Дэвид Кук - Коллекция детективов

• Название: Коллекция детективов
• Автор: Дэвид Кук
• Жанр: Классический детектив

Коллекция детективных рассказов, опубликованных в газете «Совершенно СЕКРЕТНО» с декабря 1997 года по декабрь 2012 года включительно.

---

Амос Пулвер отрезал кончик сигары, раскурил её и внимательно посмотрел на нас.

— Ваш вывод, джентльмены?

— Я считаю, — заговорил первым Луи Кенндалл, — что ваша картина подделка.

— Вы ошибаетесь. — Джеймисон холодно посмотрел на Кенндалла. — Картина вне всяких сомнений принадлежит кисти Ренуара.

— А вы что думаете? — повернулся Пулвер ко мне.

— Ваш Ренуар настоящий, — ответил я после небольшой паузы.

— Но это же смешно! — не выдержал Кенндалл. — Любой дурак вам скажет, что эта картина — жалкая и неудачная попытка скопировать сдержанный стиль Ренуара.

Уолтер Джеймисон вопросительно поднял брови. Игра бровями была его визитной карточкой, когда он хотел выразить неодобрение.

— Что вы знаете о «сдержанном» стиле Ренуара? — высокомерно осведомился он. — Я написал об этом шесть больших статей-исследований.

— К черту сдержанный стиль! — нетерпеливо прервал спор Пулвер. — Мне было нужно мнение экспертов, и я получил его. — Он достал из бумажника три чека и вручил их нам. — Но я бы предпочёл, чтобы оно было единодушным.

Когда мы встали, чтобы уйти, миллионер попросил меня задержаться. Он плеснул в хрустальный стакан бурбон и протянул его мне.

— Совсем не разбираюсь в живописи, — сказал Пулвер, словно хотел извиниться. — Но все мои знакомые коллекционируют картины, и я не хочу быть белой вороной. Читал, что в Америку привезли «Знатную даму» и что её выставят в галерее Вандрестейна Национального центра искусств.

— Да, по культурному обмену Франция позволяет нам любоваться её картинами, а мы им нашими. Так что такие обмены не редкость.

— Это полотно стоит несколько миллионов, — благоговейно произнёс он. — Его называют самой великой картиной в мире.

— Так оно и есть.

— Говорят, предприняты беспрецедентные меры безопасности. Вы как куратор галереи Вандерстейна должны быть в курсе. Её будут охранять 24 часа в сутки вооружённые охранники?

— Да, с заряженными винтовками, — подтвердил я. — Два человека будут стоять около неё всё время, пока она будет находиться в Америке.

— Похоже, всё предусмотрено. Её невозможно украсть.

— Практически невозможно, — согласился я. — Если всё пройдет хорошо, то американская публика скоро увидит и «Брата Ринклера».

— Я где-то прочитал, что в целях безопасности даже отменили торжественное шествие по городу. Состоится только церемония в музее, на которой выступит губернатор.

— Попытается выступить, но боюсь, у него ничего не выйдет, — пожал плечами. — У нас ужасная акустика. Вряд ли его кто-нибудь услышит.

Выйдя из особняка, я зашёл в первую же телефонную будку и позвонил Холлингвуду.

— Можешь не возвращать Пулверу деньги. Голосование закончилось со счётом 2:1 в твою пользу.

— Отлично, — Холлингвуд даже не попытался скрыть радость, — но я всё равно уверен, что это подлинник. Готов даже рискнуть своей репутацией.

— Тем не менее, — напомнил я ему, — ты всё же решил подстраховаться.

— Решил, — со вздохом согласился торговец картинами. — Чек получишь завтра утром.

Я спустился в метро и отправился в лавку Зарчетти. Пока один из клерков распаковывал новые поступления, я принялся, как обычно, болтать с ним о разных пустяках.

Зарчетти метил свои картины двумя способами — приклеивал на большинство бумажную этикетку со своим именем, адресом и написанной чернилами ценой. Особенно ценные картины удостаивались особых штемпелей. Как-то он рассказал мне, что студенты, изучающие живопись, порой сдирают этикетки с дешёвых картин, наклеивают на дорогие и платят ничего не подозревающим продавцам в несколько раз меньше.

Сотрудник лавки набрал на штампе цифры, приложил его к этикетке и приклеил её на заднюю часть картины. «Лавка искусств „Зарчетти“, 218, Линкольн авеню, цена $10.98».

На столах лежало с полдесятка штемпелей. Как только клерк отвлекся, я быстро сунул один в карман.

В полдевятого вечера я вышел из такси у входа в Национальный центр искусств. У себя в кабинете достал сумку с инструментами и материалами, захватил лестницу в кладовке уборщиц и отправился в восточное крыло галереи Вандерстейна. Перед приездом «Знатной дамы» все картины были убраны, а в продолговатой зале сделали ремонт. Я «позаимствовал» у строителей ведро краски, которой они красили стены и потолок.

