быть, из него и выйдет толк… И кто знает, возможно, когда-нибудь, когда он, Ндади, уйдёт на покой, парень окажется достоин сменить его на должности главного трапезничего. Надо будет за ним приглядеть! А то и этот, даром что уже взрослый, выкинет чего-нибудь столь же нелепое, как и Рин. Известный ведь шалопай! Ндади немного приободрился и, гордо вскинув голову, торжественно направился в сторону герцогского стола: пора было объявлять очередную интермедию.