Мэтью Форт - Сицилия. Сладкий мед, горькие лимоны

• Название: Сицилия. Сладкий мед, горькие лимоны
• Автор: Мэтью Форт
• Издательство: Амфора
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-367-00944-6

Кто-то любит путешествовать с фотоаппаратом в руке, предпочитает проторенные туристические маршруты. Есть и отчаянные смельчаки, забирающиеся в неизведанные дали. Так они открывают в знакомом совершенно новое.

Мэтью Форт исколесил Сицилию, голодный и жаждущий постичь тайну острова. Увиденное и услышанное сложилось в роман-путешествие, роман — гастрономический дневник, роман-размышление — записки обычного человека в необычно красивом, противоречивом и интригующем месте.

---

В напечатанном меню были обозначены безалкогольные аперитивы, бутерброды, слойки, огромные оливки, свежие сыры, овощи, салат из морепродуктов, рисотто со спаржей и грибами, гноччи, мясо ягненка, колбаски гриль, картофель, баклажаны, торты, мараскин[14].

По мере того как одно блюдо следовало за другим, мой брючный ремень все основательнее врезался в тело и все мое существо молило о пощаде, но, подстрекаемый криками «Mangia come un Siciliano»[15], я продирался сквозь это изобилие. Вокруг меня гости ели так же темпераментно, как и разговаривали, причем женщины не отставали от мужчин, они действовали столь же самоуверенно, решительно и экспрессивно. Похоже, эти качества были присущи всем поколениям. Разговор не прекращался ни на секунду. Говорили о ценах на мопеды; о благоговейном отношении молодых к известным брендам; о страсти к покупкам вообще; о том, что на Сицилии дети покидают родительский дом только тогда, когда обзаводятся собственными семьями, а в Британии чем раньше птенец вылетает из гнезда, тем лучше; о том, как здорово, когда за столом собирается вся семья; и о еде. Больше всего говорили именно о еде.

— Нет, каждый раз у нас не бывает на столе четырех блюд. Не больше двух. Primo (паста) и secondo (мясо), — сказала одна из дам за моим столом.

— Да, мы по-прежнему готовим каждый день, — кивала другая.

— Конечно, наши дети едят с нами. Это же нормально, не так ли?

— Только не в Англии.

— Почему?

Это был вопрос, на который мне совсем не хотелось отвечать. Разговор перешел с социальных тем на житейские.

— Каждое лето мы сами делаем на зиму пассату[16].

А в Англии есть что-нибудь, что готовят летом, чтобы вспоминать о нем зимой?

— О да. Мы делаем чатни.

— Чатни? Что это такое?

— Нечто вроде соуса. Его готовят из яблок и изюма или из больших цуккини и сахара с уксусом и специями.

— Своего рода местарда[17]. Должно быть, очень вкусно. Пришлете нам рецепт?

И они все рассмеялись.

Да, на Пасху, на Рождество и на другие праздники кии, как и встарь, пекут вручную традиционные кондитерские изделия — мустаццоли[18], инжирное печенье, медовый хворост, дрожжевое печенье. Да, на холмах растут дикий фенхель, орегано и цикорий, и всегда можно пойти и нарвать столько, сколько нужно. Самое вкусное блюдо в это время года — спагетти с конскими бобами, приготовленные на оливковом масле и приправленные диким фенхелем.

Они еще много всего сказали, чего, если честно, я просто не понял, поскольку собеседницы то переходили на сицилийский, то возвращались к итальянскому. Казалось, неумеренность в пище притупила мой слух. О таком вечере можно было только мечтать. Впервые за несколько дней я пировал в прекрасной компании и испытывал пьянящее чувство полного благополучия и восторга. Как мудро я поступил, приняв приглашение!

Девятилетнему виновнику торжества был подарен мини-мотоцикл, и он с выражением ужаса на лице совершал круг почета по саду под громкие аплодисменты собравшихся. Затем появился «торт первого причастия»: сооружение, украшенное каким-то удивительным кремом небесно-голубого оттенка. Обстановка за столом становилась все более непринужденной. И я спросил себя: часто ли в Англии можно увидеть официанта, плюхнувшегося на стул возле человека, которого он должен обслуживать, и болтающего с ним так, словно они вместе пришли в бар? Возможно, в том, что я наблюдал, не было ничего удивительного, ведь все эти люди вместе выросли.

В моем бокале еще оставалось шампанское, и я подошел к Лорето Сиракуэе, чтобы поблагодарить его.

— Приходите к нам завтра на ланч, — любезно сказал он.

— Но я…

— Пожалуйста. Вы должны прийти. Вы же теперь наш друг.

И он так выразительно положил мне руку на плечо, что я не смог отказаться.

* * *

Виллальба — одна из тех деревень, которые легко проехать или миновать, не обратив на нее никакого внимания. Здесь нет ни собора в стиле барокко, представляющего культурную ценность, ни того, что может заинтересовать любителя античности. Она ничем не отличается от тысяч других деревень, разбросанных по Сицилии: взбирающиеся в гору улицы, вымощенные булыжником или покрытые щебенкой; трех- или четырехэтажные дома; незаметные лавки. Тишина и порядок. Но эта кажущаяся безмятежность обманчива.

