Филипп Робинсон - Маска свирепого мандарина

• Название: Маска свирепого мандарина
• Автор: Филипп Робинсон
• Жанр: Проза

Содержание и стиль романа английского писателя Ф. Б. Робинсона «Маска свирепого мандарина» (Ph. B. Robinson «Masque of a savage mandarin», 1969) можно описать в двух словах, что автор и сделал, снабдив его подзаголовком: «фарс ужасов». Черная комедия, неизменно популярный в англоязычной культуре жанр, здесь предстает как ернический Гранд-гиньоль, образец литературного поп-арта времен «swinging London» и фильмов Лестера, а фантасмагорический сюжет, вариация на тему доктора Джекила и мистера Хайда, — несчастный неудачник, взбунтовавшийся Кандид, таинственным образом преобразившийся в безумного гения, выявляет «высшее я» в своем ничего не подозревающем соседе, образцовом среднем горожанине, постепенно уничтожая его мозг, — служит поводом для серии пародий и намеков на все, что было на слуху в те годы.

Несмотря на некоторую устарелость приемов и неактуальность аллюзий, содержащихся в пародийных, фарсовых и жутковатых сюрреалистических сценках, из которых складывается роман, эта забавная антитеза многозначительно-серьезного «Коллекционера» Фаулза прекрасно читается и сейчас, а нюансы, сообщающие ему особый колорит, можно и не замечать: он отлично воспринимается как не лишенный здорового садизма образец прозы в духе (но не в стиле) популярных современных авторов, или фантазий Джина Вульфа и Блейлока.

Книга очень забавна, написана достаточно элегантно, автор нигде не испытывает терпение читателя и действительно соблюдает издевательское обещание о полном отсутствии натуралистических сцен и насилия в своем романе.

---

Через несколько минут наш герой прикрыл линзу телескопа крышкой и решил, как обычно, скоротать оставшееся время за чтением. Он пролистал отчет об археологических изысканиях в замке Миаден, проглядел иллюстрированное издание "Ста дней Содома" и проиграл в уме парочку сложных комбинаций из сборника шахматных задач. Прочитал главу из "Руководства для палача".

Целый час здесь царил полный покой. Ни единого звука — ни всхлипа или шуршания, исходящих от Объекта, ни поскрипывания окна под порывом ветерка, ни урчания водопроводных труб; ничто не нарушало девственную тишину комнаты.

Неожиданно существо в Кресле зашевелилось. Код оглянулся, приподнялся и замер, в немом изумлении наблюдая за тем, что происходит. Ведь это были не судорожные, конвульсивные подергивания, а осознанные движения! Слабый взмах руки, кивок. Подопытный словно пытался привлечь внимание своего Посвятителя.

Наш герой почувствовал, как волосы на голове стали дыбом. Неужели он видит рождение Высшей Сущности?

Код подошел к Креслу, склонился над Объектом.

"Отлично, отлично, старина, скажи мне, чего ты хочешь?" — ободряюще прошептал он.

Движения стали еще более частыми и осмысленными. Казалось, несчастное существо напрягает последние силы, чтобы сделать нечто необычайно важное. Парализованные уже несколько дней части тела неожиданно восстановили утраченные функции. Но неуклюжие, как первые шаги новорожденного, попытки осуществлять общую координацию, сталкивались с немалыми трудностями. Каждый раз, когда, казалось, что полный контроль наконец-то установлен, Объект содрогался словно от удара током, и соединенные с таким трудом в некое подобие единого, упорядоченно действующего организма элементы как бы разлетались со скоростью отпущенной пружины, вновь продолжая свою бессмысленную, хаотичную активность.

Код ломал голову над тем, как помочь Высшей Сущности появиться на свет. Он бормотал исцеляющие заклинания, гладил Объект по обтянутому блестящей кожей, обманчиво-крепкому черепу, хлопал по плечу. Вдохновленный зрелищем девицы из дома напротив, даже продекламировал ему вполголоса несколько эротических строф:

"…и здесь, в укромном Гроте, с поднятой Десницей
Сидит прекрасная Сирена, Голову склонив,
Златые Волосы расчесывает на нагом Бедре…

…Бедро, пленяя мраморным великолепьем, заставляет Взор
Скользнуть повыше, где себя таит Обитель Неги:
Пещера малая в большой…

А эту Пару нежную Грудей, полуприкрытых
Руками и Главой склоненной, сотрясает вновь и вновь
Десницы взмахом плавным дивная Сирена, заставляя
С Персей нагих струиться на Бедро
Златистый Дождь Волос…"

Лицо подопытного исказилось, так что он стал похож на умирающего (в этот высший момент своей жизни он снова выглядел почти по-человечески), разум которого спешит вырваться наружу, пока врата не закрылись навеки. По младенчески-невинной, чистой розовой макушке струился пот. Глаза разошлись в разные стороны — один смотрел на окно, другой — на Посвятителя. Зашевелились губы, ожил рот — даже его парализованная половина! Существо явно пыталось что-то произнести.

"Да, да! — ликующе вскричал Код — Старайся! Старайся изо всех сил!"

