Евгений Лукин - Бал был бел

• Название: Бал был бел
• Автор: Евгений Лукин
• Издательство: БастианBooks
• Жанр: Песни, поэзия
• Год: 2011
• ISBN: 978-966-492-247-7

«Бал был бел» — самая полная книга стихов поэта и писателя-фантаста Евгения Лукина, автора, которому одинаково удаются и тонкая лирика и безжалостная сатира. Каких бы спорных тем ни касался поэт, точность высказывания, самоотдача, честность авторской позиции заставляют поневоле вслушиваться и пытаться понять, даже если мнения читателя и автора не совпадают.

---

«Он, по-моему, с юмором, Тот…»

Он, по-моему, с юмором, Тот,
чьи пути неизменно таинственны, —
каждый раз, добираясь до истины,
я в конце нахожу анекдот!

2003

«Пуган хыкою, лыком шит…»

Пуган хыкою[23], лыком шит,
заплутавши в добре и зле,
ненавижу всё, что кишит, —
человечество в том числе.
Разве только вот воробьи…

2003

Юности

Раковая клеточка
бегала по тропочке,
а вокруг обширная
опухоль цвела…
«Цыц ты, малолеточка! —
шлёпнули по попочке
да ещё обшикали: —
Стой, пока цела!»
Обижают деточек!
Но сдержи рыдания:
скоро минут сроки и
вырастешь как раз,
чтоб для новых клеточек
в дебрях мироздания
проложить широкие
трассы метастаз!

2003

Этажи

Нескладуха

Мир становится с годами
не яснее, но теснее:
с тем сидел на первой парте,
с этой вовсе переспал…
Вскинешь голову — знакомы
и судья, и заседатель!
Значит, все-таки посадят.
Не стрелять же другана…

1989

Зной (Автобус № 23)

Солнце бьёт отвесно, точно посох,
в бритый череп, как в пяту Ахилла.
И ползёт на четырёх колёсах
братская стеклянная могила.
Как же вы грешили, бедолаги!
Сколько вам ещё столетий надо
проползти в стеклянном саркофаге
энным кругом огненного ада!..

1988

Комариное

Ах, упырчик!
Пара крылышек легка.
Я пупырчат,
словно борт броневика.
По коленям —
как заклёпки, пузыри.
Где ты, Ленин?
Залезай — и говори!

1995

Этажи

Седьмой. Починяют душ.
Шестой. Изменяет муж.
Пятый. Матерный хор.
Четвёртый. Шурует вор.
Третий. Грохочет рок.
Второй. Подгорел пирог.
Первый. Рыдает альт.
Всё. Долетел. Асфальт.

1990

Метеолирика

Пузырьки, легки, как пробки,
скачут по реке,
словно ожили заклёпки
на броневике.
И в промоинах миражных
зришь среди дождя
броневик в стальных мурашках,
а на нём — вождя.

1994

Окраина

Сквозь дыру в облаках,
явно с бодуна
вся, как мы, в синяках
пялится луна.
Погуляем втроём
под собачий лай.
Уж такой тут район:
вломят — и гуляй!

2000

Глубинка

В кадке лёд. Отвердела улица.
Сверху — небо чёрно-лиловое.
У штакетника зябнет курица —
одноногая, безголовая.
Хорошо ей там, в оперении,
под крыло завернувши голову:
ни молений о похмелении,
ни февральского злого олова.

2000

Жертва общения

Ковыляю по аллее,
словно содомит:
влезли в душу без елея —
и теперь саднит.
Клёны влажные, алея,
шепчут: «Не грусти…
Без елея — веселее,
ты уж их прости…»

2004

Баллада

(конспект)

У одного влиятельного дюка
была жена, известная гадюка,
и вот однажды благородный дюк
схватил кинжал, как подобает дюку,
и молча вычел данную гадюку
из общего количества гадюк.

1995

«Люди, люди, скажите, кто вас…»

Люди, люди, скажите, кто́ вас
учит пхаться мешком ребристым?
Попадёшь в городской автобус —
позавидуешь декабристам.
Нет, не ссылке во глубь Сибири,
не гоненьям иного рода —
просто, знаете, страшно были
далеки они от народа.

2001

Там, за Ахероном

Однажды вынесут во двор
мою бесчувственную тушку.
И шестикрылый прокурор
определит на всю катушку.
Сведут в угрюмые места,
где соответствующий климат.
А то, что я любил Христа,
в расчёт, наверное, не примут.

2001

Ноктюрн

Ах, цикады вы, цикады,
насекомые мои!
Ваши трели — как цитаты
из инспектора ГАИ.

По дорогам и посевам
с кочек, веточек, коряг —
трели, трели, будто всем вам
не хватает на коньяк…

1990

«Ракета, если верить интернету…»

Ракета, если верить интернету,
туристов на орбиту подняла.
Угрюмо размышляю с похмела:
«Отмыли всю наличную монету?
Раздели конкурентов догола?
Нам что уже, другого дела нету,
как созерцать из космоса планету
и умиляться, сколь она мала?»

2002

Весна-2003

На скворечьем просторечье
изъясняется ветла.
Дивны Божии дела.
То ли дело человечьи!
Догорает Междуречье.
Скоро выгорит дотла.

2003

Монументальное

Куда судьба тебя ни сватай:
в Торонто или же в Тамбов —
ты вновь вернешься в город статуй,
вооружённых до зубов.

Все изваяния Гранады
стату́ям нашим — до плеча.
В руке разжатой — ни гранаты,
ни автомата, ни меча.

Скучает сердце. Глазу нужен
суровый город вдалеке,
где только Ленин безоружен —
поскольку на броневике.

1999

Гроза

Над перекрестием дорог,
гремя, безумствует пророк.
Он абы как — вдали! вблизи! —
вонзает свой слепящий лом.
Из нас любого порази —
окажется, что поделом.
Илье без разницы, в кого.
Но мне-то, мне-то каково!

1997

Луковки (1991–2004)

«Тот ради славы, тот в избытке мужества…»

Тот ради славы, тот в избытке мужества,
иной в угоду звонкому грошу,
а я который год пишу от ужаса,
что больше ничего не напишу.

«Посмотри: встаёт цунами…»

Посмотри: встаёт цунами
над скорлупками квартир.
Так, разделываясь с нами,
красота спасает мир.

«На дверях сменили код…»

На дверях сменили код.
Не спасло. Звоночек — звяк!
Ладно. Здравствуй, Новый год.
Ты последний или как?

«Новое несчастье накатило…»

Новое несчастье накатило,
повело себя, как Чикатило.
И кричать бессмысленно, понеже
прибегут, помогут, но не мне же!

На паперти

Подай ты нам на прожитво,
страна двуглавого орла,
хотя бы крошечку того,
что ты у нас отобрала!

«Стебли ног отрастя в феврале…»

Стебли ног отрастя в феврале,
вы не рано ль оттаяли, девушка?
Вам бы шейку закутать, да не во что!
Ой, простите, у вас «шевроле»…

«За каким, простите, чёртом…»

За каким, простите, чёртом,
отвергая благодать,
всё воюем да воюем —
нет бы девушек любить!

«Всё грустишь ты о своём, о девичьем…»

Всё грустишь ты о своём, о девичьем,
всё играешь русою косой.
Ночь в окне написана Малевичем,
а сама ты — Паблой Пикассой.

«Заломаю берёзку у брода…»