Шедевру отвели в дальнем углу маленький альков 3,5 метров шириной и около 1,5 глубиной. К потолку у самого входа в него была прикреплена металлическая сетка. Сейчас она была свернута, как жалюзи. В дневные часы она будет поднята, как сейчас, а по ночам её будут опускать. Кроме сетки, «Даму», как я и говорил Пулверу, будут охранять день и ночь два морских пехотинца. Поблизости также весь день будут дежурить наши и французские агенты в штатском.

Я проверил свою работу, сделанную в предыдущие вечера, и с удовлетворением убедился, что невооруженным глазом заметить её невозможно. В одной стене внутри алькова я просверлил отверстия в форме круга диаметром метр и вставил в них пороховые заряды с детонаторами. К потолку, богато украшенному лепниной, вела неглубокая штроба. В неё я заложил провод, который тянулся по потолку в дальний угол к зелёной кушетке. За ней я спрятал электрические батареи и пульт. Обнаружить его было невозможно, потому что кушетка весила несколько центнеров.

На металлическую сетку я установил заряд. Две дымовые шашки были спрятаны в алькове, ещё две — в вентиляционной системе и пятая — в стене в десятке метров от картины. Последнюю я установил в стене напротив сетки.

Все отверстия и штробы были замазаны быстро схватывающейся замазкой и покрашены.

Я не боялся, что меня услышит Фред, наш ночной сторож Фред совершал обход каждые три часа. После каждого обхода он возвращался в каморку в подвале, заводил будильник и ложился спать.

Я натянул резиновые перчатки, взял стамеску и молоток с резиновой головкой и приступил к работе. Через четверть часа в стене появилась круглая ниша сантиметров 10 в глубину и такого же диаметра. Я вставил в неё последнюю дымовую шашку и маленький капсюль-детонатор. Потом подключил к нему провод, сделал штробу в стене и потолке и протянул провод к пульту. Заделал всё замазкой, закрасил и тщательно убрал мусор.

Теперь всё было готово. Во время выступления губернатора я собирался незаметно подойти к кушетке и нажать первую кнопку. Взрыв сломает механизм фиксации, и металлическая сетка упадёт вниз. Она отделит картину от остальной части комнаты и всех, кто в ней находится, включая и морских пехотинцев.

Через пару секунд я нажму вторую кнопку. Все шесть дымовых шашек рванут одновременно. Зала должна быстро наполниться дымом, начнётся паника.

После этого я собирался нажать третью кнопку. В образовавшееся в стене алькова отверстие легко проберётся человек. С картиной, естественно. Он вынесет её в расположенную за альковом каморку. Окно, ведущее в переулок за музеем, будет открыто.

Конечно, «Знатную даму» будет легче украсть до церемонии открытия выставки, но мне, как я объяснил Бернис, нужны свидетели. Причем, чем больше, тем лучше. В противном случае кражу вполне могли замять. Мой же план требовал как можно большей шумихи.

Я был уверен, что никому не придёт в голову заподозрить меня в краже. Главными подозреваемыми будут, конечно, строители, ремонтировавшие комнату несколько недель…

На следующий день «Знатная дама» приехала в Центр на бронированном автомобиле в сопровождении пяти или шести машин с полицейскими, секретными агентами и французской делегацией во главе с месье Арно.

В восточном крыле галереи Вандерстейна ящик осторожно разобрали. Арно с двумя помощниками бережно занёс картину в альков и повесил на отведенное для неё место. Двое морских пехотинцев тут же заняли свои места у входа в нишу.

Я достал из кармана этикетку Зарчетти и со словами: «Извините, джентльмены. По-моему, „Знатная дама“ слегка перекосилась», начал пробираться к картине. Поправляя картину, я незаметно приклеил этикетку на заднюю поверхность.

— Ну вот теперь всё в порядке, — удовлетворенно кивнул я и отошёл.

Вечером я приехал к Зарчетти и незаметно положил штемпель на место.

В половину восьмого вечера в галерее Вандерстейна собрались избранные, которым посчастливилось первыми увидеть «Знатную даму». Все они с благоговейным ужасом и восхищением смотрели в сторону ниши, к которой никого не подпускали ближе чем на шесть метров.

Губернатор приехал ровно в восемь. Мне довелось выступать предпоследним, перед губернатором. Произнеся несколько приличествующих торжественному случаю фраз, я начал медленно пробираться к кушетке. В углу комнаты надел резиновые перчатки и в самый разгар выступления губернатора, когда внимание всех присутствующих было приковано к нему, нажал кнопку.