Наконец ему это удалось. Раздалось хриплое карканье, потом нечленораздельное бормотание, однако чуткое ухо Посвятителя сразу уловило истинный смысл услышанного.

"Соса мой? — проскрипело существо. — Мнябута мафына пиехава…"

Охваченный почти истерическим восторгом, Код вслух расшифровал:

"Что со мной? Меня будто машина переехала!" Продолжай, удивительный, дорогой мой человек, продолжай, продолжай! Что еще ты хочешь мне сказать?"

Мозг Объекта сейчас уподобился штабу полностью уничтоженной армии. Представим себе высших военных чинов, наконец-то сообразивших, каковы истинные масштабы катастрофы, оглядевших настоящее, а не нарисованное поле сражения, от которого их совсем недавно отделяло множество аванпостов и пулеметных гнезд, и впервые осознавших, что от целого войска остались лишь они, сидящие как в ловушке в последнем очаге сопротивления — окруженном здании ставки. Единственный сохранившийся участок рассудка, словно штабной офицер, в миг запоздалого озарения окинул мысленным взором все сметенные оборонительные рубежи и погибшие дивизии, и в первый — одновременно, последний, — раз правильно оценил ситуацию. Затем сразу же отправил гонца с мольбой о помощи — просьбой объяснить, что произошло.

Объект выдавил из себя целую фразу — главный вопрос, возможно не только нынешнего сражения, но самой жизни, весь свой век воюющей с законами человеческого существования. Каким-то непостижимым образом, каждое слово выговаривалось четко, без малейших искажений.

"Зачем ты это сделал со мной? — спросил Роджерс. — Зачем? Зачем?"

Потом, таким же невероятным усилием воли обуздав непослушное тело, Роджерс — а может все-таки Высшая Сущность? — затих, молча ожидая ответа.

Но напрасно.

Опьяняющая радость триумфа покинула Кода.

Нахмурясь, он перебрал в уме варианты ответа. Все они почему-то казались сейчас несостоятельными. Итоговый вопрос остался открытым.

Он покачал головой, печально улыбнулся и похлопал Объекта по плечу. Бросил взгляд в окно. Там, за черным покрывалом ночи, ему привиделись "терпеливые, бессонные анахореты".

Возможно, они все об этом знают. Они знают все… все…

Время пришло.

Он подумал. Принял решение, продиктованное гуманностью. Наклонился к столу, взял ручку. Провел черту под последней записью в журнале и вывел внизу одно слово:

"Terminus".

Подошел к платяному шкафу, извлек оттуда "Костюм" — одежду, предназначенную для выполнения заключительной процедуры, и облачился в нее: черные кожаные сапоги для верховой езды, черную кожаную куртку, длинные черные кожаные перчатки. Скрыл лицо под черной бархатной маской. Повернулся и оглядел Объект. Предчувствуя грядущее окончательное и бесповоротное Посвящение, существо извивалось и судорожно подергивалось. От волнения и страха лицо его побагровело. Из слюнявых, безвольно обвисших губ вырывались звуки, напоминающие щенячье поскуливание.

Код поднял руку, будто медсестра, успокаивающая испуганного пациента перед тем, как ему дадут наркоз.

Благословил его, осенив крестным знамением.

Окинул прощальным взглядом своего лучшего друга, Объекта.

Повернулся к пульту управления возле осциллоскопа.

Существо пронзительно взвизгнуло, как свинья при виде ножа.

Код повернул шкалу настройки до предела, установив максимальную мощность.

Известная нам часть Вселенной покоилась на отлогом берегу Непознанной Бесконечности и тихонько пульсировала, словно амеба среди липкого ила высшей реальности: лишенная разума, она пребывала в полнейшем неведении, чем закончилось это ничтожнейшее событие — превращением Роджерса, суммы случайных категорий, или низвержением других бессистемных образований — "Финландии", мира, галактики, — в ничто.

Ничто?

Но возможно у Роджерса все-таки имелась так называемая "душа"? Возможно в момент агонии и мучительного отделения от тела она последним титаническим усилием исказила ткань континуума вокруг себя, создав собственную Нирвану, "пузырек" абсолютного безвременья, в котором будет заключена навеки?

Настолько ли сильна жажда жизни, чтобы в итоге добиться такого Посвящения? Если да, то наверное, существует иная Вселенная, в которой плавает бесконечное множество подобных пузырьков, каждый со своей плененной душей, томящейся в ожидании второго освобождения?

Код повернул шкалу до предела.

Эта процедура не вдохновила его на очередной поэтический экспромт.

Но что скрывала бархатная маска? Какие чувства отразились на его лице в тот момент?

Сострадание?

Удовлетворение?

Печаль?

Жестокая радость?

Или, скорее, вплоть до самого конца, просто неизменное бесстрастное любопытство — неутолимое любопытство Главного Программиста, который в основном успешно завершил свой очередной Эксперимент, и уже планирует следующий?

Примечания

1

Т. Эллиот в пер. А. Сергеева.

2

"О природе"

3

шампиньоны

4

Очень вольный перевод строки из "Искусства любви" Овидия

5

"Макбет", акт II, сцена 3, в пер. Ю. Корнеева

6

Канцерогенный углеводород.

7

"Миф двадцатого столетия" Розенберга.