Виллальба — родина Калоджеро Виццини, человека, ответственного более, чем кто-либо другой, за возрождение мафии на Сицилии после Второй мировой войны. В своей книге «Коза ностра», об истории мафии, мастерски написанной и с интересом читаемой, Джон Дикки рассказывает о том, как наступающие американские войска убирали мэров-фашистов и заменяли их антифашистки настроенными представителями местной знати, рекомендованными католической церковью или другими августейшими особами.

В те годы, когда Чезаре Сиепи, шеф полиции Муссолини, драконовскими методами практически разделался с мафией, Дон Кало был главным местным персонажем и де-факто считался антифашистом. Это сделало его идеальным кандидатом в глазах американцев, и он был назначен мэром Виллальбы. Заняв высокий пост, он начал восстанавливать мафию, превратившись в первого настоящего капо ди тутти капи (босса боссов). Это сложная и длинная история, и тем, кого она интересует, лучше всего обратиться к книге Джона Дикки.

Дон Кало умер в 1954 году, но, похоже, память о нем жива до сих пор.

— Он был человеком чести, — с достоинством отметил Джова. — Если у вас возникал спор с соседом, вы шли к Дону Кало, и он принимал решение. Не забывайте, тогда жизнь была совсем другой. Тогда все были очень бедными.

— Если тебе нужны были деньги, он вынимал их из своего кармана, — добавил Лорето и показал на дом Дона Кало на противоположной стороне улицы, немного выше.

Я хотел было высказать противоположное мнение о Доне Кало, но сдержал порыв, решив, что это будет невежливо с моей стороны. Ведь я приехал сюда не для того, чтобы вершить правосудие, моя цель — слушать и узнавать. Это была еще одна странная грань отношений Сицилии с миром.

Во времена Калоджеро Виццини Виллальба, в которой жили около девяти тысяч человек, процветала. Сейчас осталось не более тысячи двухсот жителей. В этой части Сицилии население каждого города и каждой деревни уменьшилось из-за механизации сельского хозяйства и эмиграции. На удаленной от моря части острова практически не было промышленности, а значит, и рабочих мест.

Однако Виллальба смогла сохранить многое из того, что давным-давно исчезло из британских деревень, сравнимых с нею по величине, и что создавало впечатление богатой общинной жизни. В деревне были как минимум две мясные лавки, пекарня, пара магазинчиков, торгующих зеленью, и несколько баров. И владения Лорето…

Как их назвать? Торговым центром? Универсальным магазином? Лавкой скобяных изделий? Сокровищницей? Пространство вдоль стен и все доступные поверхности были заняты обувью, кухонными аксессуарами, садовыми приспособлениями, семенами, инструментами, необходимыми водопроводчикам, бобинами проволоки и пластиковых труб, молотками, отвертками, всевозможными гвоздями и шурупами, коробками с с разной мелочью, клетками для птиц, аквариумами для золотых рыбок. Все это громоздилось дурманящими кучами. Как бы ни называлось его заведение, оно прекрасно кормило Лорето. А заодно и меня.

Три поколения семьи Сиракуза жили в скромном трехэтажном доме в нескольких улицах от магазина. Тенистая терраса на уровне верхнего этажа смотрела на деревенские крыши и на стаи стрижей, пролетающих мимо, в сторону знаменитых виноградников Регалеали. В мою честь мебель на террасе была переставлена так, чтобы за стол во время ланча смогли сесть одиннадцать человек. Здесь присутствовали Лорето и его жена, их сын и дочь, несколько замечательных бабушек и один дедушка, кузен, приехавший из Швейцарии, и его великолепная бразильская подруга, а также Джованни, король пиццы Сканторпа, стремившийся поглотить как можно больше еды и сплетен, прежде чем отправиться в Англию в фургоне, набитом оливковым маслом и другими домашними деликатесами.

Мысленно я готов съесть этот ланч еще раз: диталини с конскими бобами и горохом; отбивная из свинины, пожаренная на гриле; меланцане алла пармиджана[19]; салат из зеленых бобов; свежие фрукты; нежнейшее тирамису. Ответ Сицилии итонской мешанине[20].

Сначала нам подали макароны-«пальчики» диталини — маленькие трубочки кремового цвета с зеленовато-рыжеватыми тушеными овощами, в которых я обнаружил фенхель. Их нельзя было назвать блюдом, откровенно рекламирующим себя, но, когда я взял в рот первую чайную ложку, мне показалось, что это не столько паста, сколько наваристый суп: солнечная сладость овощей, подчеркнутая интенсивным вкусом фенхеля, превратила его и источник истинного наслаждения. Диталини поразили великолепной консистенцией, необыкновенно гармоничным сочетанием ароматов и тем, как подчеркивали мои чувства, одновременно характеризуя людей, место и время года. На следующей неделе семья Сиракуза уже не будет готовить это блюдо, сказала одна из бабушек: конские бобы отойдут, и им придется переключиться на чечевицу и томаты.